Антропогенез. Звезды созданы не нами - Виктор Бурый

мне сказал, и вообще он знал о ловушке на нас заранее, просто решил подыграть. Тут. Вроде. Археологический мусор от его вида остался, так он уже знал, что ничего полезного не осталось.

– Так в чем его интерес был?

– Думаю, Голиаф хотел забрать себе Драмера. Хотел помочь мне! Так что давай, торгуйся за наши жизни!

Система внутреннего оповещения заговорила голосом Мелкой.

– «Внимание, всех выживших просим собраться на тринадцатом этаже, просим не проявлять агрессии, если есть информация о спрятавшихся мутантах – сообщить ее Пастырю, сообщение будет повторяться каждые пятнадцать минут»

– Что там, есть снизу новости? – соскочил Шрам, держась за спину.

– Шлюз вскрыли.

Шрам встал и уже было хотел пойти, но Кристина подскочила с гримасой боли и сказала:

– Подожди, давай хоть лицо умой, а то испугаешь своих.

Несмотря на боль в спине, Шрам, сжимая автомат, летел вниз. Уже не обращая внимания на трупы мутантов, убитых Драмером, пару раз он чуть не растянулся на лужах крови и, стараясь еще больше не измазаться, немного сбросил темп. Сердце его билось отчаянно. Он судорожно представлял, как обнимет дочку, как поцелует жену. Вспомнил его первый поцелуй с женой, вспомнил, как он учил дочку кататься на велосипеде. Воспоминания заставили его остро почувствовать, что он еще живой, и вот-вот будет счастлив. Последний этаж был полностью завален трупами мутантов, приходилось вскарабкиваться на их мерзкие тела. С каждым шагом под ногами раздавался мерзкий чавкающий звук. Кисти рук покрывало нечто мокрое, в некоторых местах кожу немного стягивало, а во рту ощущался солоновато-металлический привкус. Все это место было пронизано смертью. Драмер согнал всех мутантов в кучу, к шлюзу, и там всех убил. Коридор длиною в тридцать метров, чуть ли не до потолка был завален трупами. Он прополз его почти на животе. Спина из-за волнения и тревоги отошла на второй план. В позвоночнике ныло от боли, но ему до этого не было дела. Он что-то почувствовал… тревога усилилась. Почему из шлюза не выходят живые?

Холодом его обдало тогда, когда он зашел в коридор. Навстречу шла Камико, вся в слезах, размазывая кровавые разводы по лицу. Трясущимся голосом она лишь смогла произнести:

– Трагедия, – слезы градом залили ее лицо. Сергей, схватив за плечи. стал трясти ее:

– Где?

Камико показал пальцем на дальнюю дверь в конце коридора, и Сергей на ватных ногах дошагал туда. Холод, вот что ощущал он. Его тело пробирало дрожью от дикого страха. Он рванул на себя дверь. Мурашки по коже ледяным кипятком обожгли его сознание. Два десятка детей спали. Спали мертвым сном. Среди всех детей, вдруг ставших ему родными, он нашел Ксюшу. На бледном лице, еще не успевшем подвергнуться изменениям, застыла улыбка. Она и сейчас выглядела другой, нежели, чем он ее запомнил, и синеватая бледность, разлившаяся по ее лицу, заставляла Сергея стиснуть зубы до хруста. Она явно сильно исхудала, но это была его дочка. Разум не мог принять этого. Родительские чувства сыграли свое… он заплакал. Заплакал на взрыд. Его единственный ребенок, свет в его жизни, лежит тут с другими детьми, мертвый. Он сел на колени и взял аккуратно ее на руки. Поглаживая по голове с плетенными косичками, так как любила ее мать. Обжигающая мысль пронзила его разум, и он понял, что в соседней комнате лежат взрослые. Среди них, его Марина. От боли в груди захотелось вырвать сердце. Он прижал крепко к себе дочурку, немного раскачиваясь. Внезапно в его голове, что-то щелкнуло, и он захотел умереть. Он стал орать:

– Все зря, все зря! СУКА! Я виноват перед тобой дочка! Я не успел! Прости меня! Я вас всех так подвел! Простите меня!

На него нахлынула такая волна отчаянья, что он выпустил дочку из рук и закрыл лицо ладонями. Трясущимися руками поднял автомат и ствол засунул себе в рот, чувствуя, как он стучит по зубам. Закрыл глаза и нажал на спуск. В комнате глухо раздался одинокий выстрел, повторяемый эхом.

Глава XVIII. Выжившие.

26 мая 2027 года.

Земля. Научно-лабораторный подземный комплекс «Ковчег».

Приемная зона. Первый этаж.

О трагедии, что произошла в бункере, знали все. Наверное, что-то похожее происходило и в других бункерах, где защитники, потерявшие все надежды, кидались из крайности в крайность.

Человеческая психика подвержена травмам. Многие выжившие страдали посттравматическим синдромом, это хорошо знал Пастырь. А замкнутые пространства, ограничение в еде и постоянное ожидание атаки подточили даже самые сильные психики. Характерные состояния повышенной тревожности, на фоне которых время от времени возникают приступы необычайно ярких воспоминаний, травмирующих событий, стараются выявить у всех переживших стресс пред очередными испытаниями. Поэтому Пастырь решил собрать всех прямо тут. Там, где угроза была живой, где через толстую металлическую дверь можно было различить стук и скрежет мутантов. Чтобы у выживших не создавалась иллюзия безопасности и они могли трезво оценивать будущие изменения, а также выявить будущие приступы или тех, кто испугается бороться. Пустой стальной ангар был вытянутой и узкой прямоугольной формы, он был входным тамбуром для множества идущих параллельно продолговатых залов и также выходом из бункера. Горы трупов, устилавшие пол, никуда не делись. Запах смерти так и летал в этих помещениях. Как и ожидал Пастырь, триггером или раздражителем, заставившим всех выживших внимательно его слушать, стали травмирующие демонстрации боя, рассказ о Драмере, одно упоминание и близость мутантов заставляло всех вздрагивать. Всего оказалось выживших сорок человек, и они были собраны вместе, слушали внимательно. Кому-то от увиденной картины было плохо. Они уже инстинктивно верили Пастырю, прошедшему ради них весь этот ад. Пастырь залез на сделанную из коробок, импровизированную трибуну, и начал свое выступление:

– Мы пришли как освободители, посмотрите, что от нас осталось! Вы все продолжаете находиться в смертельной опасности, и с этим мы будем бороться! – сделанная пауза породила вопросы, и толпа в едином порыве спросила.

– Как мы будем бороться, опять строить баррикады? Где обещанная поддержка?

– Мы откроем эти двери и выйдем на поверхность, поддержки не будет. Нас все бросили.

Толпа при слове поверхность испытала тот шок, что и ожидал Пастырь. Все смельчаки тут же перевелись, и лишь один несогласный нашел в себе мужество и возмутился:

– Мы не хотим подниматься. Нам безопасно и тут!

Толпа тут же поддержала говорившего и зашумела. Пастырь, выждав время, довольно улыбнулся и сказал:

– Вы для меня балласт, хоть все тут оставайтесь. Но коли вы пойдете со мной, выполняйте четко приказы. Генераторы выведены из строя, один еще работает, но скоро может сдохнуть. Скоро это место превратится в саркофаг. Без света и воздуха, без воды. Я уверен, что мутанты еще прячутся тут. Мы не сможем проверить каждый сантиметр, каждый люк, каждый технический туннель.

– Не пугай нас, мы все