Турист - Олен Стейнхауэр

Новость не удивила. Все, что требовалось от неизвестных, это изготовить поддельный жетон. В списках МНБ Джим Пирсон тоже не значился. Что у нее есть? Ничего, кроме зажигалки, которую Стефани нашла в своей комнате. «Раунд Робин». Бар, нередко посещаемый видными вашингтонскими политиками и их приближенными.

Симмонс открыла два окна: одно — Палаты представителей, другое — Сената США. Нашла в каждом список персонала. Впечатала: «Джим Пирсон». По Палате представителей совпадений не обнаружилось, а вот в штате Сената значился некий Джим Пирсон, обозначенный как «помощник планировщика» при сенаторе-республиканце от Миннесоты Натане Ирвине. Фотографии не было. Она перешла на страничку Натана Ирвина и пробежала глазами по списку двадцати его помощников. Здесь также присутствовал Джим Пирсон, а несколькими строчками выше — Максимилиан Гржибовски, «помощник по вопросам законодательства». Фамилия незнакомая, польская — неудивительно, что испуганная женщина ее не запомнила.

В десять, когда зазвонил телефон, Фицхью был уже в отеле «Мэнсфилд». С собой он прихватил бутылку скотча и теперь пытался убедить себя, что пить много не следует.

— Карлос? — спросил сенатор. Голос прозвучал напряженно.

— Да. Все в порядке?

Пауза.

— Никакого запроса не было.

— Минутку. Что вы сказали?

— Я говорю, что ты выставил меня идиотом. Я связываюсь с самым главным, а потом он перезванивает и говорит, что никакого запроса относительно тебя не поступало. Вообще ничего. Ты, может быть, не понимаешь? К таким людям за одолжением обращаются лишь несколько раз. Считай, ты подсунул мне холостой патрон.

— Но если ничего не было… — начал Фицхью, однако сенатор уже бросил трубку.

Фицхью поморщился от неприятного ощущения тошноты. Дело было не в Натане Ирвине, он достаточно проработал в Вашингтоне, чтобы знать — сенаторский гнев рассеется после очередной услуги. Расстроило то, что сообщение от Сэла, переданное по проверенному каналу связи, содержало неверную информацию. В последние шесть лет Сэл был их самым надежным источником в Министерстве национальной безопасности. Его сведения всегда были точны. И вот теперь он совершил ошибку.

Или, подумал Фицхью, наполняя стакан, Сэла раскрыли и теперь используют в двойной игре. Возможно ли такое?

Он отставил стакан и открыл лэптоп. Компьютер загрузился почти моментально. Фицхью вошел в Нексел и быстро напечатал:

Информация неверная. Ошибка или планы изменились? Тебя раскрыли?

Ткнул пальцем в кнопку и только тогда с опозданием понял, что тоже допустил ошибку. Если Сэл раскрыт, его почту отслеживают. Что же могут предпринять? Дать ответ от имени Сэла? Не исключено. А если так, то какой ответ подскажет, что их «крот» раскрыт? Какую игру поведет с ним МНБ?

13

Такси медленно проползло по Пятой авеню и свернуло на улицу Рауля Валленберга, где и остановилось. Симмонс торопливо прошла по дорожке через лужайку, миновала сотрудников службы безопасности в штатском и охранников из нью-йоркской полиции. Было почти девять. Обойдя длинную очередь из туристов, выстроившуюся к металлодетекторам, она предъявила удостоверение еще одному охраннику, вьетнамцу. Он направил ее к двум одетым в форму женщинам, которые сначала ощупали Симмонс с головы до ног, а потом долго водили по ней ручным детектором, настроенным на взрывчатку.

В длинном вестибюле построенного в шестидесятые здания Объединенных Наций висели портреты бывших генеральных секретарей и стенды с объявлениями и афишами, у стен стояли низкие диванчики. Симмонс нашла свободное местечко под подвешенным к потолку маятником Фуко — Примаков должен подойти к ней сам, поскольку его фотографии у нее не было, а у него, по-видимому, была ее. Так или иначе, место для встречи выбрал он.

Джанет стояла, и перед ней проходил весь многоликий мир — посланцы стран-членов ООН. Последний раз она была здесь вскоре после развода, и тогда это место представлялось каким-то особенным; ее наполнило теплое ощущение братства, и она даже задумалась, не перейти ли сюда на работу, чтобы трудиться на благо всех народов, соединившихся здесь в разноликое целое. Но в последующие годы Джанет, как и большинству американцев, приходилось чаще слышать о неудачах, чем о достижениях этой организации, так что когда Министерство национальной безопасности объявило набор сотрудников, а его рекрутер рассказал о задачах нового ведомства, полностью свободного от вериг бюрократии, настоящей чумы, поразившей другие учреждения, Джанет уступила глубоко коренившемуся в ней чувству патриотизма.

— Посмотрите, — улыбнулся подошедший сбоку пожилой мужчина.

Акцент выдавал в нем русского.

Симмонс подняла взгляд к обнаженным внутренностям тикающего маятника.

— Полезная штука, — Примаков заложил руки за спину и тоже посмотрел вверх. — Материальное доказательство того, что планета вращается независимо от того, как мы, каждый на своем месте, воспринимаем общее положение дел.

Из вежливости она еще секунду-другую рассматривала механизм, потом протянула руку.

— Я — Джанет Симмонс, из Министерства национальной безопасности.

Вместо обычного рукопожатия он поднес ее руку к губам.

— Евгений Александрович Примаков, из ООН — к вашим услугам.

Он отпустил ее руку, и Джанет тут же сунула ее в карман блейзера.

— Я хотела бы задать несколько вопросов относительно вашего сына Мило Уивера.

— Мило Уивер? — Он помолчал. — У меня есть две чудесные дочери, полагаю, примерно вашего возраста. Одна работает детским врачом в Берлине, другая — юристом в Лондоне. Сын? — Он с улыбкой покачал головой. — Сына нет.

— Я говорю о том сыне, которого родила от вас Эллен Перкинс в тысяча девятьсот семидесятом.

Улыбка — широкая, уверенная — осталась на месте.

— Вы не голодны? Я завтрак пропустил, а это в Америке почти преступление. К счастью, ваша страна решила эту проблему, и это ее величайший вклад в мировую кухню. Тут поблизости неплохая столовая.

Симмонс едва не рассмеялась.

— Конечно. Давайте позавтракаем.

Они вышли из фойе и снова пересекли лужайки. Примаков то и дело кивал спешащим в противоположном направлении людям с кейсами. Он был здесь в своей стихии — человек, комфортно ощущающий себя на своем месте, довольный своим положением в мире и, похоже, ничуть не обеспокоенный тем, что агент МНБ взялся ворошить прошлое и раскапывать старые секреты. И все же один выдававший тревогу жест она подметила: ее спутник поднимал иногда палец к щеке, словно отгоняя надоедливую муху. Во всех прочих отношениях он являл собой джентльмена старой школы — приталенный серый костюм, голубой галстук и отлично подогнанная вставная челюсть.

Обещанная столовая обернулась дорогущим американским рестораном с отдельным меню для завтрака. Им предложили столик у окна. Примаков облизал губы, отогнал воображаемую муху и выбрал кабинку в задней части зала.

Яичница, тост, сосиски, ветчина и картофель фри против чашки кофе. Сделав заказ, он в шутку обвинил Джанет в желании сбросить вес, что «совершенно необъяснимо, поскольку фигура, мисс Симмонс, у вас идеальная. Несколько килограммов только пошли бы на пользу».

Джанет попыталась вспомнить, когда мужчина в последний раз разговаривал с ней в таком духе. Только не в последний год. Она подозвала официантку и попросила оладьи.

В ожидании заказа поговорили о нем. Примаков не скрывал, что сделал карьеру в КГБ, где дослужился до звания полковника и где пережил нелегкий процесс реформации. К середине девяностых иллюзий уже не осталось.

— Знаете, мы ведь убиваем своих же журналистов.

— Я слышала.

Он покачал головой.

— Прискорбно. Но изнутри с этим ничего не поделаешь. Я подумал, изучил варианты и в двухтысячном, с наступлением нового тысячелетия, я решил, что лучше поработать на мировое сообщество, чем отстаивать мелочные интересы своей страны.

— Похвальное стремление, — заметила Симмонс, вспомнив, что и сама когда-то, пусть и недолго, придерживалась схожих взглядов. — ООН, должно быть, тоже разочаровывает.

Он вскинул кустистые брови и тут же нехотя кивнул.

— О неудачах и провалах пишут в газетах; успехи продаются плохо — они скучны. Вы согласны?

Официантка вернулась с двумя дымящимися подносами. Примаков принялся за еду.

— Я бы хотела, чтобы вы рассказали об этом. Копаться в грязи, ворошить прошлое не собираюсь. Хочу лишь понять, кто такой на самом деле Мило Уивер.

Несколько секунд он жевал, потом кивнул.

— Мило. Вы уже упоминали это имя.

Она обворожительно, насколько могла, улыбнулась.

— Евгений. Пожалуйста. Давайте начнем с Эллен Перкинс.

Примаков посмотрел на нее, потом на тарелку и, пожав плечами, отложил приборы.