Забытая история любви - Сюзанна Кирсли

Хук подскочил на месте.

— Что? — Он встал с кресла и бросился к окну. — Так и есть! Святые небеса, он встал под паруса!

Тут уже все подошли к окну и увидели, как расправились и наполнились ветром белые паруса и большой корабль начал медленно отходить от берега. Человеческие фигурки суетливо бегали по палубе, направляя его движение. Синего камзола среди них София не увидела.

Мори первым заметил показавшийся из-за южного мыса второй корабль. Это тоже был фрегат.

— Держу пари, — сказала графиня, — что это капитан Гамильтон, тот самый, о котором нам говорил капитан Гордон.

София вспомнила, как капитан Гордон рассказывал о своем младшем товарище, который, следуя за ним, мог что-то заподозрить, если бы увидел, как часто французские корабли появляются у Слэйнса, что могло бы все усложнить.

— Капитан Гамильтон не поддерживает якобитов, — заметила графиня и, явно расслабившись, прибавила: — Это объясняет, почему капитан Гордон не сошел на берег.

Второй фрегат проплыл мимо замка, не останавливаясь. На его мачте ярко реял флаг объединенного британского флота. Он был меньше корабля Гордона, но Софии он показался больше похожим на хищника, и она была рада, когда он скрылся из виду.

Первым от окна отвернулся граф Эрролл.

— По крайней мере, — сказал он, — теперь мы знаем, где находятся фрегаты, и похоже на то, что до их возвращения у нас есть несколько дней. Теперь для месье де Лигондэ путь открыт.

И это, несомненно, обрадовало всех. Лишь София, стоявшая у окна, не нашла в этом известии утешения. Из-за яркого солнца, отражавшегося от воды, у нее заболели глаза.

Пробудило ее прикосновение руки к плечу.

— София! — Голос графини прозвучал совсем рядом. — София!

Веки ее задрожали и открылись, глаза, озадаченные спросонья, уже через миг покосились в сторону, но Мори там не оказалось. Лишь на подушке сохранился едва заметный отпечаток его головы. С усилием она приподнялась и села, завернувшись в покрывала.

Солнце, взошедшее лишь недавно, бросало на подоконник косые лучи света, все еще бледного, но с примесью рассветного великолепия.

— Что случилось?

— Прибыл французский корабль.

Только теперь София заметила, что графиня, несмотря на столь ранний час, была полностью одета и бодра. София, в своей ночной рубашке, встала и медленно прошла через всю комнату к окну. В некотором отдалении от берега она увидела высокие мачты «Отважного», приближающегося к замку.

— Одевайся и спускайся вниз, — велела графиня. — Последний раз поедим за одним столом и пожелаем полковнику Хуку и мистеру Мори удачи перед дорогой.

София кивнула и услышала, как закрылась дверь, когда графиня вышла из комнаты, но она словно приросла к месту, на котором стояла, ее взгляд был прикован к парусам французского корабля, как будто она могла усилием воли задержать его приближение.

Она до того сосредоточилась на нем, что едва не пропустила движение на краю поля зрения, когда другой корабль появился из-за линии берега тенью акулы. Это был второй британский корабль, который они видели накануне, фрегат капитана Гамильтона.

Месье де Лигондэ тоже заметил его и, должно быть, догадался, что перехватчик спешит к нему не с добрыми намерениями. Французские корабли у берегов Шотландии считались каперами, богатой добычей для таких людей, как капитан Гамильтон. София, затаив дыхание, наблюдала за тем, как огромный нос «Отважного» стал разворачиваться, а паруса начали менять форму и отчаянно завертелись, ловя ветер. «Давай же! — произнесла она про себя. — Ну давай!»

Но капитан Гамильтон был уже близко. Еще немного, и он окажется на расстоянии пушечного выстрела.

Суставы на пальцах Софии побелели, когда она вцепилась в подоконник так, будто могла сама налечь на штурвал французского корабля и ускорить его разворот.

На борту «Отважного» началось какое-то новое движение. Флаги на стеньге и бизань-мачте слетели вниз, и на их месте взвились стяги других цветов. София узнала голландский флаг и старый шотландский белый крест на синем полотнище. «Это сигнал, — подумала вдруг она, — сигнал, который месье де Лигондэ и Гордон условились подать, чтобы корабли смогли узнать друг друга при встрече».

Вот только кораблем, который сейчас приближался к французу, командовал не капитан Гордон.

Капитан Гамильтон, как будто не заметив смены флагов, продолжал сокращать расстояние между своим кораблем и «Отважным».

А потом низко над водой растянулось белое облако, раздался раскатистый грохот и эхо пушечного выстрела.

София подскочила. Она почувствовала удар этого ядра у себя в груди и беспомощно перевела взгляд на «Отважного», чтобы увидеть причиненные повреждения.

К ее облегчению, французский корабль продолжал идти с той же скоростью и как будто совсем не пострадал. А потом третий корабль, очень большой, медленно показался из-за северного мыса и предстал всей своей мощью под надутыми утренним ветром огромными парусами. Снова громыхнула пушка, и София увидела, что на этот раз стрелял третий корабль, не в месье де Лигондэ, а в море, явно не желая попасть в кого-нибудь.

Это был корабль капитана Гордона, но она не понимала его намерений, пока капитан Гамильтон не начал с неохотой разворачиваться и менять курс.

«Этот выстрел, — подумала София, — был приказом Гамильтону прекратить погоню». Как капитан Гордон объяснит своему коллеге причину этого, она даже не могла представить, но не сомневалась, что он сумеет найти какой-то благовидный предлог.

Корабль уже подплывал настолько близко к Слэйнсу, что София смогла рассмотреть самого капитана, стоявшего у правого борта у грот-мачты. Потом он повернулся, как будто для того, чтобы отдать приказ команде, и в волне белых брызг большой корабль прошел мимо и устремился на юг за кораблем капитана Гамильтона. Лишь «Отважный» остался в море, покачивая на волнах парусами.

— Нас услышат, Джон.

— Не услышат. — Он прижал ее к забору у садовой калитки, загораживая плечами. Тяжелые ветки сирени у него за спиной и над ними наполняли тенистый уголок сладким густым ароматом.

Вокруг свет умирающего дня уступал место сумеркам, и София вдруг поняла, что не может оторвать взгляд от лица Мори, как слепнущий человек, который не может насмотреться на любимые вещи, прежде чем их навсегда скроет ночь. А ночь наступала, она знала это. У скалистого берега под стенами Слэйнса на волнах молчаливо покачивался «Отважный». Когда стемнеет, от него отплывет лодка, которая заберет Хука и Мори.

София не хотела, чтобы он запомнил ее плачущей. Она заставила себя улыбнуться.