Рим, конечно Рим! или Итальянское танго - Мила Бояджиева

- Семнадцатого апреля. Тебя официально приглашаю. В "Ап энд даун". Будет очень узкий круг и мы сразу же на самолет. Начнем с Европы и подальше, подальше к солнышку. А то тут черт те че делается...

Надя намазала поджаренный тост черной икрой и протянула Кристине:

- Перекуси, что-то очень бледненькая... Ночь любви? Ну, рассказывай быстро, что там у тебя с этим тележурналистом вышло? А с мафиози? Вот непруха-то! Их что, всех перебили, или это сказки?

- Фу, Надь, и вспоминать неохота... Знаешь, все как-то боком вышло... И любовь, и дела... Права, видать, была твоя директриса - рано мне ещё было давать сольные выступления, да к тому же - на таком уровне...

- Так не поздно продолжить. Ведь теперь-то ясно, что к чему и без шефских наставлений. - Надька изучающе зыркнула на подругу. - Так-то по тебе и не скажешь, что девушка с большой жизненной школой. Но я твои фото в ихних журналах видела и светской хроникой интересовалась. При такой нагрузке, считай, год за два. Ведь попала ты в самое пекло!

- Да, здорово меня тогда Эдик подставил... Ты как в воду смотрела насчет "бескорыстных спонсоров" - нету таких в природе. Все они - болтуны и мафиози. Только такая дубина, как я, могла уши развесить: "Ах, конкурс! Ах, контракт!" - Кристина заменила маленькую чашечку на большую и налила в неё черный кофе

После объяснений с Геннадием и бессонной ночи она клокотала раздражительностью и обидой. Собственное невезение и глупость казались особенно противными на фоне обстоятельного надькиного преуспевания.

- А ведь Эдичка Цепенюк не прост оказался! Иначе не схлопотал бы "вышку"!

- Эдика судили?

- Да нет, "вышку" ему свои устроили! Нашли застреленного в подъезде собственного дома. Ты что, не знала? Вскоре после твоего отъезда, осенью... Естественно, не нашли никого. Внутренние разборки. - Надя с удовольствием смаковала ликер.

- Ой... - Кристина неожиданно для себя сникла, пожалев добродушного Эдика. Что ей за дело, какими там аферами он ворочал! Убили-то, наверняка, из-за "принца"... Может, тот же Геннадий или его "гориллы".

- А мне его жаль, - сказала она. - Давай, помянем рюмочкой. Хотел мужик куда-то выбраться, преуспеть. Как и все мы. Но оказался простаком, не лучше своей подопечной, Кристины Лариной. Выходит, - мне повезло больше...

От нескольких рюмок ликера, выпитых натощак, голова Кристины пошла кругом и захотелось вдруг исповедаться, говорить и говорить, вывалив, наконец, все, что камнем лежало на душе. Но язык заплетался.

- Меня-то все время кто-нибудь спасал. Один топил - другой вытаскивал... Ха-ха... Как тургеневскую Му-му.

- Ты кофе пей, горячий... - Придвинула Надя подруге чашку. - Му-му никто не вытаскивал. У меня за десятилетку серебряная медаль. А ведь я тебе часто завидовала... - задумчиво произнесла она, выковыривая мякоть киви серебряной фруктовой ложечкой. Ну, думаю, дает Тинка! Балы во дворцах, тусовки на виллах настоящих миллионеров... Да ещё этот, как его там, телевизионный красавчик с любовью преследует!

Кристина не могла остановить разобравший её пьяненький смех:

- Вествуд меня, значит, домогался?! Слава журналистам-международникам! Слава доблестным патриотам! А как же иначе - стоит только появиться русской "Марусе" (такая у меня в "Карате" рабочая кличка была), и все у её ног! Вперед, комсомольцы - вас ждет Сибирь!".

Кристина выпила залпом полчашки кофе и проглотила тост с икрой, протянутый Надей.

- Да, не просто все же денежки нашему брату достаются... - с жалостью посмотрела на подругу Надя. - Жалеть она любила, это куда приятнее, чем завидовать. - Хоть бабки-то приличные привезла?

Кристина отрицательно покачала головой.

- Думала, что на однокомнатную хватит... Копила, копила, на всем экономила... Мои-то новобрачные в центре квартиру хапнули. Но в нашу "хрущобу" Фил свою бывшую жену с дитем заселяет. Это они решили, когда я в Италии была. Думали, там и останусь... Теперь надо о свое хате думать, но Филек материн говорит, что за двадцать тысяч баксов можно только в Подмосковье отдельную присмотреть или хорошую комнату в коммуналке.

- Двадцать тысяч?! - Надя не верила своим ушам, ощутив новый прилив приятнейшей жалости.

Жалости к слабому, сирому, убогому. Не живучая это порода, вырождающаяся. Наследие совдеповской деловой импотенции - слабаки, сентиментальные олухи.

- Да, ты, Тинка, отличилась... Бескорыстная служба на ниве капитализации. Про тебя только статью в "Московский комсомолец" писать. И то, лет десять назад в рубрике "моральные ценности строителей коммунизма"... Извини, даже здесь сейчас самые провинциальные чувырлы за ночь минимум 500 баксов гребут...

- Мне больше предлагали. - Жуя третий бутерброд, заявила Кристина, не став объяснять подробности. - Пять кусков.

- И что? - изумилась Надя. - Что хотели-то?

- Обычной страсти. Без любви, конечно.

- Как без любви? Нечто новое. Это в чем же тогда страсть состоит?

- Ах, ты не поняла, Надь... У меня язык заплетается... Ну, обыкновенно, трахаться на ночь снимали. А я хочу настоящей любви. Такой, знаешь, захватывающей, необычной.

Надин опешила. Пожав плечами, она запахнула на груди пеньюар.

- Это ты на что намекаешь? На лирику ли на отклонения?

- Извини, Белоснежка, что такие слова употребляю - старомодные. Вышедшие из употребления. Ну, аморе, лав - андестенд?.. Твой жених-то, наверное, влюблен, а?

- Жутко! Не знает, чем ещё ублажить. И ревнив, как мавр! Но однажды... Ой! - Надя залилась радостным смехом. - Однажды мы разбирались, кто с кем чего... ну, завелись... А Витька покачал головой печально так, и говорит: "Угораздило же меня в такое дерьмо втрескаться!" Считаю, отменное признание в любви!

- У меня и такого не было. Нет, конечно, всякие слова красивые говорили, - вспомнила Кристина вчерашнее страстное признание Геннадия. Но... не верю. Не хочу верить. Ладно, у тебя скоро визитеры, а я к бабке собралась. Кристина порылась в сумке и вытащила сафьяновый ларец:

- А это тебе подарок.

Надин ахнула, вытряхнув на стол сверкающие колье и диадему:

- Это что, те самые?!

- Да, считай, музейная ценность. Целый месяц в сейфах римского криминального отдела хранились, принимали участие в судебном процессе в качестве вещественного доказательства... Мне за них, кстати, приличные бабки предлагали любители детективных раритетов. Вот здесь, в центре, пустой глаз - как раз от настоящего бриллианта. Остальные, увы, стразы.

- Ну, девушка, угодила! Это же настоящая сенсация! Мой Новый упадет от восторга. Принимаю в качестве свадебного подарка. Потрясла меня, Тинка!

Надин поцеловала подругу и примерив диадему, глянула на себя в коридорное зеркало.

- Именно этого мне и не хватало!

Черный кофе подействовал как снотворное. В электричке Кристина уснула с приятным чувством удавшейся мести: эту диадему вместе с "голубым принцем" она подарила Санте, а теперь отдала Надьке - освободилась от вещицы, тянущей шлейф воспоминаний. Самых разных и, что, отчасти, самое обидное, трогательных. Никогда теперь она не будет мысленно возвращаться в то раннее утро, когда неслась в Рим по автостраде Солнце с веселым певцом. В салоне пахло сосновыми ветками и звучал его голос. А в душе расцветали надежды переливчатые, летучие, как мыльные пузыри... Потом они остановились у её отеля и Кристина вынесла Санте сафьяновый ларчик...

... Анастасия Сергеевна наскоро обняла внучку у калитки и подтолкнула к дому.

- Хорошо, что протопить успела, заждалась. - Она поставила на плиту чайник, обмахнула тряпкой вытертую клеенку, знакомую - в розочках. Кристине стало совестно. Помимо её жизни, её проблем совсем рядом существовали другие, куда более прозаические и страшные. Какое дело этим огородным бабкам до светских сплетен, показов "высокой моды", мафиозных разборок? Душещипательных романов и волнующих тайн им теперь с лихвой хватало в мексиканских и бразильских телесериалах.

- Спасибо демократам, что дали на старости лет настоящую жизнь посмотреть, да ведь и жизнь не простая штука... Наша докторша Татьяна Леонтьевна после "Дикой розы" весь поселок обегала. Там Веронику Кастро похитили, ну, эту - Розу. И все старухи влежку - никакого валокордина и нозепама не напасешься...

Бабушка, коротко повыспросив у внучки про Италию, с интересом перешла к своим проблемам. Оказалось, что чужеродные Луисы, Хулио, Альберто и Эстебаны стали здесь такими же реальными персонажами, как алкаш Фомка Козловский, терроризировавший нецензурным пением все участки. "Мне сегодня хорошо, мне сегодня весело: моя милка мне на х... бубенцы повесила!" нагло распевал он в праздники, пренебрегая патриотическими песнями.

- На прошлое лето пожаловаться не могу. Одних огурцов тысяч на сто продала, слив было - завались и, конечно, цветочки. - Похвасталась Анастасия Сергеевна.

- А что, наши цветы все идут? Ведь теперь в Москву столько импортных завезли - красота! Розы - на метровых ногах и любых расцветок. У них ведь там теплицы огромные и все на компьютерах.