Светлое время ночи - Александр Зорич

Потрепанная дружина баронов Маш-Магарт разбила укрепленный лагерь подле Мельницы Песиголовца. Собрала оружие, подобрала раненых, похоронила погибших. Выслала несколько разведочных групп в направлении Гинсавера. Выставила усиленные дозоры.

После этого бароны призадумались. Все планы кампании были спутаны, вчерашний союзник оказался вероломным врагом, а враг в лице Вэль-Виры сразу же приобрел неопределенный статус потенциального союзника.

Озлобленные потерями бароны Маш-Магарт настаивали на том, что нужно воспользоваться сегодняшним успехом и уничтожить всю варанскую экспедицию подчистую. Тем более что варанцы оставили на поле боя столь богатые трофеи!

Восемнадцать первоклассных метательных машин варанского производства – и впрямь богатый трофей. Особенно когда в придачу к ним удается захватить и воловьи упряжки, и огневые припасы. Но когда вместе с машинами и припасами в руки счастливцев попадает еще и опытный инженер, умеющий настроить по всем правилам натяжение упругих блоков из воловьих жил, рассчитать углы наводки, мудро подобрать длину запальных фитилей – можно говорить о настоящем, большом везении.

– …Вот я и говорю: атаковать-ссс! Немедленно атаковать-ссс! Этой же ночью-ссс! – прошипел Шоша, точнее, огромная магдорнская черепаха, в образе которой барон велиа Маш-Магарт был вынужден присутствовать на военном совете.

– Это было бы и впрямь славно, если бы не одно «но"… – сказал Лагха.

Все присутствующие вперились прямо гнорру в рот. После того, как шептун спас безнадежное дело и помог одержать замечательную победу, бароны Маш-Магарт, да и Эгин тоже, относились к Лагхе как к посланцу небес. Которым он, справедливости ради, не являлся.

– …Если бы нашим интересом было полное и конечное истребление варанской экспедиции, – завершил свою мысль Лагха, обводя немигающим взглядом Эгина, Шошу и Зверду.

Шоша, который привык относиться к посланцам хоть небес, хоть Проклятой Земли без должного почтения – ведь некоторых случалось ему собственноручно отправлять обратно в родные пределы, вспомнить хотя бы и Радну! – резонно заметил:

– Не знаю какие интересы лично у вас, но «Эвери» учит: «Убей врага сегодня, иначе тот приведет с собой троих завтра.» И еще: «Тот, кто вчера был другом, а сегодня предал, хуже чем враг. Он – животное. Избавь Мерехит-Ароан от таких животных.» Вот я, например, сегодня уже имел счастье…

История Шоши в целом повторяла десятки аналогичных случаев, случавшихся с гэвенгами на протяжении их обитания в «просвещенной» (на деле же – глубоко невежественной во всем, что касалось гэвенгов) Сармонтазаре. Полагая, что барон – обычный оборотень, то есть «человек по рождению, тварь – по перерождению» (как гласил «Кодекс Омм-Батана»), Йор и его аррумы надеялись, что серебряный чан, опечатанный тяжелыми Знаками, удержит расчлененное тулово Шоши от восстановления.

Но не успела плеяда крематоров под завывания и чавканье шептуна-строителя миновать «харренские оспины», как снежный вихрь под копытами их коней заявил о начале взрывной трансформации. Спустя несколько минут три отважных офицера, дерзнувшие вступить с торопливо воплотившейся черепахой в схватку, были разодраны на куски и сожраны один за другим. А четыре других, трусливых офицера, подвывая от ужаса, разбежались кто куда.

Вслед за тем барон Шоша намеревался вернуться назад, загрызть Йора и присоединиться к своей супруге. Но животные инстинкты взяли верх. Шоша, учуяв в лесу поблизости некоторое количество варанской человечины, направился к воронкам-оспинам, в которых были укрыты «огневержцы».

Когда с отрядом сигуанора Дойва окс Вормлина было покончено, Зверда во главе сотни лучших рубак помчалась вслед за плеядой крематоров, чтобы помешать последним произвести над своим супругом Полную Работу. Она опасалась, что Лараф сможет доступиться до Полной Работы против гэвенгов через свою черную книгу, через «Семь Стоп Ледовоокого».

Шошу удалось разыскать по гвалту, доносившемуся из леса. Зверда и дружинники навалились на позиции «огневержцев» и довершили кровавое возмездие. Прислуга большей частью разбежалась, меньшей – была переколота озлобленными дружинниками. Зверде чудом удалось спасти одного из инженеров, который бросился перед ней на колени с воплем «Госпожа, я простой естествоиспытатель!»

После того, как его гэвенг-форма человек была изничтожена Серпом Омм-Батана, барон Шоша в ближайшие двенадцать часов мог сохранять стабильность только в образе магдорнской черепахи. При этом панцирем уродине служил деформированный серебряный чан крематоров, в ее передние лапы вросли стремена эрм-саваннской лошади, а в грудь – седло.

Повидавший на своем веку немало, Лагха всякий раз содрогался от невольного отвращения, когда его взгляд падал на криво-косо сросшиеся комья косной материи, одухотворенные гэвенг-ядром Шоши велиа Маш-Магарт.

– …И, поверьте, даже на вашем месте я не испытывал бы угрызений совести, – завершил свой рассказ барон.

Вся его шипящая тирада была направлена на то, чтобы проиллюстрировать элементарное соображение: коль скоро варанцы показали себя подлецами, их нужно перебить всех до последнего точно так же, как это было проделано сегодня с ударными силами, выделенными в засаду.

А если Лагха и Эгин заранее начали испытывать чувство скорби по соотечественникам, барон может их утешить: сами они – люди со всех сторон достойные, в этом никто не посмеет усомниться. И именно как людям достойным, им не пристало скорбеть о каких-то животных, неугодных Мерехит-Ароан.

– Что такое Мерехит-Ароан? – поспешно осведомился Эгин.

При этом ему пришлось смириться с резкой болью в разорванной щеке. Он был готов пойти на что угодно, лишь бы немного разрядить обстановку и дать Лагхе возможность обдумать доводы против полного истребления варанской экспедиции. Не по душе была Эгину новая большая резня.

– Приблизительно то же самое, что ваши предки называли миром Солнца Предвечного. Дословно – «Дыхание Ароан». Но если для вас «мир Солнца Предвечного» был риторической фигурой, любезной поэтам и демагогам, то для нас Мерехит-Ароан – священное понятие. Наш мир одухотворен, земля – жива, небеса – дышат. Вам это трудно понять.

Эгин учтиво кивнул баронессе и бросил выразительный взгляд на Лагху, означавший, что последний не только имеет возможность, но просто обязан немедленно перехватить инициативу.

– Мы уважаем ваши взгляды. И разделяем ваше негодование. Однако новые сведения, полученные мною от пленных офицеров Свода Равновесия, возможно, заставят вас посмотреть на варанскую проблему по-другому.

Благожелательная улыбка, адресованная барону, быстро сменилась на лице Лагхи официальной миной полномочного представителя Свода Равновесия.

– Дело в том, что гнорр Свода Равновесия, скажем так – Лагха Коалара, – при этих словах Лагхи его правая бровь заломилась в знаке наивысшей, небожительской иронии, – скорее всего не отважился бы на подобное вероломство, если бы его к тому не подстрекал Йор, пар-арценц Опоры Единства. В свою очередь, Йор – который всего лишь верный слуга Князя и Истины, но отнюдь не эталон бессмысленного коварства – никогда не нарушил бы союзнических обязательств перед вами, баронами Маш-Магарт, если б только не получил донос, в котором сообщалось, что вы являетесь оборотнями.

– До-оно-ос? – недоверчиво переспросила Зверда.

– Да. Ваши так называемые союзники, бароны Семельвенк, совершили предательство. Со слов шести независимо допрошенных пленных мне известно, что пар-арценца Йора навещала некая женщина, полностью совпадающая по описаниям с Лоей, баронессой Семельвенк, как подметил наш верный друг Эгин. Я имею все основания полагать, что именно баронесса Семельвенк оповестила Опору Единства о том, что бароны Маш-Магарт являются такими же «оборотнями», как и Вэль-Вира. Вы должны понимать, что значит «оборотень» для исполнительного служаки из Свода Равновесия, пламенеющего нутряной, всепожирающей ненавистью к любым и всяческим искажениям так называемой «природной сути вещей». В конце концов, подобным же обвинением вы сами заклинали моих пар-арценцев и Совет Шестидесяти, призывая к испепелению Гинсавера и его хозяина, злоименного оборотня Вэль-Виры!

– Чушь Шилолова, дерьмо харренское! – взъярился Шоша. – Да с какой стати одним гэвенгам закладывать других гэвенгов перед варанцами?

Тут уже не выдержала Зверда:

– О чем вы говорите, барон? О чем вы говорите, после того как именно это сделали мы, мы сами!? Только тогда мы хотели исполнить волю «Эвери» против Вэль-Виры, а теперь воля «Эвери» обратилась против нас самих!

– Вэль-Вира вступил в сношения с феонами! Но мы-то в сношения с феонами не вступали! – в черепашьей глотке Шоши заклокотали звуки языка гэвенгов, на котором ни Эгин, ни Лагха не понимали ни полслова.