Близнецы-соперники - Роберт Ладлэм

«...Я буду ждать вас, приезжайте один, мы вдвоем с вами примем соответствующее решение. Справьтесь у своего информатора».

Неужели Дакакос тоже едет в Кампо-ди-Фьори? Возможно ли это? И что это за «информатор»? Полковник Таркингтон, с которым Дакакос установил связи, охотясь на «Корпус наблюдения»? Какой еще общий информатор может быть у него и у Дакакоса?

— Синьор Фонтин? — Это был управляющий отелем Эксельсиор". Он стоял в дверях своего кабинета.

—Да?

— Я вам звонил в номер. Вас не было. — Управляющий нервно улыбнулся.

— Верно, — сказал Адриан. — Я ведь здесь. Что вам угодно?

— Интересы наших гостей для нас всегда на первом месте. — Итальянец снова улыбнулся. С ума можно сойти!

— Пожалуйста! Я очень тороплюсь.

— Только что нам звонили из американского посольства. Они сказали, что обзванивают все отели в Риме. Они разыскивают вас.

— И что же вы сказали?

— Интересы наших гостей...

— Так что же вы сказали?

— Что вы только что выехали. Вы же и в самом деле выезжаете. Но если хотите воспользоваться моим телефоном...

— Нет, спасибо, — ответил Адриан и направился к выходу. Потом обернулся; — Позвоните в посольство. Сообщите им, куда я уехал. Портье в курсе.

Это и была вторая часть его стратегического плана для Рима. И когда он это придумал, то понял, что лишь продолжает начатое в Париже. До конца дня профессионалы, которые охотятся за ним, наверняка установят место его пребывания. Благодаря компьютерам, паспортному контролю и международному сотрудничеству информация распространяется по земному шару очень быстро. Ему надо убедить их в том, что он направляется именно туда, куда вовсе не собирается ехать.

Рим — идеальный отправной пункт. Если бы он прилетел прямо в Милан, Генеральная инспекция подняла бы архивы, и тут же всплыло бы название «Кампо-ди-Фьори», а этого нельзя допустить.

Он попросил портье наметить для него маршрут автомобильного путешествия на юг. Неаполь, Салерно и Поликастро — по дорогам, которые могли бы вывести его через Калабрию к Адриатическому побережью. Он взял машину напрокат в аэропорту.

Теперь к охоте подключился и Теодор Дакакос. Дакакос, который владел куда более эффективными каналами передачи информации, чем вся разведка Соединенных Штатов. И это было тем более опасно. Адриан знал, за кем охотится генералитет армии Соединенных Штатов: за убийцей из «Корпуса наблюдения». Но Дакакосу нужен константинский ларец.

Это добыча посерьезнее.

В экспансивном потоке римского уличного движения Адриан направлялся в аэропорт Леонардо да Винчи. Фонтин вернул машину в прокатную контору и купил билет на рейс «Итавиа» до Милана. Он стоял в очереди на посадку опустив голову, ссутулившись, пытаясь раствориться в толпе. Он сделал еще шаг вперед и вдруг, сам не зная почему, вспомнил слова, сказанные одним блестящим юристом: «Ты можешь бежать со стадом, в середине стада, но, если захочешь что-то предпринять, подбирайся к краю и сворачивай в сторону». Это сказал Дарроу.

Из Милана он позвонит отцу. Он солжет об Эндрю, что-нибудь придумает. Сейчас не время об этом думать. Надо узнать побольше о Дакакосе.

Теодор Дакакос настигает его.

Адриан сидел на кровати в миланском отеле «Ди Пьемонте» — точно так же, как недавно сидел в номере отеля «Савой» в Лондоне, и рассматривал разложенные листки бумаги. Но это было не расписание авиарейсов, а ксерокопированный текст воспоминаний отца о событиях пятидесятилетней давности. Он перечитывал этот рассказ не потому, что забыл, нет, он давно уже чуть ли не наизусть выучил эти записки; но просто потому, что чтение оттягивало мгновение, когда нужно будет снять телефонную трубку. И еще он думал о том, насколько внимательно его брат изучил эти странички, эти путаные, часто сбивчивые воспоминания. Эндрю, пожалуй, будет смотреть на эти листки взглядом опытного боевого командира. Тут указаны имена. Гольдони. Капомонти. Лефрак. Люди, с которыми надо связаться.

Адриан понимал, что тянуть больше нельзя. Он сложил листки, сунул их в карман пиджака и направился к телефону.

Через десять минут телефонистка отеля соединила его с Норт-Шором, в пяти тысячах миль отсюда. Трубку взяла мать. Она произнесла эти слова очень просто, без всяких символов горя, ибо они общеупотребительны, а горе сокровенно.

— Отец умер вчера вечером.

Оба молчали. Тишина выразила их любовь. Словно мать и сын обнялись.

— Я немедленно вернусь домой, — сказал он.

— Не надо. Он бы этого не хотел. Ты знаешь, что надо делать.

Они снова замолчали.

— Да, — сказал он наконец.

— Адриан!

— Что?

— Мне надо тебе сообщить две вещи. Но я не хочу вдаваться в подробности. Ты понял? Адриан ответил не сразу:

— Пожалуй.

— К нам приходил офицер. Некий полковник Таркингтон. Он любезно согласился побеседовать только со мной. Он все рассказал мне про Эндрю.

— Мне очень жаль.

— Верни его. Ему нужно помочь. Мы обязаны помочь ему, чем только можно.

— Я постараюсь.

— Так легко оглянуться назад и сказать: «Да, вот теперь я все вижу. Теперь я все понимаю». Он всегда видел только плоды силы и власти. Но никогда не понимал, какая ответственность лежит на плечах сильного. Ему неведомо чувство сострадания.

— Давай не будем вдаваться в подробности, — напомнил ей сын.

— Да, не будем... Боже, я так боюсь!

— Не надо, мама! Джейн глубоко вздохнула.

— И еще кое-что. Здесь был Дакакос. Он говорил с отцом. С нами обоими. Ты должен ему верить. Такова была воля отца. Он в нем уверен. И я.

«Справьтесь у своего информатора».

— Он послал мне телеграмму. Он написал, что будет меня ждать.

— В Кампо-ди-Фьори, — закончила Джейн.

— Что он сказал об Эндрю?

— Что, по его мнению, твоего брата необходимо задержать. Он не стал уточнять, он говорил только о тебе. Он повторял твое имя.

— Ты действительно не хочешь, чтобы я вернулся домой?

— Нет. Здесь тебе нечего делать. Он бы этого не хотел. — Она помолчала. — Адриан, скажи брату, что отец ничего не знал. Он умер, думая, что его близнецы таковы, какими он хотел их видеть.

— Скажу. Я скоро еще позвоню.

Они простились.

Отец умер. «Информатора» больше нет, и утрата ужасна. Адриан сидел у телефонного аппарата, чувствуя, что лоб покрылся потом, хотя в комнате было прохладно. Он встал с кровати. Впереди много дел, надо торопиться, Дакакос уже на пути в Кампо-ди-Фьори. Но и убийца из «Корпуса наблюдения» тоже. А Дакакос этого не знает.

Он сел за стол и начал писать. Словно готовясь к завтрашнему перекрестному допросу в своем бостонском кабинете.

Но только сейчас речь шла не о завтрашнем дне. А о сегодняшнем вечере. И готовиться предстояло не долго.

Адриан остановил машину на развилке, развернул карту и положил ее на приборный щиток. Развилка была обозначена на карте. Больше никаких дорог нет до самого Лавено. Отец говорил, что слева должны быть большие каменные столбы ворот. Въезд в Кампо-ди-Фьори.

Он снова тронул машину, напряженно вглядываясь во тьму, ожидая, когда на фоне сплошной стены деревьев появятся два каменных столба. Мили через четыре он их увидел. Он притормозил у полуразрушенных колонн и осветил их фонариком. За воротами вилась дорога, как и рассказывал отец, которая, резко повернув, исчезала в лесу.

Он взял левее и въехал в ворота. Во рту вдруг пересохло, сердце забилось, каждый его удар отдавался в горле. Им овладел страх перед неведомым. Захотелось поскорее столкнуться с этим неведомым — пока страх не лишил сил. Он нажал на газ.

Нигде не было ни огонька.

Гигантский белый дом оцепенел: мертвое величие, окруженное мраком. Адриан припарковал машину на круглой площадке перед домом, напротив мраморных ступенек, потом заглушил двигатель и нехотя потушил фары. Он вышел из машины, вытащил из кармана дождевика фонарик и направился к ступенькам крыльца.

Тусклая луна на мгновение осветила мрачный пейзаж и скрылась за тучами. Небо хмурилось, но дождя не обещало: тучи быстро неслись за горизонт. Воздух был сух, все вокруг объято тишиной.

Адриан шагнул на ступеньку и осветил фонариком часы. Половина двенадцатого. Дакакос еще не приехал. Брат, видимо, тоже. Они бы услышали шум автомобиля. И не спали бы в такой час. Остается старик священник. А старый человек наверняка ложится спать рано.

— Эй, кто-нибудь! — крикнул он. — Я Адриан Фонтин и хочу с вами поговорить.

Тишина.

Нет. Какое-то движение. Какой-то шорох, как будто кто-то царапается. Едва слышный скрип. Он направил на звук фонарик. Луч фонарика выхватил из тьмы крыс — три, четыре, пять, — они перелезали через подоконник раскрытого окна.

Адриан осветил окно. Стекло оказалось разбито, из рамы торчали осколки. Он медленно подошел к окну, чего-то вдруг испугавшись.

Под подошвой хрустнули осколки. Адриан остановился и посветил фонариком внутрь.