Дело Романовых, или Расстрел, которого не было - А. Саммерс

Охранник Дома Ипатьева Варакушев привел своего друга на станцию, и указав на вагон с закрашенными черной краской окнами, сказал, что в нем были Романовы. Представитель британского консульства, Артур Томас, повторил эту историю с поездом на Рождество 1918 года.

Мы видели отдельные намеки на расстрел одного царя, и свидетельства, предполагавшие вывоз части семьи поездом. Но если эти утверждения имеют какие-то основания для того, чтобы им верить, то куда же большевики увезли Романовых и что случилось с ними потом? Отсутствие ответа на этот вопрос являлось основным и решающим недостатком этой гипотезы.

К тому же, после 16 июля 1918 года никого из Романовых никогда и нигде не видели живыми. Не было ни малейшего свидетельства о том, что кто-то пережил Екатеринбург. Однако свидетели все-таки были найдены, и свидетельство действительно существовало. Но они были проигнорированы.

В ПЕРМИ И В ОКРЕСТНОСТИ

Исторические события не должны рассматриваться с предпочтительных точек зрения, рассматривать надо все версии происшедшего, даже тогда, когда известна лишь одна версия.

8 марта 1919 года, спустя восемь месяцев после исчезновения императорской семьи из Екатеринбурга. Свидетельство Натальи Мутных, медсестры, проживающей в доме 15 по Загородной улице в городе Перми, данное в процессе ее допроса: «Мне случайно стало известно, что семья б. государя Николая И: его супруга и четыре дочери из города Екатеринбурга были перевезены в Пермь и секретно ночью поселены в подвале дома Березина, где была мастерская.

Из этого подвала одна из дочерей бежала в сентябре месяце, была поймана где-то за Камой и увезена в чрезвычайку, а семья б. государя была перевезена в помещение, где было расположено Уралснабжение на Покровской улице, оттуда в женский монастырь, где содержалась, но не в том месте, где были заключены буржуи. Перед эвакуацией из Перми красных, недели за две, семья б. государя была увезена по направлению к Вятке.

Быв. государя семью в Перми держали очень секретно и окарауливали их только областники, коммунисты и видные члены их партии. Даже есть им приносили ночью.

Я заинтересовалась содержанием семьи б. государя в Перми, воспользовавшись тем, что мой брат Владимир Мутных должен был идти на дежурство в место заключения семьи б. государя, упросила его взять меня с собой и показать их мне.

Брат согласился, и мы пошли.

Было это в сентябре. В доме Березина мы зашли в подвал, и я видела комнату, в которой, при слабом освещении сальной свечи, различила б. государыню Александру Федоровну и ее четырех дочерей. Были они в ужасном состоянии, но я их узнала. Со мной была тогда Аня Костина, секретарь Зиновьева: ныне она уехала в Петроград.

Семья же б. государя спрятана в казармах, где-то в деревне».

Это свидетельство, наряду с показаниями других свидетелей, категорически утверждает, что все женщины семьи Романовых содержались большевиками в Перми в конце лета 1918 года или осенью. Свидетели показывают, что они все еще были там в начале декабря, более чем через четыре месяца после того, как, предположительно, их убили в Екатеринбурге. Свидетели утверждают, что заключенные были именно женщинами Романовыми и уточняют, где они находились в Перми.

Большая часть этих свидетельств находится в оригинальных материалах Соколова, который прекрасно знал о них; на каждом документе стоит его подпись, утверждающая эти документы как доказательства. Но он никогда не использовал эти материалы.

Свидетельства, подтверждающие присутствие императорской семьи в Перми, мы обнаружили в «черном мешке», который мы нашли в Калифорнии — это переписка между профессором Миролюбовым, прокурором Казанской судебной палаты и его коллегой прокурором Иорданским.

Большевики находились в Перми до Сочельника 1918 года, после чего он пал под натиском белогвардейской «Сибирской» армии. Пермь находилась в 200 милях к северо-западу от Екатеринбурга, население ее составляло около 60 000 жителей. Это была областная столица, находящаяся на европейской стороне границы между Европой и Азией.

Взятие ее явилось одной из самых важных побед белогвардейцев на Урале. Пять месяцев назад железнодорожный путь, связывающий Екатеринбург и Пермь, был единственной дорогой по которой могли отступать из Екатеринбурга большевики — и, именно поэтому ее захват стал важнейшей целью для белогвардейского наступления.

Стратегически захват Перми давал возможность для соединения с белогвардейскими войсками на севере России и открывал дорогу непосредственно на Санкт-Петербург. Когда Пермь пала, большевики бежали так быстро, что наступавшим удалось захватить неповрежденными несколько важных объектов. Один из них был железнодорожный мост через реку Каму, не взорванный, как нам говорят, потому, что бывший охранник в Доме Ипатьева Медведев, главный свидетель Соколова, отказался выполнить приказ.

Единовременно в Перми белые захватили сотни паровозов, тысячи грузовиков и полевых орудий, 30 000 пленных. Это была главная победа, успокоившая на некоторое время иностранных наблюдателей, следовавших за белогвардейцами в Пермь.

Британский консул Престон писал: «Звуки боя и яркий красный свет в небе, вызванный горением некоторых из зданий, наряду с полным отсутствием какой-либо жизни на улицах, казалось, мы видели картину ада, что-то невообразимое».

Французский офицер разведки писал: «Город полностью мертв. У немногих жителей, которые встречаются на улице, желтые лица, выступающие скулы, зеленые губы, измученные глаза, которые не могут остановиться ни на чем, и в которых читается абсолютный ужас… Мертвые маленькие дети».

Одним из генералов, захвативших город, был чешский генерал, сражающийся на стороне белогвардейцев Рудольф Гойда. Он был командующим войсками, захватившими Екатеринбург летом, и он же укрепил свою военную репутацию захватом Перми. У Гойды был собственный интерес к судьбе императорской семьи, возникший еще когда он жил в Доме Ипатьева после падения Екатеринбурга в июле. Вскоре после взятия Перми, генералу Гойде поступила информация, побудившая его начать свое собственное расследование судьбы Романовых.

Как раз в это время белогвардейское руководство твердо стало на путь утверждения версии массового убийства в Доме Ипатьева, перед отстранением от следствия следователя Сергеева. Гойда решил провести свое собственное расследование независимо от других следователей.

Пермский окружной прокурор Шамарин впоследствии писал: «…по приказу генерала Гойды, Военный контроль проводил секретное расследование убийства императорской семьи… полученные результаты не были переданы следователю Сергееву». Следователи, которые работали на генерала Гойду, были сотрудниками Уголовного розыска. Из всех следователей, работавших по этому вопросу, они, вероятно, лучше всего разбирались в военной ситуации. Многие из сотрудников Уголовного розыска были гражданскими лицами, привлеченными к следствию через сеть агентов, которая еще оставалась от царского министерства внутренних дел. Однако это была военная организация, подведомственная «Военному контролю». Это дало Уголовному розыску реальные возможности и свободу работать по всей стране, не связывая себя местными или юридическими границами. Уголовный розыск работал по своему усмотрению, он мог производить и массовые аресты, мог и засылать собственных агентов на территорию, занятую большевиками. За несколько месяцев 1919 года их расследование нашло свидетельства и доказательства, твердо указывающие на тот факт, что женщины Романовы были вывезены из Екатеринбурга живыми и находились в Перми.

Для того, что бы происшедшее было более понятным, мы приводим свидетельства не в той последовательности, в которой они появлялись у военных следователей, а в той, в которой они действительно происходили. Уголовный розыск связал Пермь с теми постоянно возникающими рассказами о поезде, у которого окна были закрыты темными шторами, уехавшем из Екатеринбурга 17 июля. Предположительно, именно на нем большевики вывезли членов царской семьи.

Вот показания Веры Корноуховой, жительницы Перми: «Когда я узнала из газет и партийных источников о расстреле бывшего царя в Екатеринбурге, я заинтересовалась этим, и, чтобы узнать, что случилось 20 июля в Екатеринбурге, я обратилась к моему брату Федору Николаевичу Лукоянову, который был председателем областной ЧК. Я обратилась к нему, потому что он занимал высокий и ответственный пост в Уральской области, и должен был знать, что там случилось…

Мой брат сказал, что нелегко говорить о том, что случилось в середине июля в Доме Ипатьева в Екатеринбурге, и он просто сказал мне, что бывший царь был убит в Екатеринбурге, а остальная часть семьи, включая бывшую царицу, была вывезена из Екатеринбурга на поезде, который вывозил ценности. Среди его вагонов, содержащих ценности, был один пассажирский вагон, и, именно, в этом вагоне находилась императорская семья. Поезд стоял на Пермской станции II и тщательно охранялся. Я не видела этот поезд сама. Я говорю о том, что сказал мне брат. Он никогда не обманывал меня, поэтому у меня нет причины не верить ему».