Космический беглец. Антология французской фантастики - Луи Тирион

Все: в глубине ямы не остается ничего, кроме обуглившейся почвы. Выключаю огнемет. На меня вдруг накатывает дурнота. Спотыкаясь, бреду к модулю, словно изрядно поддавший тип. Огненные круги в глазах. Передо мной продолжает потрескивать пламя, которое представляется мне сейчас каким-то темным декоративным фоном.

Сумеречно! Саванна, гнетуще молчавшая до этого момента, внезапно оживает тысячами всевозможных тревожных звуков. Слышно, как зверушки скользят в высоких травах, как пронзительно вопят кем-то беспощадно загоняемые животные. Слышу даже хищников в засаде.

Вот и модуль. Регелла сидит перед рацией. Экран не светится. Разговор с Арионом идет только на звуковой волне.

— Ты поставила его в известность?

— Конечно.

— Как откликнулась штука!

— На холме все спокойно.

Значит, гусеница на момент гибели уже была полностью независимой единицей.

— Предупреди Ариона, что возвращаемся на эликон.

Я совершенно выбился из сил и растягиваюсь на кушетке. Регелла поднимает модуль в воздух. Я лежу, истекая потом, испытывая ни с чем не сравнимое чувство вины. Мое состояние наверняка объясняется тем, что я на собственной шкуре прочувствовал всю боль умерщвленного мною существа. Меня словно пометили чем-то неуничтожимым. Его способность к поглощению абсолютна… как с физической, так и с моральной точки зрения. Регелла, напротив, словно вырвалась из тяжкого плена. В гипнозе, который наводят властные призывы этой штуки, есть что-то странное, здесь кроется некая жгучая тайна.

Очевидная нелогичность моей реакции на событие меня поражает. Задаюсь вопросом, не такие ли симптомы отметил Арион у Варны. Извергнутые ею психические флюиды действуют примерно в том же русле, что и практикуемая на Мандралоре аннигиляция сознания. Только длятся меньше времени. Это, кажется, убедительно иллюстрирует ту истину, что никогда человеку не дано выдумывать что-то такое, что Природа не в состоянии произвести на свет путем мутаций.

Небо потемнело. Фактически наступила ночь, когда мы вступили в шлюзовую камеру эликона. Несмотря на то что в поведении Регеллы отмечаю несомненные перемены, доверять ей до конца еще не могу. В любой момент от монстра может поступить неожиданный сигнал, который превратит ее в заклятого врага. Посему принял решение предоставить ей салон для отдыха, а самому лечь в командной рубке.

Пока она готовит ужин на двоих из питательной жидкости, я меряю шагами каюту перед экранами. Я оставил их в рабочем состоянии, хотя там и не высвечивается никаких картинок.

— Регелла?

— Да?

— Вынужден дать тебе снотворное.

— Естественно, ты обязан принять максимум мер предосторожности.

Предстоящая ночь тревожит меня. Одними губами шепчу:

— Во время сна мы, вероятно, окажемся более уязвимыми, чем в состоянии бодрствования.

— Ты опасаешься, что эта штука снова обрушится на нас?

— Да, и на сей раз мы, возможно, окажемся не в состоянии воспротивиться ее зову.

— Но ты же сам заявил, что мы находимся достаточно далеко от холма.

— Верно, но имелось в виду, что мы все время будем способны противопоставить ее психической атаке собственную волю.

Останавливаюсь перед экраном. В свете нежданно появившейся в небе луны смутно различаю очертания нашего эликона.

— Мы ведь еще не знаем реальной мощи нашего недруга… Кто поручится, что она не достигает максимума как раз ночью?

— С какой стати?

— Именно ночью в джунглях вакханалия охоты.

— Следует предупредить Ариона.

Я согласен и, не мешкая, связываюсь с историком. Спустя несколько секунд его изображение возникает на экране.

— Арион, я тут пораскинул мозгами. Надо ввести ночное дежурство. Абсолютно необходимо, чтобы кто-то из нас оставался настороже на случай, если эта штука вдруг начнет излучать ночью сильнее, чем днем.

Быстро излагаю аргументацию в подкрепление своих опасений. Он полностью соглашается со мной.

— Такая мысль приходила и мне в голову. Если не возражаешь, первым на вахту встану я… скажем так, часа на четыре… А потом я тебя разбужу.

— А как твои товарищи?

— Не хотел бы оставлять тебя, Эльвер, в их власти.

Пожалуй, он прав. Черт, и это обстоятельство надо учитывать. С трудом сдерживаю раздражение. Все правда. Я не могу пока доверять здесь никому. Включая и самого Ариона, если уж на то пошло, несмотря на проявляемое с его стороны дружеское участие. Ведь если разобраться, теперь, когда мы закупорили эту тварь силовыми полями, нужда во мне в сущности отпала.

— Добро.

Ладно. Придется не спать. Приму тонизирующие таблетки. Они позволят мне обойтись пока без сна и снимут усталость. Уж слишком опасны старые одиночки, которым внедряются в подсознание мощные императивы. Даже если Арион вполне искренне намерен соблюдать нашу договоренность о перемирии, все равно взыгравшее воображение может, вопреки воле, сбить его с намеченного пути.

— Что-то не так, Эльвер?

— Знаешь, эту ночь я решил не спать.

— Не доверяешь, значит, мне?

— Не тебе… Ариону… Ведь его нашпиговали инструкциями, обязывающими ликвидировать меня любой ценой.

— Меня тоже.

— Но после психической агрессии этого монстра твои мозги как бы промыло. Но его-то остались в прежнем состоянии.

— А если воспользоваться покровом темноты и ускользнуть?

— В космос?

— Не обязательно… Сядем в летательный модуль и скроемся в каком-нибудь укромном местечке, где нас во век не найти.

— Такого убежища просто не существует.

— Но в нашем распоряжении целая планета — а это величина немалая! А засечь нас вне эликона будет необыкновенно трудно… А с этой штукой пусть справляется Арион, в одиночку.

— И ты считаешь, что мы уже сломали ее сопротивление только тем, что сумели изолировать?

— А что она может теперь реально предпринять?

— Пожалуйста: прорыть достаточно глубоко под силовым барьером подземный ход.

— Ей еще до этого надо додуматься.

— У существа наверняка удивительно развитый инстинкт самосохранения. И не забывай, что оно вооружилось интеллектом пяти ребят, каждый из которых в свое время прошел весьма тщательный отбор.

Ужин из питательной жидкости заметно нас приободрил. Я почувствовал себя намного лучше. Практически полностью восстановил свои жизненные силы. Регелла растянулась на кушетке, а я занял вертящееся кресло пилота.

— На твой взгляд, что собой представляет эта штука? — уже, засыпая, проронила Регелла.