Дух времени. Введение в Третью мировую войну - Андрей Владимирович Курпатов

банком, например), тем выше дополнительный коэффициент, на который я могу рассчитывать. Постепенное улучшение моего коэффициента позволяет мне обменивать свои коэффициенты на долю участия в капитале тех или иных компаний, получать право собственности на недвижимость и т. д. и т. п., причём сделать всё это множество раз (постоянно «сообщая» о том, как велик мой удельный вес в рынке и как он невероятно прирастает). Всё это — в конечном счете и в свою очередь — улучшает мою позицию в общем списке людей, чьи коэффициенты считаются, а считаются они у подавляющего большинства граждан (у лучших из лучших они, как известно, и в самом деле подсчитываются — журналом Forbes, например, — и именно эти люди занимают первые строчки нашего общего рейтинга).

Таким образом, прежняя связь между деньгами как эквивалентом стоимости и товаром как ценностью не существует более в принципе, это лишь пустынный мираж (экономисты, впрочем, придумали, как и ему придать вес: через так называемые «денежные агрегаты» — М1, М2, М3, L). Все пункты Марксовой доктрины, что мы, мол, возьмём все деньги и все товары, всё друг с другом соотнесём и что-то там получим, — не имеют к нашей экономической реальности абсолютно никакого отношения. Последний раз этот фокус провернул Шарль де Голль, заставив США обменять их макулатуру на золото, после чего Федеральная резервная система задраила иллюминатор на своей подводной лодке навсегда, а в 1971 году президент Никсон официально сообщил, что всплытия более не последует. То есть реальность переменилась окончательно и бесповоротно: сейчас какая-то информация обменивается на какую-то информацию, а не товар на деньги, и уж тем более не товар на товар. Впрочем, и сущность последнего больше невозможно верифицировать — что там сам товар, а что технологии и «знаковость», заключённые в нём, и ещё важнее — не становишься ли ты сам «товаром» (как «пользователь», «абонент», «подписчик», «зритель», «фанат», «заемщик» и т. д.) в момент покупки чего-либо (то есть не покупают ли тебя самого в тот момент, когда тебе кажется, что ты что-то приобрёл)? Но откуда черпается вся эта распрекрасная «информация», ведь, в конце концов, какой бы она ни была, даже её надо откуда-то вычерпывать? В реальности виртуальностей никаких проблем с этим, по понятным причинам, нет.

В современном мире все материальные ресурсы оценены в деньгах (коэффициенты к коэффициентам) — земли, их недра, вся движимая и недвижимая собственность, вся инфраструктура (включая дороги, мосты и прочие объекты), весь транспорт (наземный, железнодорожный, воздушный и водный), все производства, сельскохозяйственные насаждения и промысловые территории. А ещё во всём этом есть и интеллектуальная собственность… Кроме того, измерены деньгами вода, леса, а также воздушные коридоры, радиочастоты и орбиты для спутников, не считая объектов и предметов культуры, стоимость которых несопоставима с их, грубо говоря, физической ценностью. Разумеется, все эти «товары» не могут быть одновременно выставлены на продажу (в противном случае они буквально ничего не стоили бы, а ещё точнее, они имели бы катастрофическую отрицательную стоимость, обусловленную издержками владения, — посмотрите на цены на недвижимость в Детройте), однако все они вместе с тем существуют в упомянутых коэффициентах: наше финансовое состояние, равно как и финансовое состояние предприятий (а отчасти и государств), определяется не из этой фактической — нулевой (или даже отрицательной) — стоимости, а из ложной — «рыночной». Впрочем, Найл Фергюсон куда лучше меня иллюстрирует этот глобальный обман в своём блестящем «Восхождении денег».

Стоимость компаний и ресурсов, а также соответствующих финансовых производных (взаимно друг друга умножающих) рассчитывается, как и наши с вами индивидуальные коэффициенты, по таким же фиктивным показателям: за основу берутся математические модели и абстрактные мультипликаторы, отражающие не фактическую стоимость «бизнеса», а будущую, то есть ещё не существующую стоимость (исходя из той прибыли, которая теоретически «должна возникнуть», но при данной оценке виртуально существует уже как бы сейчас). Эта механика расчётов, напоминающая финты фокусника со шляпой, позволяет собственникам соответствующих компаний и ресурсов весело сообщать «всем заинтересованным лицам», что их коэффициент заоблачен, а потому они готовы к следующей итерации роста, то есть к новому кредитованию. Так формируется «материальная база» для перманентной инфляции денежной массы, которая дальше с тем же успехом многократно реинвестируется в столь же фиктивные, по существу, ценности. И понятно, что эта «денежная масса» — не деньги, а информация о ситуациях, где каждый из нас есть такая «ситуация», такой мультиплицированный коэффициент.

Наконец, вверху всей этой «денежной» пирамиды находятся государства с их центральными банками, кредитно-денежной политикой, внешними и внутренними долгами, реинвестированными «фондами» и «резервами», эмиссиями национальных валют, валютными коридорами, социальными обязательствами, ГИФами и инвестициями в инфраструктурные проекты, военными бюджетами, инфляцией и формально-математически рассчитываемым ВВП — то есть представляют собой самые большие информационные пузыри, которые, так же как и мы с вами, простые граждане, находятся во взаимном сговоре. Причем именно государства и являются тем центром (центрами), который санкционирует и одновременно скрывает всеобщий самообман и гарантирует ничем не обеспеченный долг, захватывающий и мультиплицирующий будущие периоды, то есть фатально приумножающуюся инфляцию денег как таковых. В итоге, хотя в обиходе мы и продолжаем пользоваться деньгами (как если бы они были таковыми), эти «деньги» из нашего обихода составляют лишь самую незначительную часть того, что считается деньгами — теми самыми, играющими друг с другом в математику «коэффициентами ситуаций». В общем, всё это один большой, точнее, даже не большой… гигантский долг.

Но отставим чуть в сторону этот финансово-матема-тический шабаш и вспомним о любимом Марксом товаре — «труде» нашем… Согласно основателю учения своего имени, труд в виде рабочей силы приобретался некогда капиталистом с тем расчётом, чтобы впоследствии получить с его помощью и присвоить возникшую «прибавочную стоимость». Однако же в ситуации, когда вся экономика производств определяется заёмными средствами, реинвестированными в производство, а фактический доход работника — в значительной степени теми заёмными средствами, которые он получил в кредитных организациях, будучи просто трудоустроенным, считать его «рабочей силой» в прежнем понимании этого слова невозможно. Даже если «прибавочная стоимость» на каких-то производствах по бумагам и возникает, она полностью перекрывается фиктивной денежной массой совокупного долга, циркулирующей в обороте тех же предприятий. То есть при всём желании здесь нет никакого выхода ни в какую соотнесенную фактичность, а значит, и нет границ для инфляционной экспансии.

Похороны известного нам мира — мира «Капитала 2.0». Литургия

Думаю, что всё это объясняет, почему в 2008 году надо было читать не Маркса с Энгельсом, а Бодрийяра с Фукуямой. Обратимся к ним…

Жана Бодрийяра упрекают в парадоксальности и даже антинаучности взглядов, ведь концы с концами в его тео-риях вроде бы как не сходятся, причём драматически. Но именно