Стинг. Сломанная музыка. Автобиография - Стинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого хорошо поставленным актерским баритоном он спрашивает: «Ну, а ты что думаешь по поводу ситуации с мусором?»
«Ну, – отвечаю я, – я немного подумал и…»
Я замолкаю, потому что в комнату входит молодая женщина, несущая чайник и несколько чашек. Сногсшибательная блондинка в обтягивающих джинсах и синем свитере. У нее светло-зеленые глаза и по левой щеке ползет шрам, загибаясь вокруг левой глазницы, словно воспоминание о встрече с когтями хищного зверя. Этот шрам совершенно не портит ее, а придает вид подстреленного ангела. И была еще одна деталь, поразившая меня до глубины души. Форма ее рта. Мне кажется, словно я вижу призрак, потому что форма ее полных губ и широкая улыбка удивительно похожи на губы и улыбку Деборы. Момент, когда я впервые увидел эту девушку, остался в моей памяти навсегда, как фотография.
Джеймс прерывает неловкое молчание.
«Ты знаком с Труди?» – спрашивает он.
Позднее я узнал, что Труди Тайлер убежала из дома и мечтала стать актрисой. Повинуясь инстинкту, она по наивности направилась в Стратфорд-на-Эйвоне – город, в котором родился Шекспир, а также место, в котором в наши дни находится Королевская Шекспировская компания. Она никого не знала в этом городе и в первый же вечер была вынуждена стучаться в двери незнакомых людей и просить их приютить ее на ночь. Девушку пригласила к себе семья Чёрчез и позднее предложила стать няней детей. Затем при их поддержке девушка успешно поступила в театральную школу Олд Вик в Бристоле, в которой изучала драматическое искусство. Она окончила актерскую школу и работала актрисой в театре и на ТВ. Позже она даже играла главные роли в постановках лондонского некоммерческого театра Donmar Warehouse. В перерывах между актерскими работами она подрабатывала конферансье в арабском ночном клубе, где ее прозвали Ангелом. Шрам на лице был результатом произошедшего с ней в детстве несчастного случая, когда она попала под грузовик, чудом выжила, но ей пришлось наложить более ста швов на лицо и голову. После этого несчастного случая никто не ожидал, что она станет такой красавицей и успешной актрисой.
Спустя три года Труди станет моей любовницей, но уже раньше наше взаимное влечение было заметно всем, кто видел нас вместе. В наших первых контактах были детская невинность, радость и спонтанность, которые было сложно скрыть от окружающих. Однако со временем это влечение становилось все более сильным, и я начал бороться со своими новыми чувствами. Я не хотел пойти путем матери, попавшей в сложную ситуацию из-за конфликта между семейным долгом и любовью, но постепенно я влюблялся в нашу соседку, и земля начала уходить у меня из-под ног.
Мы со Стюартом постепенно становимся все ближе. Мы верим друг в друга и постепенно осознаем, что у нас общее будущее. Наши отношения не похожи на отношения мастера и ученика, которые у меня были в свое время с Джерри. Впрочем, моя связь с ним в это время заметно слабеет.
Когда мы находимся на гастролях в Голландии, Джерри перебирается в Лондон и начинает играть на клавишах в Topless bar в Сохо, в баре с официантками и танцовщицами, обнаженными по пояс. Он зарабатывает пятьдесят фунтов в неделю (для меня это совершенно недостижимая сумма) и живет у приятелей на юге города до тех пор, пока не найдет свою квартиру. После возвращения из Голландии я приглашаю его на репетицию со Стюартом в надежде, что они найдут общий язык. Мы устраиваем джем-сейшн, играем несколько композиций Last Exit и известных каверов. После того как Джерри уезжает, я неоднократно намекаю Стюарту, что было бы неплохо добавить в наш состав клавишника, с ним наша музыка станет более насыщенной и плотной. Однако тот и слышать об этом не хочет. Стюарт свято верит в наше трио, и если уж и говорить о каких-либо изменениях в составе группы, то надо искать замену Генри. Будущее покажет, что Стюарт оказался прав.
Я начинаю подозревать, что Джерри чувствует, что я его позабыл. Он не тот человек, который будет меня ревновать за то, что я предпочитаю играть с другими. Более того, я совершенно не уверен в том, что Джерри хотел бы играть в тех группах, с которыми сейчас играю я, но он, член Last Exit, сдержал обещание и переехал в Лондон, поэтому я не хочу, чтобы у него создалось впечатление, будто я его бросил. Однако именно Джерри делает первые шаги к нашему окончательному разрыву.
На следующий день после нашей репетиции втроем Джерри звонит и говорит мне, что во время гастролей с группой Билли Оушена ему предложили возглавить их состав. Я очень рад за Джерри, но, когда тот спрашивает, хочу ли я играть на басу в этой группе, я отказываюсь, зная, что теряю сто фунтов в неделю плюс расходы. Заработать столько денег в неделю с The Police было бы просто счастьем, и вообще, деньги – штука совсем не лишняя, но у меня нет никакого желания вписываться в чужую группу. Я инстинктивно понимаю, что это сейчас было бы неправильно. После этого наши дорожки с Джерри расходятся. Я многим ему обязан: Джерри был моим учителем, хотя сам он, повторюсь, так не считает. Мы останемся друзьями, и после разных приключений Джерри станет уважаемым преподавателем музыкального колледжа в Ньюкасле и будет продолжать периодически выступать.
Но я сделал выбор и связал свою судьбу со Стюартом, а через него и с его хитрым братом Майлзом.
Начинается период, который можно назвать топтанием на месте. Голос наконец вернулся к Черри, и Майлз хочет, чтобы мы на месяц отправились с ней в концертное турне. Это турне заканчивается концертом в Roundhouse в лондонском районе Чок-Фарм, на котором также выступают Jam и The Stranglers. Мы колесим по Англии, играем в Apollo в Глазго на севере и в Плимуте и Пензансе на юге. Большинство концертов в составе группы Черри и в качестве The Police проходят очень хорошо, и, хотя наш сет стал более продолжительным и интересным,
