Домашние правила - Джоди Линн Пиколт

– Когда вы заявляете, что не виновны, потому что в момент совершения преступления не понимали, что происходит, а потому вас нельзя привлекать к ответственности по закону за ваши действия. Как Эдварда Нортона в «Первобытном страхе».

– Отличный фильм, – говорит психиатр. – Джейкоб, если ваш адвокат считает, что вам не следует давать показания, вы согласны с этим?

– Почему мне не дать показания? Я скажу правду.

– Когда вы можете выступить в суде?

– Я не могу. Адвокат велел мне ни с кем не разговаривать.

– Как вы считаете, какие у вас шансы на признание невиновным?

– Сто процентов, – отвечаю я, – потому что я этого не делал.

– Вам известно, какие серьезные улики существуют против вас?

– Очевидно, нет, так как я не видел документов, которые представят суду…

– Вы знаете об этой процедуре? – удивленно спрашивает доктор Кон.

Я закатываю глаза:

– Согласно параграфу шестнадцать Правил раскрытия информации штата Вермонт, порядка процедуры для Верховного суда, обвинение должно предоставить защите все доказательства, которые собраны по делу, включая фотографии, документы, заявления, медицинские осмотры и любые другие материалы, и будут использованы в суде; если они не будут представлены, то мне разрешат выйти на свободу.

– Вам понятна разница между защитой, обвинением, судьей, жюри присяжных, свидетелями?..

– Защита – это моя команда, мой адвокат, свидетели и я, так как мы защищаем меня от обвинений, выдвинутых прокурором. Судья – это мужчина или женщина, у которых есть власть над всеми, кто находится в зале суда. Он ведет судебный процесс, выслушивает показания и выносит решения в соответствии с законом. Судья, которого я видел несколько дней назад, был не очень добр и отправил меня в тюрьму. – Я делаю вдох. – Жюри присяжных – группа из двенадцати человек, они выслушивают факты и свидетельства, доводы адвокатов, а потом удаляются в комнату, где их никто не видит и не слышит, там они решают исход дела. – Вдогонку я добавляю: – Жюри присяжных должно состоять из двенадцати человек, равных мне, но формально это означало бы, что у всех присяжных должен быть синдром Аспергера, только тогда они по-настоящему поймут меня.

Доктор Кон еще что-то помечает в своем блокноте.

– Вы уверены в своем адвокате, Джейкоб?

– Нет, – отвечаю я. – После первой встречи с ним я три дня провел в тюрьме.

– Вы согласны с тем, как он ведет дело?

– Очевидно, что нет. Ему нужно сказать им правду, чтобы обвинения были сняты.

– Это так не работает, – говорит доктор Кон.

– Это работало так в «Моем кузене Винни», – возражаю я. – Когда Джо Пеши говорит суду, что машина не та, которую опознал свидетель, так как у нее другие шины. И это работало так в «Борцах с преступностью», восемьдесят восьмая серия. Хотите, чтобы я рассказал вам об этом?

– Нет, не нужно, – отвечает доктор Кон. – Джейкоб, как вы поступите, если свидетель на суде солжет?

Пальцы у меня начинают дрожать, так что я кладу одну руку поверх другой, придавливая их.

– Откуда мне знать? – говорю я. – Только лжецу известно, что он лжет.

Оливер

На бумаге Джейкоб Хант не только выглядит способным выдержать судебный процесс, но и похож на первокурсника школы права, который, вероятно, способен лучше защищать себя, чем я его.

Только лжецу известно, что он лжет.

Я уже в третий раз перечитал ответы Джейкоба доктору Кону, главному психиатру штата, и в третий раз это утверждение выпрыгнуло на меня с листа бумаги. Джейкоб Хант – гений с фотографической памятью, которая пригодилась бы мне во время учебы в школе права? Или он просто морочит голову своей матери… и всем остальным?

В любом случае, перечитывая отчет в последний раз, я понял, что у меня нет ни малейших шансов на признание его недееспособным – особенно в таком месте, как Вермонт. Нет, если уж кто и ощущает сейчас себя недееспособным, так это я, потому что мне придется сказать Эмме, что я даже не собираюсь бороться со штатом по этому вопросу.

Я еду к дому Хантов, так как Эмма и Джейкоб находятся под домашним арестом. Просить их о встрече в моем офисе невозможно. Тор сидит у меня на коленях, наполовину под рулем.

Заворачиваю на подъездную дорожку, глушу мотор, но из машины не вылезаю.

– Если она разозлится, – говорю я собаке, – я рассчитываю, что ты защитишь меня.

Сегодня холодно – около нуля, поэтому я сую Тора за пазуху и иду к двери. Эмма открывает прежде, чем я успеваю постучать, и говорит:

– Привет, хорошо, что вы пришли. – Она даже слегка улыбается, и это сильно смягчает ее во всех смыслах. – Честно сказать, когда безвылазно сидишь дома, даже визит сотрудника электрической компании для проверки счетчика превращается в событие дня.

– Вот я и подумал, что вы начали меня любить. – (Тор высовывает морду из ворота моего пальто.) – Можно занести его в дом? В машине холодно.

Эмма с опаской смотрит на собаку:

– Он написает мне на ковер?

– Только если вы и дальше будете смотреть на него такими глазами.

Я ставлю Тора на пол в прихожей и гляжу, как он убегает в коридор.

– Не люблю собачью шерсть, – бурчит Эмма.

– Тогда вам повезло, что вы не родились спаниелем. – Я снимаю пальто и перекидываю его через руку. – У меня есть результаты теста на дееспособность.

– И?.. – В одно мгновение Эмма вся подбирается.

– Джейкоб способен вынести судебный процесс.

Она качает головой, как будто не может поверить услышанному:

– Вы видели, что случилось во время слушаний перед арестом!

– Да, но это не подпадает под юридическое определение дееспособности, и по мнению главного психиатра штата…

– Мне плевать на главного психиатра! Разумеется, они найдут того, кто скажет то, что нужно услышать окружному прокурору. Вы не собираетесь предпринять какие-нибудь ответные шаги?

– Вы не понимаете, – возражаю я. – В Вермонте вы можете быть Чарли Мэнсоном, и вас все равно признают способным вынести суд. – Я сажусь на скамейку в прихожей. – Вы слышали о Джоне Бине?

– Нет.

– В тысяча девятьсот девяносто третьем году он связал свою мать и сложил для нее из расколотой в щепки мебели погребальный костер. Он бросил ей в глаза горсть отбеливателя, но женщине удалось сбежать. При своем первом появлении перед судом Бин заявил судье, что он реинкарнация Иисуса Христа. Судья сказал, что его заявление звучит странно и указывает на неспособность понимать происходящее. Когда Бину было предъявлено обвинение в похищении человека в связи с тем же инцидентом, он отказался от адвоката. Он хотел признать себя виновным, но суд этого не принял, и ему был предоставлен государственный защитник. Эксперту, который оценивал его дееспособность, Бин заявил, что считает себя отцом детей приставленного к нему адвоката, а ее – автором комиксов и помесью Джанет Рено и Джанет Джексон. За восемь лет, пока тянулось следствие по делу, он ни разу не обсудил его со своим адвокатом, который поднял