Печать Иуды - Джеймс Роллинс

Раздвинув ветви, тяжелые от дождя и низко повисшие, Монк увидел впереди мерцающий огонек.

Костер.

Сделав еще два шага, он остановился.

Лишь теперь до него дошло, что они в лесу больше не одни. По обе стороны от тропы стояли часовые, наполовину скрытые густой листвой, но на виду, стремящиеся к тому, чтобы их заметили. Их лица, раскрашенные маслом и сажей, казались черными как уголь. Носы были проткнуты отполированными белыми кабаньими клыками и желтыми ребрами. Предплечья украшали яркие перья и ракушки.

Райдер с громким криком бросился вперед, поднимая пистолет. На часовых это не произвело никакого впечатления.

Схватив австралийского миллиардера за руку, Монк заставил его опустить пистолет, затем шагнул вперед, поднимая руки ладонями вперед.

— Не спугни туземцев, — шепнул он Райдеру.

Один абориген шагнул на тропу. У него был нагрудник из кости, сшитой полосками кожи. На поясе висела юбка из длинных перьев. Голые и босые ноги также были вымазаны маслом и сажей. Воин держал в руке заостренную лопатку какого-то животного.

По крайней мере, Монку хотелось думать, что это кость животного.

Услышав позади шорох, он понял, что путь к отступлению уже отрезан. Впереди снова загремели барабаны. Свет костра на мгновение вспыхнул ярче.

Воин, вышедший на тропу, развернулся и направился на свет.

— Похоже, нас пригласили на праздник, — заметил Монк, обнимая Сьюзен за плечо.

Райдер последовал за ними, сжимая в руке пистолет.

Если все пойдет наперекосяк, им еще пригодятся тринадцать патронов миллиардера, чтобы проложить дорогу к свободе. Но пока что Монк надеялся на то, что лучший для них вариант — это сотрудничество.

Тропа закончилась отвесной скалой вулканической породы. В красновато-черном камне была естественная пещера, которая была расширена в амфитеатр, сверху перекрытый толстыми пальмовыми листьями. Дождевая вода стекала с крыши спереди сплошным потоком, образуя своеобразный водяной занавес.

В ярком свете большого костра Монк разглядел за этим водопадом два ряда барабанщиков, которые усердно отбивали ритм. На каменных стенах, вдоль которых выстроились барабанщики, висели два огромных барабана диаметром с вытянутую руку, по которым музыканты ударяли костяными палочками. От каждого удара сотрясался поток воды, низвергающийся с крыши на каменный пол перед пещерой.

Беглецов вели вперед.

Вдруг на поляну перед пещерой выпрыгнул кабан. Увидев чужаков, он с визгом убежал назад. Под навесом толпились другие дикие свиньи, тесно прижимаясь друг к другу. Монк провел Сьюзен через водяной занавес. Холодный каскад обрушился ему на голую грудь, и он поежился. Внутри их встретило гостеприимное тепло костра, однако удушливый дым резал глаза, упрямо не желая выходить через маленькое отверстие в крыше.

Вокруг костра собрались туземцы. Одни стояли, другие сидели на корточках. Монк прикинул, что их было человек сто. Мужчины, женщины с обнаженной грудью. В стенах зияли входы в пещеру. Оттуда на пришельцев таращились любопытные глаза. Это были голые дети. Один из них сидел верхом на пятнистой свинье.

По чьему-то сигналу барабаны умолкли, оставив в воздухе зависшую гулкую ноту. Наступившая тишина была устрашающей.

Внезапно ее нарушил громкий голос:

— Монк!

Изумленный Монк обернулся. Тощая фигура прижималась к бамбуковым прутьям клетки в дальнем углу. Она была в рваной рубашке и белых трусах, перепачканных грязью.

— Джесси?

Молодой студент остался жив!

Однако трогательной, сердечной встрече помешал великан, шагнувший вперед, — на самом деле великаном он казался среди туземцев, а так в нем было всего около пяти футов с пшиком. Седобородый старик выглядел так, словно кто-то продал ему кожу на два размера больше нужного. Он тоже был вымазан маслом и перепачкан сажей. Интимные места его скрывал какой-то нескладный мешок, а волосы были украшены пышным головным убором из пурпурных перьев, торчавших прямо вверх, словно вставших дыбом. Только этим и ограничивался его наряд.

Монк сообразил, что перед ним вождь племени.

Настала пора разыграть спектакль, сплясать, чтобы получить ужин, — точнее, сплясать, чтобы самим не стать ужином.

Монк протянул руку к старику.

— Бугала-бугала ра! — торжественно произнес он, напрягая кисть и другой рукой щелкая переключателем на запястье.

Освобожденный от электромагнитных защелок, протез упал на грязный вулканический камень.

Туземцы дружно ахнули. Вождь отступил назад, едва не упав в огонь.

Монк опустил руку, не отрывая взгляда от ампутированной кисти.

На вид неотличимый от живой плоти, протез представлял собой верх инженерной мысли УППОНИР. Управление осуществлялось напрямую от периферийной нервной системы через контактную площадку на титановой кисти. Оснащенный совершенными биотехническими механизмами и датчиками, протез позволял совершать самые тонкие манипуляции, при этом возвращая информацию об осязательных ощущениях.

Но это еще была половина дела.

Обрубок руки Монка был заключен в полисинтетическую манжету, хирургически подсоединенную к мышечным тканям, нервным окончаниям и сухожилиям. Протез олицетворял собой искусственную мускулатуру, однако манжета определенно выполняла функцию мозга.

С помощью обрубка руки Монк мог манипулировать электрическими контактами манжеты. Это было лучшим свойством его протеза. Монк частенько развлекал этим фокусом гостей. Почему бы не проделать то же самое сейчас?

Связь между манжетой и протезом осуществлялась без проводов, через цифровой радиоинтерфейс. Монк послал в нервные окончания кисти отработанные команды, и протез, поднявшись на пальцы, начал плясать на каменном полу, словно здоровенный пятиногий паук.

На этот раз вождь людоедов все-таки шагнул в костер и, опалив себе зад, с криком отскочил в сторону.

Монк пустил свою кисть в погоню за ним.

К этому времени вокруг беглецов образовалось пустое пространство. Райдер увел Сьюзен в тень у стены, предоставив сцену целиком Монку.

— Теперь я полностью владею вашим вниманием! — проревел тот.

Он подошел к огню.

Рассудив, что здесь никто не владеет английским, он решил целиком положиться на интонации своего голоса, сопровождая речь ударами кулаком по обнаженной груди. И все же этого еще было недостаточно, чтобы окончательно запугать суеверных туземцев. А Монку нужно было одержать над ними безоговорочную победу. Пришла пора осуществить под американским знаменем государственный переворот на острове людоедов.

Обернувшись, Монк указал на Сьюзен.

По его сигналу та сняла с головы рубашку Монка. Одновременно Райдер стащил с ее плеч больничный халат и уронил его на землю. Сьюзен подняла руки. Грудь ее была обнажена, как и у всех женщин здесь.

Но только она светилась в темноте.

Пораженные туземцы вскрикнули.

Сам Монк удивился, увидев Сьюзен. Сейчас она сияла еще ярче, чем когда он увидел ее впервые. Значительно ярче. Ее кожа светилась, словно озаренная изнутри сиянием полной луны, становясь прозрачной.

Райдер подал знак Монку — суфлер, предлагающий актеру продолжать.

Монк взял себя в руки. Подойдя к Сьюзен, он рухнул на колени и прокричал единственное знакомое слово на языке людоедов, которому его научил беззубый пират.

Имя.

— Рангада! — выкрикнул Монк, называя по имени царицу людоедов, владычицу светящихся демонов лагуны.

Светящихся, как Сьюзен. Монк склонил голову:

— Встречайте царицу ведьм острова!

1 час 4 минуты

Девеш вошел в каюту к Лизе, постукивая тростью.

Распростертая в кровати, подсоединенная к капельницам, Лиза понимала, что наступил решающий момент. Тянуть время дальше ей не дадут. Когда ее тащили из швартового дока внутрь корабля, она вдруг обмякла в руках конвоиров, застав их врасплох, и с громким стуком рухнула на палубу.

При этом Лиза разбила себе в кровь губу, зато получилось у нее очень убедительно. Впрочем, ей и не пришлось особенно притворяться. Лодыжка у нее была рассечена ударом меча, все тело было покрыто сотнями рваных ран, оставленных когтистыми щупальцами хищного моллюска, а легкие хрипели остатками воды, которой она наглоталась, когда едва не захлебнулась, — лишь прилив адреналина позволял Лизе держаться на ногах.

Поэтому она и упала, изобразив, что на какое-то мгновение потеряла сознание.

После этого спектакля Лизу поспешно доставили в лазарет, где ею занялись судовой врач и один из медиков группы ВОЗ. Рану на ноге обработали и зашили, как и наиболее серьезные порезы. К вене подвели капельницу с питательным раствором, антибиотиками и болеутоляющими. И вот теперь Лиза лежала в своей каюте, в той самой, которую ей отвели прежде, внутри корабля, без балкона и иллюминатора, но только сейчас при ней постоянно дежурил охранник. Ее тело под тонким одеялом было покрыто сплошными лоскутами бинтов и марлевых повязок.