БП. Между прошлым и будущим. Книга 1 - Александр Половец

— А какие темы вы считаете актуальными? Ну, например, усиление идеологии фашизма в России — это интересная для вас тема? — спросил я, дождавшись паузы.

— Да, конечно — и это обязательно следует включать в программы. Как вы знаете, несколько иные задачи у Радио «Свобода/Свободная Европа»…

— Вы отвечаете и за их программы? — поинтересовался Фрумкин.

— Напрямую не отвечаю. Но наша организация для них — некое подобие «крыши». И у меня там работают друзья.

Например, Том Дайн, всего несколько месяцев, как он стал президентом Радио «Свободная Европа». Узнав, что меня с радио переводят на федеральную службу, я стал искать кого-то, кто знал бы Конгресс, Администрацию, регион. А Том большую часть своей жизни занимался внешней политикой: он был внешнеполитическим советником Фрэнка Черча — сенатора, игравшего важную роль в американской внешней политике. Том много путешествовал по бывшим советским республикам.

Как-то он позвонил мне и сказал, что едет в Прагу. И, подумав, что ему это может быть очень интересно, я посоветовал Тому обязательно зайти на радиостанцию «Свободная Европа». А сейчас он — президент, энергичный, преданный делу, и между ним как президентом «РС/СЕ», Эвелин Либерман как президентом «ГА» и мной как президентом Бюро международного радиовещания и телевидения, отвечающим за работу этих радиостанций, существует договоренность максимально усилить русскоязычное вещание.

— И, значит, в ваши планы не входит его сокращение? — этими словами я попытался сформулировать главный для нас вопрос.

— Нет! — голос Кевина звучал очень уверенно. — Американское правительство, вне зависимости от разногласий, которые могут возникнуть между людьми тут или там, сознает важность «Голоса Америки» для России.

— Кажется, еще недавно существовали планы объединения «РС/СЕ» и «Голоса Америки», — нет ли таких намерений сегодня?

Для этого вопроса основания у меня были более чем достаточные, и прежде всего — непрекращающееся давление группы членов Конгресса США, добивающейся экономии госбюджета. Экономии — любой ценой.

— Нет! — отвечая, Кевин, кажется, даже привстал из-за стола. — Они обе нужны. Это — как иметь две газеты, охватывающие разные события. Слушателям нужны обе программы: они помогают лучше понять, что нужно делать, чтобы продолжить переход в демократическое, стабильное, цивилизованное общество.

— Да, — но сейчас часы работы «Голоса» сокращены, — продолжали расспрашивать мы собеседника. — Есть ли у вас планы вернуть станции отобранное количество часов вещания?

— Видите ли, совместное количество часов вещания «Голоса» и «Свободы» составляет 24 часа; около трех лет тому назад мы разделили часы между ними так, что у «Свободы» их 18, а у «Голоса»— 6. И те, и другие получили какую-то часть так называемого «лучшего» времени суток для вещания — вечерние часы, например.

— И они не пересекаются в эфире? — уточнил Сай.

— Нет. Вот это было бы ненужным расточительством. Я думаю, что и слушателям так легче. Аудитория-то одна и та же — и, слушая наши передачи, им не надо «перескакивать» с волны на волну. Правда, сейчас перед нами стоит задача привлечь более молодых слушателей — молодых не столько по возрасту, сколько по отношению к происходящему. Нужны слушатели с изменившимся менталитетом, верящие в преобразования. И, следовательно, нужны программы, отвечающие их запросам. Всем известно, что средства массовой информации в России развиваются и меняются очень быстро — как раз с учетом этого фактора.

— Помогает ли вам в нынешней работе личный опыт жизни в России?

Конечно, я мог бы этого вопроса и не задавать — ответ на него только один. И все же интересно было услышать Кевина: не секрет, что обретаемый опыт, даже схожий по сути, порою приводит нас к результатам совершенно противоположным.

— Очень даже помогает! — с энтузиазмом ответил Кевин. — Четыре года, которые я там провел, — это неоценимый опыт. Один из его результатов, — Кевин улыбнулся, — двое из троих моих детей состоят в браке с русскими. Причем, мой сын живет в России.

— А чем он там занимается? — поинтересовался Сай.

— Спутниковой съемкой земельных ресурсов. И — с использованием полученных данных — разработкой системы продажи личной собственности, относящейся к недвижимому имуществу. Он живет в Москве, но много ездит: большая часть его деятельности — за пределами России. Очень интересно наблюдать, как развивается это направление. А дочь моя замужем за русским и живет в Лондоне.

Моя жена — директор неправительственной организации, благотворительного фонда, собирающего средства на природоохранительные мероприятия в России и бывших республиках СССР. И поэтому она находится в Москве. ISAR — так называется ее организация, очень известная в России. Ее партнер — Социально-экологический союз, российская организация. Моя жена занимается этим уже почти 10 лет. Между прочим, мы готовимся встретить Рождество в Москве с сыном и тремя внуками…

— В Калифорнии погода лучше, — с улыбкой заметил Сай.

— А вы-то в Москве часто бываете? — обратился ко мне Кевин.

Пришлось признаться, что к этому дню единственный раз за многие годы был я там — в городе, где родился и прожил значительную часть своей жизни, — один раз, спустя 15 лет после отъезда. Было это сразу после подавления путча — в 91-м. И что вот, в октябре, должен был лететь туда по приглашению Российского ПЕН-центра: уже были билеты и уже была бронирована гостиница в центре города. Не случилось. Не пустила кончина мамы…

— А знаете ли вы, сколько здесь, в Америке, «говорящих по-русски» радиостанций? — задал я в свою очередь вопрос Кевину — Кажется, их очень много…

— Да, теперь — почти в каждом штате. Как бы вы оценили возможность сотрудничества с ними? Ведь их программы — неисчерпаемый источник для трансляции на Россию, — предположил я.

— О, это очень интересное предложение! — Кевин действительно выглядел заинтересованным, он даже показал знаком Джозефу, чтобы тот пометил эту мысль в блокноте, лежавшем на столе перед его коллегой.

— Из этих программ российские слушатели могли бы многое для себя почерпнуть, — стали говорить по очереди мы с Саем. — Вот, например, телевидение: большинство русскоязычных станций показывают здесь российские программы, зачастую, просто воруя их из эфира, либо используя местные фильмотеки. Причем, чаще всего передачи эти очень низкого качества, но за неимением другого наши русскоязычные зрители их смотрят.

Почти то же и с радиостанциями. И в результате, многие из «новых американцев» очень мало знают о том, что же происходит в стране, в которой они сами живут — здесь, в Америке. Встречаясь друг с другом, они нередко спрашивают: «А вы слыхали, что тот (или этот) сказал в Думе?» Так вот: было бы хорошо объединить усилия «Голоса Америки» и русско-американских радиостанций, чтобы создавать программы, ориентированные и на российских, и на русскоязычных американских слушателей.