Яромира. Украденная княжна - Виктория Богачева

«Если, кому за тебя заступиться».

Она сроду таких слов ни от кого не слыхала. В единственном глазу защипало, а когда Чеслава моргнула, то почувствовала, как намокли ресницы, и защекотало в носу. Совсем она расклеилась… Пришлось сердито смахнуть со щек влагу. Засопев, она, наконец, опомнилась и пошла к воротам.

Тоже чудно было. До того, как привезла на Ладогу Даринку, Чеслава в пожалованной князем избе ночевала нечасто. Оставалась в тереме, сама просилась стоять в дозоре вечерами и ночами. А теперь же туда тянуло возвращаться, словно посадили воительницу на привязь. Постоянно мыслила, что девчушка в избе одна совсем, надо воротиться поскорее.

Уже проходя через ворота, Чеслава увидела Вячко. Напротив него стояла невысокая женщина в нарядной свите и кике, в которой она узнала жену воеводы Будимира и мать самого Вячко. Женщина настойчиво пыталась всучить в руки сына какой-то увесистый узел, а тот отнекивался. А заметив неподалеку воительницу, совсем смутился и покраснел. Зато Нежана обрадовалась и вместе со свертком зашагала к Чеславе. Сперва крепко обняла ее, оторопевшую, а потом вложила свою ношу в ее ладони.

Чеслава почувствовала приятное, согревающее тепло и посмотрела на женщину.

— Тут каравай и пирожки! — горячо заговорила Нежана, сжав руки воительницы. — Возьми, я вам всем собрала, еще же девчушка у тебя живет, побалуешь малую печевом. А то неслуха своего я уговорить не смогла. В дозоре, говорит, ему стоять. Какой тут, мол, каравай.

Чеславе потребовалось время, чтоб догадаться, что неслухом Нежана окрестила своего старшего сына. Здоровенного княжьего кметя, который перерос мать зим в двенадцать, коли не раньше.

— Муж твой не осердится? — Чеслава не могла не спросить. — Сама ведаешь, он отрезал Вячко от рода.

— От своего рода, может, и отрезал, — в сердцах воскликнула Нежана, — а от матери сына отрезать невозможно! Да и не прознает Будимир, он нынче в тереме живет, — и она сердито поджала губы.

Не став больше ничего спрашивать, чтобы ненароком не узнать лишнего, Чеслава кивнула и склонила голову, благодаря. Каравай и пирожки она забрала с собой, и те согревали ей руки, все время пока воительница шла к избе. Оказавшись внутри, она послушала тихое, сонное дыхание Даринки и опустилась подле нее на лавку, положив сверток на стол.

По единственной небольшой горнице тотчас поплыл теплый, домашний запах. Вдохнув его так глубоко, что затрепетали крылья носа, Чеслава вновь почувствовала, как налился слезами единственный глаз.

Дома. Она была дома.

* * *

На утро Чеслава отправилась в терем. У старшего княжича, наконец, поджила спина, и пришло время возобновлять их ежедневные занятия. Вдобавок к хмурому Крутояру ей достался еще его молодший брат Мстислав и сын Рогнеды Некрасовны, Ждан. Заняв мальчишек деревянными мечами, она взялась за настоящий и повернулась к воспитаннику. Потом, подумав, бережно убрала меч в ножны и подошла вплотную к Крутояру.

— Разучим сейчас захват, которому я давным-давно научила твоих сестер. Чтобы в следующий раз ты вывернулся, когда враг схватит тебя со спины.

Княжич вспыхнул румянцем и опустил взгляд. Та короткая схватка в лесу с людьми Рюрика стала для него горьким, постыдным воспоминанием. Но, посмотрев на Чеславу, он лишь кивнул и оправил рубаху, изготовившись.

… В то утро в пыли воительница княжича изваляла немало. Крутояр привык полагаться на свой меч да на силу. А Чеслава учила его стать мягким, словно песок, да податливым, как тесто. Чтобы вытек, просочился между руками да ударил потом своего обидчика локтем в бедро али в живот. Она помнила, что девчонки схватили все нужные движения на лету. Их с детства учили быть мягкими и податливыми, им было проще.

Княжич же сопел, сердито кряхтел, искусав все губы, а никак у него не выходило заставить себя расслабиться в чужой хватке. Один лишь раз у него получилось, под самый конец. И после Чеслава позволила ему передохнуть. И сама с ним умаялась, поди, удержи на месте отчаянного брыкающегося, упертого мальчишку. Так что жадно глотала воду она с Крутояром наравне.

Их отвлек донесшийся от ворот шум, и вскоре на подворье показался небольшой отряд, возглавляемый десятником Гораздом, за которым следовали груженые обозы. Князь Военег, как обещался, прислал виру за своего сына.

Крутояр мгновенно вырос подле Чеславы. Смахнув рукавом со лба пот, он уставился на обозы взглядом, полным лютой ненависти

— Я убью его, — с тихой, по-мальчишески отчаянной злостью прошипел княжич, сжав кулаки.

Он смотрел на добро, присланное как откуп за деяния воеводы Видогоста и княжича Воидрага, словно на ядовитых змей. Губы его подрагивали, кривясь в яростной усмешке.

— Я убью Воидрага Военеговича, — повторил он, и Чеслава испуганно огляделась по сторонам.

Их никто не услышал за шумом, поднявшимся на подворье, когда люди бросились разбирать подвозы.

— Ты что говоришь! — воительница с силой сжала его плечо и дернула на себя, и Крутояр поморщился от боли, но ожесточенный оскал с его лица не исчез. — Твой отец принял виру! Он согласился с тем, как рассудило вече. Да и Яромиру похитил воевода Видогост, а не княжич.

— А он ее не защитил! — выплюнул Крутояр, ощетинившись. — Женихом почти назвался, а бросил Яромирку! Бросил там совсем одну, вот ее и утащили!

Чеслава едва не застонала вслух. Мальчишка ведь не шутил, не забавлялся. Добро, не поспел натворить дурного, когда только с веча воротились. Князь тогда почти сразу княжича Воидрага вместе с десятником Гораздом в дальний путь снарядил да отправил подальше с глаз, к батюшке под крылышко. А коли б не спешил так Ярослав Мстиславич? И Крутояр б накинулся на княжича?..

Воительница только головой покачала, смотря на взъерошенного, озлобленного воспитанника.

— Князь принял виру, — вновь напомнила она. — Гляди, при нем помалкивай.

— Два раза не умирать, — словно взрослый муж, словно равный усмехнулся вдруг Крутояр и поглядел на Чеславу. — А княжичу Воидрагу я отомщу. За каждую слезинку матушки и Яромиры. Придет срок.

И ведь непременно отомстит, поняла воительница с совершенной ясностью. Непременно отомстит, потому что глазами и речами Крутояра на нее нынче глядел и говорил князь Ярослав.

А вечером в тереме получили послание, которое вновь перевернуло все с ног на голову. Один из вождей викингов, Харальд по прозвищу Суровый, писал, что везет домой княжну Яромиру. А еще — острые мечи своих воинов, чтобы выступить против Рюрика вместе с князем Ярославом.

Обещался через