Рожденные в пламени (ЛП) - Кайм Ник

Он отстегнул свой болт-пистолет и передал его Обеку. Тот поблагодарил Ксена кивком, проверил магазин и прицел, после чего убрал в кобуру, где раньше лежало его личное оружие. Затем повернулся к Т'келлу:

— Не надо было меня разыскивать. Слишком рискованно.

Ему ответил Ксен:

— А ты бы бросил кого-нибудь из нас, брат-капитан?

На это у Обека не нашлось возражений. Он сжал наплечник Ксена, затем снова обратился к Т'келлу:

— Прости, Отец Кузни. Лишенные Шрамов подвели тебя, мы подвели примарха, но, по крайней мере, умрем с честью.

— Пока мы еще живы, — возразил Т'келл.

Он повернулся спиной к Обеку и стал рассматривать дверь «Свершения». Рядом с ней казался тщедушным любой из могучих бойцов Саламандр. Металлическая поверхность поражала искусными украшениями, но своей непробиваемостью могла бы соперничать с воротами крепости. На ней не было заметно никаких замков или задвижек, одна только эмблема с оскаленной зубастой головой змия. На зубах виднелась кровь, но не свежая, не принадлежавшая Обеку, поскольку его раны были запечатаны огнем.

— Она не сработала? — спросил Т'келл, прислушиваясь к усиливающемуся шуму боя.

Уже можно было разобрать яростные воззвания Занду, обращенные к Вулкану, и безумный хохот Зеб'ду Варра.

— Отец Кузни?

Ксен и остальные воины уже заняли боевые позиции, втиснувшись в ниши или пригнувшись, чтобы не подставляться под огонь.

— Дверь, — пояснил Т'келл. — На ней твоя кровь. Но дверь закрыта. Она не поддалась ни на какие уловки адепта?

— Он испробовал все, но не добился успеха.

Т'келл поднял свою руку к свету, словно изучая ее...

— Частично я еще состою из плоти и крови. И я не сомневаюсь, что Вулкан не случайно возложил на меня эту ношу. Я думаю, дверь закодирована только моими генами.

И он вставил свою руку в пасть змия.

Глава 14. Последний дар Вулкана

Курнан уловил звуки, доносившиеся из глубины. Низкий гул земли, приглушенный скрежет металла по металлу, щелчки механизмов, свидетельствующие о пробуждении машины. Дверь...

Арсенал Вулкана наконец-то открыт для разграбления.

Коридор перед ним охватило пламя, достаточно интенсивное, чтобы расплавить пластек и деформировать металл. Боевые сервиторы сильно пострадали. Их неживая холодная плоть коробилась и чернела, а потом просто стекала на землю. Многие сразу погибли в огне, другие, обладавшие обрывочными воспоминаниями о самосохранении, остановились.

Восто пригнулся позади сервитора с мертвыми глазами, используя его в качестве щита, и включил фильтры ретинальных линз. Из огня вылетали клубы густого маслянистого дыма, но сквозь его пелену Курнан обнаружил врагов и выкрикнул приказ усилить ответный огонь. Саламандры отступали в строгом порядке, но они должны были сознавать, что все их старания напрасны.

«Всегда в меньшинстве, — подумал он, — всегда обречены на смерть».

Один пламенный вихрь летел навстречу другому, потом третий. Противники обменивались твердотельными снарядами и лазерными лучами.

— Огонь, — бросил Курнан Соломусу, упавшему на пол рядом с ним. — Почему эти легионеры так обожают огонь?

Щиты сервитора дергались, когда болтерные снаряды попадали в них.

— Разве они не были рождены в пламени, как гласит легенда?

— В таком случае сегодня они в пламени и погибнут, — равнодушно добавил Креде.

Лишенный одной руки, он мог управляться только с болт-пистолетом и только успел подготовиться к выстрелу, как снаряд снес ему подбородок и большую часть левой половины лица. Креде в агонии зажал здоровой рукой рану и ничком рухнул в огонь. Верхняя половина его тела мгновенно вспыхнула.

Курнан откровенно расстроился, а Соломус только пожал плечами:

— Никогда еще не встречал более невезучей души, чем Креде, но все же я согласен с ним.

Еще двое Сынов Гора, Менатус и Годак, двинулись вперед, чтобы вытащить тело из огня, но Восто махнул рукой:

— Он мертв. Оставайтесь на месте.

Пламя постепенно угасало — сервиторы приняли на себя львиную долю его ярости, что сказалось на их численности. Теперь они возобновили наступление — и те, которые еще горели, и те, что шли за ними, неутомимые и безжалостные. Соломус тоже приподнялся:

— Давай перебьем этих сынов Змия.

Приближались и остальные Сыны Гора, Курнан слышал их переговоры в воксе. Они с Райко были в авангарде.

Вслед за Соломусом он шагнул в огненный шторм, в гущу боя. Вместе с ним поднялись Менатус и Годак. Гаркус, принимавший участие в схватке наверху, шел позади вместе с Эзриахом и Узиэлем, а за ними подтягивалось подкрепление из дронов Механикума самых разных калибров.

Курнан погрузился в дым и ощутил новый прилив ненависти. К сервиторам и их безвольной покорности, к адепту и его высокомерию, к наглости палача, к Саламандрам, отказывающимся умирать. Колючие побеги этого чувства росли в нем еще со времен Исствана III, пышно расцветая с каждым новым предательством и последующим бесчестьем. Но самые острые шипы он приберег для особой ненависти — к самому себе.

Дверь «Свершения» медленно открылась с металлическим скрежетом, и Саламандры на мгновение оцепенели, словно перед мифическим ковчегом, к которому получили доступ после бесконечных испытаний.

Темнота с мерцающими автоматическими светильниками манила войти внутрь.

Занду к этому времени добрался до передового отделения, Варр тоже, но легионеров под его началом осталось удручающе мало. Жестоко пострадавшие и измученные, они прошли мимо Ксена и его часовых и остановились на пороге легендарного хранилища Вулкана.

— Я чувствую запах пепла и сажи, — прошептал Обек, превозмогая желание склонить голову.

— Времени на осмотр нет, — напомнил Т'келл.

В его голосе прозвучало крайнее напряжение, и Обек обернулся, но технодесантник отмахнулся от его беспокойства:

— У нас есть единственный шанс. В «Свершение», быстрее!

Обек вошел первым, держа перед собой позаимствованный болт-пистолет.

Его силы быстро восстанавливались, и он шел быстро, а вспышки лазеров и болтеров словно подгоняли скрыться в темноте. Занду и остальные воины выстроились позади, прикрывая своего раненого капитана.

Ксен и его легионеры еще оставались в коридоре, поджидая прорывавшихся сквозь огонь мятежников. Райос остался вместе с ними и вел подавляющий огонь.

Т'келл задержался у двери и обернулся к знаменосцу:

— Ксен... Пламенный Удар! Мы отступаем.

— Мы не добудем славы, — ответил тот, перекрикивая рев болтеров, — мы не сможем отомстить...

— Погибнуть здесь не означает добыть славу... — Т'келл покачнулся и потер рукой лоб, но Ксен вел стрельбу и ничего не заметил. — И отомстить мы пока не можем.

Пламенный Удар послал новую очередь, но в ответ получил десятикратно более мощный залп. Фокан сердито заворчал, получив снаряд в грудь, а затем Гайрон пронзительно вскрикнул от боли в раздробленном колене.

— А ты сумеешь ее закрыть? — закричал Ксен, прикрывая огнем Райоса, подбежавшего на помощь Гайрону.

— Ну, и кто теперь венгу? — услышал он от Райоса, на что ветеран ответил неразборчивым ворчанием.

— Смогу, — заверил Т'келл. — Дверь между нами и ними. Не пропустит. Арсенал в нашем распоряжении. Мы сумеем одержать верх.

Уступая, Ксен дал своим людям сигнал отойти.

Все вошли в хранилище, и Т'келл включил механизм, на этот раз, чтобы закрыть дверь. Непроницаемая плита из металла, созданного примархом, стремительно опустилась, стукнув о землю, словно крышка гроба.

Несколько снарядов еще успели пролететь сквозь быстро сужающуюся щель, но не достигли цели.

— Ну вот, наконец-то мы здесь...

Слова Т'келла, обращенные к оставшимся в живых Лишенным Шрамов, эхом отразились от блестящего обсидиана. Из глубоких теней на воинов, будто оценивая их, смотрели изображения глубинных змиев. Из этого просторного и высокого зала, лишь первого от входа, вело в непроницаемую тьму несколько коридоров.