Изверг - Olesse Reznikova

ситуация выходи из под контроля, эмоции начинают быть еще сильнее. И это меня не раз напрягало.

Это всего лишь чувства, и их можно легко успокоить.

Умыв лицо холодной водой, я взглянула на себя в зеркало. Со всеми подготовками и дополнительными занятиями я перестала нормально спать. Бессонница и так посещала меня довольно часто, но теперь это просто беспокойный сон по 2–3 часа в день. Бывало, я просто падала на кровать в два часа дня и просыпалась только вечером. Но и тогда у меня не было поводов для беспокойства, нежели сейчас. Когда эмоции внезапно появляются посреди ночи, мне приходится пить успокоительное и только тогда удается уснуть.

Дрожащими руками я достала пакет с запасными таблетками и высыпала в руку одну. Но, посмотрев на себя в зеркало, будто была замешана в каком-то преступлении, я положила ее обратно и попыталась спокойно дышать.

Вдох… Выдох…

Мне нужно просто продержаться на отчитывании перед классными руководителями и все. Ничего сложного, просто продержаться немного.

***

Быстро бежав домой, я крепко держала рюкзак в руках. Когда уже была возле калитки, дрожащей рукой стала открывать шпингалет. Но пальцы не слушались. Пульс бил в висках, живот скручивало от страха, а мысли путались так, что я легко могла забыть, зачем вообще прибежала домой. Наконец, когда дверь подалась, я преодолела расстояние до дома и, открыв его, забежала внутрь, захлопнув за собой дверь. Сняла кеды, сбросила с себя рюкзак и побежала в ванную. И только там закрылась на замок.

Я включила душ и позволила холодной воде просто литься мне на голову, потом же, когда пошла теплая, села в ванну и прижала колени к груди. Сейчас хочется, чтобы никто не видел меня, не слышал и вообще не знал. Ванна понемногу начала набираться, и каждую секунду я терпела все сильнее. Терпела страх, гнев и неконтролируемую дрожь по всему телу. Выходить из ванной комнаты не хотелось. Там я не буду в безопасности, почти все вокруг осталось без моего контроля.

Обняв себя руками, я опустилась под воду…

Теплая ладонь гладит меня по волосам, я смеюсь с шуток этого мужчины, но никак не могу увидеть его лица. Вроде все есть: доставшиеся мне зеленые глаза, русые, немного вьющиеся волосы и такая же родинка на ключице. Но вот уже я не узнаю этого человека, передо мной совсем другой мужчина, ни капли ни похожий на моего настоящего… папу…

Как из-под воды мне послышался стук в дверь, а потом я резко открыла глаза и увидела перед собой только смутно виднеющийся потолок ванной комнаты.

— Тамара! Ты там?

Я неожиданно вынырнула из воды, задыхаясь. Откашлявшись, ответила маме:

— Да, мам, я тут, — и не узнала свой голос.

— Все хорошо? Ты долго не отвечала, — послышался следующий вопрос.

«Ничего не хорошо. И никогда не будет.»

Ручка двери дернулась, отчего я подскочила прямо в воде. После чего вылезла из ванны, чуть не поскользнувшись на кафельной полу, накинула на себя полотенце и аккуратно открыла дверь.

— Тамара, зачем же так меня пугать? Можно было сразу ответить, что ты там, — начала причитать мама.

— Прости, — по привычке сказала я. В последнее время мне часто приходится разочаровывать ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я же прекрасно знаю, что ты говоришь это только потому, что думаешь, что это то, что я хочу услышать, — она заглянула мне в глаза, наклонившись. Я опустила голову ниже так, чтобы волосы закрыли лицо.

— Мам, прости, что у тебя такая никудышная дочь, — произнесла я.

Она распахнула дверь шире и обняла меня так, как очень давно не обнимала.

— Что ты такое говоришь? С чего ты вообще взяла, что никуда не годишься? Ты моя дочь, а это значит уже очень многое, — говоря это, мама поглаживала меня рукой по спине. Я обняла ее двумя руками и прижала к себе ближе. Такое давно забытое материнское тепло вновь наполнило меня. Эти объятия, этот момент, эти слова не дадут мне сломаться вновь. — И помни, Тамара, все мы особенные. Нет идеальных, и в мире самое…

— Мам, — перебила я ее, — могу я тебе кое-что рассказать?

***

— Могла бы и промолчать. Для своего же спокойствия, — сказал Кирилл, когда мы вышли из кабинета после поучительной беседы с классными руководителями.

— Тебя я забыть спросила.

— Вот именно. Вот теперь и психуешь из-за этого.

Я резко остановилась, и Кирилл врезался мне в спину.

— Я не психую, — грозно ответила я. — Держи свои замечания при себе, идиот.

— Как-как ты меня назвала? — переспросил он.

— Никак.

Я продолжила свой шаг.

— Я же отчетливо все слышал, — Кирилл обогнал меня и остановился на дороге. Я сложила руки на груди и постучала ногой по полу в ожидании.

— И?

— Хорошо, тогда будет по-другому, — он с легкостью подхватил меня и понес в сторону спортзала. Я стала бить его кулаками и внутренне паниковать, так как он мог придумать что угодно.

— Отпусти меня! — закричала я. — Ээй ммхм…

Он зажал мне рот рукой и занёс в спортивный зал. Я побежала к выходу, но он закрыл дверь и повернул ключ. Нет, только не опять…

— Ну вот теперь поговорим, — сказал Кирилл и шагнул в мою сторону. Я бросилась бежать ко второму выходу, что шел на улицу.

— Только не опять… Все не может повториться… — шептала я себе снова и снова.

Кирилл быстро догнал меня, остановив захватом за руку. Я дернулась в сторону как могла, но тщетно. Нельзя позволить всему повториться.

— Как насчет танца, мадмуазель? — спросил он, положив мне руку на талию. Я не могла больше терпеть его касаний ко мне.

— Никогда в жизни! — закричала я и со всей силы наступила ему на ногу, отчего он зашипел и отпрянул назад. Тогда то я и бросилась бежать…

***

— Значит, психология? — мама поставила кружку с чаем на стол и почесала затылок.

— Да, — еще раз сказала я.

Маме давно уже пора узнать, какой путь выбрала себе ее единственная дочь. Когда я все же наберусь достаточно смелости, возможно, смогу рассказать ей не только про свой будущий, но и школьный путь, пройденный за три года.

— Как давно я не разговаривала с тобой вот так — просто сидя на кухне. Ни о чем не волнуясь, — выдохнула она, вновь взяв кружку.

Прости, мам, похоже, тебе и правда лучше не знать всей правды, чтобы зря не волноваться обо мне.

— Прости, что все это время я не говорила с тобой, ты ведь за меня переживаешь. Конечно, наши отношения мать-дочь далеки от идеала, но теперь