Падение Вавилона - Александр Афанасьев

Первые два выстрела – а у каждого было по два снаряженных гранатомета – каждый отработал сполна, потом колонна начала оживать. Но тут – у китайцев были те же самые проблемы, которые были у советской армии тридцать лет назад – уроки того Афганистана мало кому пошли впрок. Американцы били сверху вниз и из всего вооружения колесных боевых машин пехоты – только скорострельные пушки зенитных установок могли их достать, да еще, пожалуй, автоматические минометы, если приноровиться стрелять прямой наводкой. Остальные боевые машины, в том числе с пятидюймовой танковой пушкой и с комбинацией тридцати– и стомиллиметровой пушки от советской БМП-3, были обречены встретить смерть на этой дороге, не имея возможности ни огня, ни маневра. Из машин высаживались китайские солдаты, десантники – но горы были крутыми и враждебными, они плевались смертью, китайцы пытались отвечать – но для того, чтобы стрелять снизу вверх, нужно было иметь опыт именно такой стрельбы, а вот сверху вниз их расстреливали как в тире. Колонна встала, огрызаясь огнем…

На этот раз вертолеты появились почти что вовремя, и это были не пакистанские «летаки». Это были настоящие китайские Z-10, по ценности примерно соответствующие американским «Кобрам» конца восьмидесятых – но в их кабинах сидели наиболее опытные пилоты-вертолетчики китайских ВВС, потому что настоящие боевые вертолеты в китайской армии появились совсем недавно, их было мало, и на них переподготовили самых опытных летчиков. Мастер-сержант Ингланд не заметил вывернувшие из-за горы винтокрылые машины, у него оставалось еще две ракеты к РПГ, и он не хотел уходить, не добив их в цель. Свистели, щелкали о камни пули, но он не обращал на них внимания, если до сих пор не попали – то и не попадут. Услышав странный свист, он в последний момент оглянулся и увидел вспышку выше него по склону и левее. Потом его что-то ударило, летели камни… и он больше ничего уже не видел…

Он не знал, когда пришел в себя, сколько он пробыл без сознания и что с ним происходило за все это время. Когда он открыл глаз – второй не открывался, правая сторона лица была покрыта какой-то коркой, он сначала подумал, что он попал в ад. Потому что, когда он лежал, закрыв глаза, было темно, и когда он открыл глаза – было тоже темно и были какие-то блики, то ли желтые, то ли красные – возможно, блики от адских котлов, куда бросают грешников… там ему самое то место. Он пытался сдержаться… но не сдержался и застонал.

– Тише, сержант… Тише… не время.

Мастер-сержант закашлялся, он не понимал, что происходит.

– Что… кто ты?

– Я Рили. Мне удалось уйти и вытащить вас. Данн тоже с нами, он ищет дорогу. Мы сейчас в пещере.

– А остальные…

Капрал Рили только отрицательно покачал головой.

Ночь на 30 июля 2015 года

Афганистан, провинция Кандагар

Город горел…

Ночью это выглядело страшно… словно разверзшийся ад. Темное покрывало ночи, накрывшее землю и город… большой, грязный, страшный, враждебный ко всему живому – горящий город. То тут, то там – сполохи огня, разрывы артиллерийских снарядов – пакистанцы к вечеру все-таки заменили на позициях артиллерию и почти выбили Драконов. Чудовищная змея из машин – гражданских и военных – тянулась на север, в сторону Кабула и дальше – к переходу на Термезе, основному пункту северного маршрута доставки грузов. В город, чувствуя, что это последние часы господства сил стабилизации на этой земле, ринулись бандиты с окрестных поселений, мародеры и исламские экстремисты-талибы, талибская агентура в городе разжилась оружием, брошенным частями афганской армии, и выступила открыто. Они были последними – последние, кто держал оборону на этом берегу реки, обстреливая позиции почти вплотную подошедших к реке пакистанцев и не давая наводить переправу, и последние, кто должен был уходить из города.

Сержант Протасофф как раз добивал предпоследнюю пулеметную ленту, когда кто-то с шумом плюхнулся рядом. Он повернулся, вытаскивая пистолет – вполне возможно, это был диверсант, им не нужна переправа, чтобы переправиться через мост…

– Э, э! Спокойно, мэн! Это всего лишь я.

– Сэр…

Это был уорент-офицер Коффи, черный как ночь, измотанный и злой, как последняя помойная шавка.

– Приказываю отходить, сержант. Из города все вышли, мы последние!

Слова офицера прервал близкий разрыв мины, их осыпало землей.

– У тебя остался кто еще?

– Сколько-то есть… Мы два с лишним часа под обстрелом!

– Давай сигнал и сваливаем. Машина – в двухстах ярдах за вашими спинами, я бросил ХИС на дорогу. Долго ждать не буду, мне совсем не светит попасть под танковый выстрел, парень.

– Так точно, сэр.

– Давай сигнал и сваливаем!

Сержант достал свисток – его он позаимствовал на одном из тех ублюдков, что атаковали их сегодня на мотоциклах, свистнул три раза, три длинных свистка, немного подождал, потом сделал еще три свистка – общий сигнал отхода. Напоследок он достал пистолет и сделал три выстрела в небо. В рации кончился заряд, тащить ее смысла не было, и так тяжело – он выдернул чеку из гранаты, аккуратно положил под рацию – подарок любопытному. Посмотрел на пулемет… полторы ленты… но сам пулемет исправен. Надо взять… наверняка боеприпасами удастся разжиться в Кабуле или где-то еще по дороге. Автомат – тот самый, странный, с магазином в форме цилиндра – болтался на спине, это на самый крайний случай. Все… ничего не забыл. На всякий случай он дал еще три выстрела в небо, потом, пригибаясь, побежал назад…

Кусты… какие-то мазанки из глины и камней, нищее афганское крестьянское подворье, здесь давно все бросили нормальное сельское хозяйство, потому что выращивать пшеницу невыгодно, когда можно выращивать опиумный мак. Висящие над головой в небе ракеты, освещающие местность зловещим красным светом, то тут, то там столбы гаубичных разрывов… пакистанцы били с перелетом, прямой наводкой тут не ударишь, а минометов у них почему-то было немного, и они работали редко, с большими перерывами. Рассудив, что если ему суждено попасть под разрыв снаряда, то от этого никуда не денешься, сержант не пытался укрыться или двигаться перебежками, он просто бежал, тяжко топая и дыша как паровоз.

С кем-то столкнулся в темноте, отчего и он сам, и те чуть не попадали на землю. В темноте щелкнул предохранитель «калашникова».

– Кто?

– Протасофф!

– Сардж? Это Джилли.

Бойцов было всего четверо, одного тащили.

– Джилли? Ты с левого фланга?

– Да, сэр! Так точно…

– А остальные?

Молчание было самым красноречивым ответом.

– Черт…

– Сэр, я слышал команду на отход.

– Верно, надо отходить. За мной.