Денис Котик и Замок Хитрецов - Александр Зорич

Магический камень некроманта с силой ударился о сплетение каменных рук и высек из барельефа сноп серебристых искр. Гробница вздрогнула, застонала, на миг ее охватило призрачное голубое свечение. Денису показалось, что сами каменные плиты усыпальницы тяжело вздохнули. А потом началось неописуемое.

Людвиг ахнул и в ужасе попятился от Петера. За спиной маленького воспитанника шевелились, дышали черные камни, дрожали полированные плиты. Содрогались самые основы ее фундамента, уходившие глубоко в пол. По всей поверхности гробницы стремительно оживали сплетенья рук, и маленькие тонкие пальчики тянулись вперед. Вслед за ним боковые плиты покрылись множеством пузырей, точно вскипели вековые камни.

Это не было лавой, это не было расплавленной магмой. Это из гробницы высвобождалась неведомая сила, сущность которой невозможно было себе представить.

Крысы взвыли и дружно сделали один тяжелый шаг вперед. Серое воинство готовилось отразить нового врага. Крысы знали и ненавидели его, но это не значило, что у них было достаточно сил, чтобы остановить тени прошлого.

Камни усыпальницы задрожали, так что, кажется, покачнулась сама башня. И потом изваяния обрели свободу.

Синие, лазурные, голубые, бирюзовые тела, более всего похожие на фигуры пловцов, сотканные из тумана, оторвались от поверхности гробницы и плавно скользнули вперед, над головой Петера. Они обогнули и ошеломленного Людвига, который в страхе пытался отмахнуться от духов своим посохом, теперь уже окончательно потерявшим магическую силу. Подобно стае птиц с тихим и печальным криком они поплыли под сводами подземелья прямо над головами замерших Крыс.

И теперь потрясенный Денис мог отчетливо увидеть духов гробницы. У всех без исключения были детские лица и детские тела. Только глаза духов, скорбные и печальные, теперь казались глазами стариков и старух.

Гробница была местом упокоения детей. Денис не мог себе даже представить, что такое может скрывать Тревожная башня. Не оттого ли ее и прозвали так, что была она местом вечного непокоя и великой печали. Потому что в ней были похоронены только дети.

Людвиг взвыл, отбросил в сторону бесполезный посох и торопливо сложил руки особым образом, при этом неестественно вывернув запястья. Между его пальцев медленно, словно нехотя, родилась блестящая молния. Она пульсировала белым болезненным свечением. Он размахнулся и швырнул молнию в пролетавшее над ним печальное создание.

Зигзаг огня попал в летящего духа и, не причинив видимого вреда, отразился от него пламенной стрелой. Она стремительно прянула вниз, на лету превращаясь в стальной дротик с пылающим наконечником. В мгновение ока он пронзил грудь застывшего от изумления Людвига. Тот даже не успел отшатнуться, и теперь страшная игла торчала из тела воспитанника чуть ниже ключицы. Людвиг ахнул, застонал и судорожно потянулся дрожащей рукой. Страшно закричав, невероятным напряжением сил, он выдернул из тела порождение собственного зла. Тотчас из его груди хлынула кровь, заливая живот и ноги.

Людвиг непонимающим взором уставился на тусклый стержень, даже не обращая внимания на то, что в эти мгновения из него сильными и упругими толчками выходила жизнь. Потом крысиная морда воспитанника обрела осмысленное выражение, ее глаза сверкнули. С острия дротика, что по-прежнему горело в полутьме, срывались крупные капли крови. Это была его собственная кровь, но Людвиг смотрел на нее с интересом, точно все это сейчас происходило с кем-то другим. Затем главный Крысеныш торжествующе взревел, поднял над головой окровавленное копье и что было силы, швырнул его прямо в ряды застывших Крыс.

А потом его тело тяжело сползло наземь, в кучу битого камня. Под шкурой пробежала крупная дрожь, лапы затряслись, и глаза предводителя воспитанников медленно закрылись. Но до последнего мгновения жизни в них горело злобное торжество чародея, исполнившего свой долг хотя бы и ценою собственной жизни.

Тяжелые капли черной крови оборотня сорвались с острия летящего стального дротика. Одна попала огромному Крысу в лоб, другая капнула на длинную лапу второго, третьему капля крови угодила прямо в глаз. И крысиные ряды сотрясла сильнейшая дрожь. Точно больного, впавшего в беспамятство, врачи попытались вернуть к жизни разрядом электрического тока. И он вдруг открыл глаза и воспрянул.

Торжествующий рев тут же огласил все подземелье. Крысы под действием свершившегося ритуала выросли чуть ли не вдвое. В руках монстров невесть откуда возникли и тускло засверкали лезвия могучих алебард и секир, насаженные на длинные древки. Точно отряд тяжелой пехоты, Крысы сомкнули ряды и угрюмо двинулись прямо на Нектария и ребят. Их ждала Башня, их ждали Имена. Их ждала жизнь вместо былого призрачного существования. И они несли с собою смерть.

С жалобными криками духи бросились врассыпную кто куда, словно призрачные птицы. Петер призывно взмахнул серебряным плащом, и они метнулись к нему и попрятались за его спиной. Теперь это была просто кучка перепуганных детей, испуганно взиравших на Крыс, тяжело шагающих под сводами подземелья.

Петер протянул к оборотням руки, пытаясь остановить их, удержать. Ряды Крыс поколебались, несколько монстров пошатнулось. Но кровь юного волшебника уже сделала свое дело. Ритуал свершился. Человеческая жертва была принесена. А некромантам безразлично, как погибла жертва – насильственной смертью или приняв добровольную гибель.

Крысы ринулись неудержимым потоком, обходя Нектария и ребят с боков, напористо тесня их к лестнице. Еще чуточку сильнее их натиск – и они в скором времени сломят споротивление зеркального мага и троих лицеистов. Сильные ноги простучат по железной лестнице наверх, туда, где серебрятся буквы на высокой стене. Пришло время в этом списке появиться совсем новому имени. Имени, которое замкнет круг заклятья, и, наконец, свершится то, что...

– Дении-и-с! – что было сил закричал Петер. – Башня! Верни Нектарию башню!

Денис непонимающе замахал руками, бестолково затряс головой, точно безумный сигнальщик на корабле, подавая всему свету отчаянные знаки: не понимаю, повторите!

– Брело-о-ок! – выкрикнул Петер.

– У тебя его брелок? – не веря своим ушам, выкрикнул запыхавшийся Нектарий. Только что он изо всех сил отпихнул налезавшую на него здоровенную пыхтящую Крысу, другой дал тяжелого пинка, так что монстр с визгом отскочил в сторону. У сапог Нектария носки явно были залиты чуть ли не свинцом!

Вместо ответа Денис разжал вспотевшую ладонь. В ней серебряно блеснул металл.

– Кидай! – резко выкрикнул Нектарий.

И ничего не понимающий Денис швырнул зеркальному магу серебряную башенку.

Сразу три или четыре лапы с длинными когтями взметнулись в воздух, точно ретивые баскетболисты разыгрывали на площадке вбрасывание спорного мяча. Но Нектарий гортанно выкрикнул два повелительных слова, и брелок неожиданно подпрыгнул в воздухе и заплясал под сводами подвала. Каким-то чудом он не падал, а удерживался в воздухе как упругая серебряная капля.

Крысы внизу буквально бесновались, высоко прыгая и обрушиваясь вниз, прямо на спины своих соплеменников. Но серебряная башенка как заколдованная не давалась в их лапы. А спустя несколько секунд ее уже крепко сжимал в руке зеркальный маг.

Далее совершилось уже вовсе неожиданное и странное.

Нектарий поднес брелок к губам – Денису даже почудилось, что зеркальный маг хочет его проглотить! – и легко дунул на него. Точно это была не башенка из увесистого металла, а легкое перышко из пуховой подушки.

В тот же миг брелок изменил форму! Он вытянулся, удлинился, сплюснулся с боков. По его поверхности брызнули фонтанчики серебряных лучиков, там открылись несколько отверстий. И все лицеисты ахнули: в руках Нектарий держал маленькую серебряную дудочку. Он прижал ее к губам, закрыл глаза, и в то самое мгновение, когда его уже почти достала когтистая лапа, дунул в нее, точно музыкант, пробуя новый инструмент.

Длинные когти в нескольких сантиметрах от чародеева лица замерли, застыли в воздухе. Крысы остановились!

Нектарий вновь дунул, и теперь уже дудочка издала удивительный звук.

Это была тонкая серебристая нота, подобная посвисту сказочной хрустальной свирели, на которой играет в суровых северных горах Весна – предвестница таяния снегов и первых проталин.

Это был стеклянный колоколец на парадной сбруе волшебных Крылатых лошадей, которую они надевают только раз в год, в честь праздника урожая и плодородия.

Это была ледяная сосулька, обломившаяся под солнцем на карнизе окна высокого собора, парящего над городом в застывшей музыке своих башен и колоколов.

Это была магия.

Нектарий заиграл, с каждой минутой все увереннее. Денис вдруг увидел, как все воспитанники, уже почти утратившие свои крысиные образы, медленно сползают по стенам на пол подвала.