Ненастоящий герой. Том 6 - N&K
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это конец.
У фор Корстеда не оставалось сил даже шевельнуть пальцем, не говоря уже о каких-либо заклинаниях. Он сделал все, что было в его силах, но сил этих оказалось недостаточно. Не суждено, похоже, ему вновь увидеть семью.
Столько жертв, усилий, страданий, и все зря…
Радремон устало откинулся на спину. Дыхание с надсадным хрипом вырывалось из пробитых ребрами легких. Он мазнул взглядом по ровным стрелкам брюк готовившегося убить его «продавца»; посмотрел на уходившие в бесконечность стеллажи товаров, большую часть которых от него до сих пор скрывал белесый туман; скользнул глазами по гладкой лакированной стойке; мысленно попрощался с бронзовой статуэткой знатной дамы. Так этот подарок и не помог ему наладить отношения с местным хозяином.
Секундочку…
Подарок?
То есть… Дар?
Второй дар — хитрый и коварный!
На первый взгляд он прост, но дело в том,
Что под личной крайне тривиальной
Скрывается иных идей фантом.
Время будто замедлилось, а мозг фор Корстеда принялся работать на пределе возможностей и, казалось, даже вышел за границы дозволенного.
Коварный подарок, принесенный с корыстной целью — вот чем по сути являлась статуэтка! И, судя по реакции получателя, старик в тот раз об этом догадался.
Но что там дальше?
Дар первый — как рисунок на дороге —
Он скукой с прихотью мгновением рожден.
Не стоит ничего, но дорог многим.
И измениться может. Хоть уже вручен.
Радремон множество часов провел, пытаясь расшифровать загадку мертвого паренька, но лишь сейчас, на пороге смерти, завеса таинства, колыхнувшись, приоткрыла перед ним свой заветный чертог.
Подарок, который может изменяться после вручения. Маркиз уже сильно сомневался, что получил тот исключительно от скуки и прихоти дарителя, хотя, возможно на тот момент все так и было.
Перстень Безграничной Мглы.
И пусть уникальный артефакт уже обратился в опыт и стал частью самого фор Корстеда, но тот навсегда остался в памяти, как бесценный дар зловредного хозяина Летающей Лавки.
Но что на счет третьего?
И лишь дар третий не чета собратьям.
Он прост и ясен. Без фальши. И без лжи.
Подобен полным нежности объятьям,
Которыми мы с детства дорожим.
Здесь тоже все оказалось до смешного просто. Радремон не сохранил подарок при уничтожении Перстня, посчитав тот бесполезным в грядущей схватке, однако сейчас, стоило ему пожелать, и в его руке, как по волшебству, появилась невзрачная колба с синей пылью. И она будто до их пор хранила тепло крохотной детской ладошки и чистоту искренней улыбки, с которой погибшая вскоре кроха вручала эту безделицу маркизу.
Фор Корстед сжал пальцы. Колба лопнула, пронзив ладонь осколками, пыль разлетелась во все стороны, но боли не пришло. И лишь перед глазами поплыли строки системных сообщений.
[ Условия выполнены.]
[ Смена статуса.]
[ Статус Куратор изменен. Новый статус: Администратор.]
[ Разблокировка функционала.]
[ Функционал полностью разблокирован.]
[ Доступна возможность влиять на весь мир и любые проходящие в нем процессы.]
[ Система больше не властна над Вами.]
Конечно не властна. Ведь теперь Радремон чувствовал в себе силы самостоятельно управлять системой.
Сложно описать ощущения разом нахлынувшие на фор Корстеда. Он будто был слеп, а теперь прозрел. Будто был глух, а теперь услышал. Будто никогда не дышал, а теперь вдохнул аромат столь прекрасный, что им одном можно останавливать войны и приводить к покорности целые нации.
Но, что куда важнее, он, словно продолжение собственных пальцев, ощутил потоки окружавшей его силы и просто-напросто развеял грозивший уничтожить его топор.
После чего, прямо на глазах у так и не изменившегося в лице старика, Радремон поднялся в воздух, раны его затянулись, и даже родовая броня приняла практически изначальный вид, как если бы ее совсем недавно изготовил великий артефактор.
Не мешкая, фор Корстед притянул к себе всю находившуюся неподалеку ману, щедро замесил ее с клубившимся вокруг него мраком и вылепил исполинское копье, отдалено напоминавшее Калечащий гарпун тьмы. И тут же метнул свое творение в Непожертвовавшего.
Радремон уже готовился к новому витку сражения, однако к его величайшему удивлению, старик даже не предпринял попытки защититься. Копье пронзило того насквозь, протащило по каменным плитам и пригвоздило к лакированной стойке, словно муху. Статную муху в изысканном черном двубортном сюртуке с золотыми пуговицами.
И лишь в последнее мгновение, в его затухающих глазах, в самой их глубине, маркиз увидел эмоцию, которую не смог интерпретировать никак кроме удовлетворения и ожидания предстоящего отдыха. Заслуженного и долгожданного.
Однако времени разбираться в хитросплетениях планов и замыслов павшего врага — или скорее предшественника — у фор Корстеда не было. Он ощутил, как Миткалас расползается по швам, словно старая затасканная псами игрушка. И если раньше он бы этому лишь порадовался, то теперь…
Радремон махнул рукой и перед ним появилась сфера голубой планеты с разбросанными по ней кляксами материков. Вокруг же величественно плыли чуть меньшего диаметра шарики алой Тулиамоны и серебряной Ханиамоны.
Маркиз усмехнулся.
По его желанию сферы увеличились в размере, и фор Корстед по локоть погрузил руки внутрь.
Он чувствовал, что справится.
Эпилог
Солнце медленно утопало за горизонтом, окрасив воды Хмарского залива в багряное золото. Похожие на клочки немного запылившейся ваты облака величественно плыли по лазури вечернего неба, отбрасывая длинные мягкие тени. Беззаботно перекрикивались чайки. О чем-то тихо шептались волны, нежно лаская нагретые за день прибрежные скалы.
Правы были тогда старики. Воистину чарующий и преисполненный умиротворения вид открывался с вершины утеса близ Гатонды. Такой, ради которого можно и потратить пару часов, карабкаясь по камням.
Ну или просто перенестись, взяв с собой всех, кто дорог твоему сердцу.
Но это только если ты обладаешь практически безграничными силами.
Например, как Радремон.
— Как же здесь красиво, любимый!
Ноздрей фор Корстеда коснулся легкий запах лавандовых духов, а следом его грудь оплели руки самой прекрасной из женщин.
Луиза.
И пускай ее кожа блестела эбонитом в лучах заходящего солнца, а волосы не напоминали струящиеся колосья спелой ржи, но Радремон всем сердцем чувствовал — это она! Та, ради которой стоило перевернуть весь Митакалас и сойтись в неравной схватке с последним осколком божественных сил старого мира.
— Диутрам, Сунтмина, осторожнее!
