Тени и химеры - Тифен Сиовель

Вскоре Фу Цзи оказался один во дворе. Он не сдвинулся ни на сантиметр, уставившись в землю. Брисеида подошла к нему.

– Менг не выглядел очень довольным, – сказала она неловко.

Фу Цзи посмотрел на нее красными глазами, которые резко контрастировали с его побледневшим лицом.

Она прочистила горло.

– Фу Цзи, я думала, что поступаю правильно, мне так жаль. Это я положила твое стихотворение на его стол… Я хотела дать тебе шанс. Я действительно не думала, что он так отреагирует… Я пойду и поговорю с ним. Думаю, он послушает меня.

Фу Цзи не сразу ответил тихим голосом:

– Простите, принцесса, мне нужно побыть одному.

Медленно он встал. Когда он уходил, то прошел мимо Ло Шэнь и ее матери Цзя, вошедших во двор, и не заметил их. Ло Шэнь улыбнулась своему дяде, но тут же отшатнулась, увидев выражение его лица.

– Он получил стрелу? – спросила она, волнуясь, и повернулась к маме.

– Стрелу? – повторила Брисеида.

– Так говорят, когда кто-то болен, – объяснила Цзя. – Нет, милая, Фу Цзи просто немного грустит.

Брисеида не собиралась этого допускать. Она вошла в кабинет Менга, который беседовал с Ляном.

– Ты думаешь, я слепой? – сказал он. – Что ты хочешь, чтобы я сделал, Лян? Чтобы забился в угол?

– Вы сказали мне в день, когда был найден перс, что наступление Девэя на севере должно было состояться. Прошло семь дней. Мы уже должны были получить от него почтового голубя с отчетом…

– Я знаю это, Лян, – резко оборвал его Менг.

Лян вдохнул и продолжил:

– Я прошу вас отнестись к этой угрозе серьезно, вы потеряете… – Он сделал паузу, увидев на лестнице Брисеиду.

– Все в порядке, принцесса? – спросил он. – Как продвигаются ваши исследования?

– Успешно, – ответила она фальшиво уважительным тоном.

– Хорошо. Я доволен.

– А как насчет вас?

Лян понял, что он мешает. Он незаметно ускользнул, пока генерал объяснял, как обстоят дела.

– Первые войска прибудут на место завтра вечером. Остальные должны прибыть не раньше, чем на следующий день. Энндал рассказал мне о вашем беспокойстве по поводу оперного театра, но дозорные, выставленные в трех днях пути от города, не сообщили ни о какой аномальной активности. У нас еще есть немного времени, прежде чем мы встретимся с Ань Лушанем.

– Менг, – прервала его Брисеида, – это я виновата, а не Фу Цзи. Это я положила его стихотворение на твой стол. Другие экзаменаторы не хотят их читать, потому что он твой сын.

Генерал кивнул, а затем сказал, как бы между прочим:

– Я не знаю, что хуже. Что он намеренно пытается обмануть меня, или что он не в состоянии позаботиться о защите своих собственных текстов.

– Я искренне надеюсь, что Девэй добрался до Севера, – сказала Брисеида. – Но у тебя есть еще один сын, и он рядом с тобой. Почему ты так строг к нему? Он хочет только радовать тебя!

– Фу Цзи достаточно взрослый, чтобы прийти и поговорить со мной, если у него проблемы, Брисеида! Сделай одолжение и не вмешивайся!

– Ты не заслуживаешь своей семьи, Менг.

Почему она так беспокоилась о Фу Цзи? Она чувствовала, что вот-вот взорвется. Она не дала Менгу времени ответить и убежала, пока у нее не сдали нервы. Она ходила из одного двора в другой, чтобы успокоиться, машинально доставая письмо отца, спрятанное в складках платья. Впервые с момента прибытия в Чанъань она развернула бумагу и прочитала несколько строк. Тут же по ее щекам потекли слезы.

В соседнем дворе танцевали две наложницы с перьями на голове, под аккомпанемент барабанов Оанко.

– Он обещал научить их танцу, который исполняют у него на родине, если они научат его местному танцу, – крикнула Лиз, которая хлопала в ладоши, сидя на скамейке. – Ло Шэнь занята, поэтому мы просто отдыхаем до вечера.

Брисеида кивнула в ответ, думая, что сможет сбежать, но Лиз поймала ее за запястье.

– Что с тобой не так? Иди сюда, – сказала она, заставляя ее сесть рядом с собой и обнимая ее. – Неужели именно предстоящее представление привело тебя в такое состояние? Не волнуйся. Мы всегда справлялись. Что бы ни случилось, мы всегда можем что-нибудь придумать.

– Дело не в этом, – фыркнула Брисеида, материнский тон Лиз вызывал у нее смех.

– Что это у тебя? Письмо твоего отца? Ты поэтому плачешь?

– Из-за отцов вообще.

– Понятно. Вот, – сказала она через минуту, – у меня есть кое-что, что должно тебя развеселить.

Она достала из кармана маленькую коричневую таблетку и протянула ее Брисеиде.

– Тебе повезло, что у меня осталась одна, я расстреляла почти весь свой запас в пустыне. Осторожно, не подавись.

– Что это?

– Попробуй и дай мне знать, как тебе.

Брисеида с опаской взяла таблетку и сунула ее в рот. Вдруг она раздулась и превратилась в огромный зефир в шоколаде. Брисеида с трудом закрыла рот.

– Неплохо, правда? – засмеялась Лиз. – Лучше всего помогает контролировать режим питания, особенно во время съемок, когда все наблюдают за тобой.

Возле танцевальной площадки Оанко улыбнулся ей, не переставая играть на барабане для наложниц.

– Шпашибо, – ответила Брисеида, складывая письмо отца, – мне уже лучше… Пойду-ка я прилягу перед выступлением. Нужно быть в форме.

– Иди, – ответила Лиз, поцеловав ее в лоб.

Зефир был настолько большим, что его невозможно было жевать. Брисеида размышляла, как проглотить его или избавиться от него, когда поняла, что пришла не в тот двор. Она никогда раньше не была на этой стороне участка. Она все еще пыталась сориентироваться, когда услышала шепот голосов. Разговор подходил к концу.

– Все произойдет быстро, – услышала она. – Мы должны сделать это сейчас, иначе будет слишком поздно. Встретимся там, пока я достану припасы.

Брисеида замерла. Ответа она не услышала, но вскоре силуэт Ляна вырисовывался во дворе. Зять Менга решительным шагом шел к входу в дом. В павильоне, откуда доносились голоса, никого не осталось. Брисеида подхватила платье и побежала за Ляном.

Она последовала за ним за пределы поместья, пробираясь среди повозок, мулов и лошадей по главной аллее, и чуть не потеряла его, когда он перешел через деревянный пешеходный мостик в огороженное стеной место. Он прошел по узкому переулку, петлявшему между домами, вошел на красную веранду, выходившую во двор, куда более скромный, чем великие обители поместья Менг. Спрятавшись за беседкой, Брисеида увидела, как он вышел через несколько минут с кошельком в руке. В спешке он оставил дверь на веранде открытой. Она осторожно вошла.

– Здесь кто-то есть? – неуверенно спросила она.

В дальнем конце двора, усеянного зелеными растениями, был проем, ведущий в темную кухню, через который пробивался луч солнечного света. Брисеида обошла стол из массивного дерева, загроможденного грязной посудой. Слева маленькая двойная дверь вела в сушильную комнату размером с закуток. Возле окна на полках были навалены глиняные горшки. Брисеида потерялась во времени, изучая их содержимое. Здесь были десятки