Желтый дом. Том 2 - Александр Зиновьев

Сталин. Ленин не собирается готовить революцию. Он ждет революцию. Он считает, что мы должны быть готовы встретить революцию и воспользоваться ею в своих интересах.

Автор. Впоследствии этот тезис ленинизма будет извращен в таком духе, будто Ленин и его партия готовили революцию, будто бесконечная болтовня на партийных сборищах и писанина и были подлинной подготовкой революции. Революции не готовят. Они происходят сами, причем неожиданно для всех, и в том числе — для тех, кто претендует на роль активных их творцов. Наша революция была полной неожиданностью для самого Ленина и его соратников. Но это не играет никакой роли в оценке личностей и партий. Я первым начал фальсификацию ленинизма в этом пункте, причем с ведома Сталина. Если мы имеем возможность убедить людей в том, что это мы подготовили и осуществили революцию, сказал он тогда мне, значит, на самом деле революцию подготовили и осуществили мы.

Полковник. Ваш Ленин — неглупый человек. Может быть, целесообразно убрать его?

Сталин. Рано. Когда будет пора, я сделаю это сам.

Полковник. Как же в таком случае Ленин готовится встретить революцию? Кстати, сами-то вы верите в то, что революция будет?

Сталин. Это не имеет значения. Тот, кто хочет встретить революцию подготовленным к ней, должен жить так, будто она может разразиться в любую минуту. Что касается подготовки... Ленин понимает, что идеи революции и их реальное воплощение в жизнь не имеют между собою ничего общего. Главное здесь заключается не в призывах к революции и в болтовне на эту тему, а в том, чтобы первыми узнать ее, когда она придет, и использовать без всяких колебаний все средства, открытые прошлыми революциями, и изобрести новые, неслыханные ранее.

Полковник. Поясните конкретнее.

Сталин. Ленин уверен в том, что никто лучше его лично и его партии не способен встретить революцию и использовать ее. Поэтому главные враги лично для Ленина — это соратники по партии, конкурирующие с ним. Поэтому, считает Ленин, уже сейчас надо так направить поведение его соратников-соперников, чтобы потом никто из них не смог бы претендовать на роль вождя революции. Поэтому главные враги партии Ленина суть другие революционные партии. И с ними надо поступать как со смертельно опасными конкурентами.

Полковник. А что вы сами думаете по поводу этой претензии Ленина?

Сталин. Партия Ленина — единственная, в которой я могу занимать руководящее положение, а Ленин — единственный человек, которого я могу назвать Учителем. Я поставил на Ленина.

Полковник. Какие средства признает Ленин фактически, а не на словах?

Сталин. Любые. Подлог, шантаж, вымогательство, клевета, демагогия, воровство, грабеж, убийство... Короче говоря, все, что способствует укреплению положения партии и его лично.

Полковник. И что во всем этом главное?

Сталин. Деньги.

Полковник. Но...

Сталин. Мы не намерены отягощать казну его величества своими просьбами.

Полковник. Как же в таком случае...

Сталин. Например, банк.

Полковник. Риск.

Сталин. Революция не бывает без жертв.

Полковник. Понимаю. Но сколько можно взять в банке? Много для одного, а достаточно ли для партии? большие суммы редко...

Сталин. Надеемся на вашу помощь.

Полковник (задумчиво). Да... Но... видите ли...

Сталин. Само собой разумеется.

Полковник. Скоро предстоят две перевозки больших, очень больших капиталов... Одна недалеко от вашей родины. Другая далеко...

Сталин. Еще одна ссылка репутации революционера не повредит.

Полковник. Ну что же, по рукам! Может быть, у вас есть личные просьбы ко мне?

Сталин. Есть. Забудьте о наших прежних отношениях. Все документы прошу уничтожить. Впредь — исключительно на взаимном доверии. В противном случае...

Полковник. Слово офицера!

Сталин. Слово революционера!

Автор. Полковник обманул, нарушив свое офицерское слово. Обман обнаружился, когда особая комиссия разбирала архивы охранки. Что было делать? Я рискнул и доложил о документах Сталину. И он уничтожил всех членов комиссии, за исключением меня. Зачем он пощадил меня? Подозреваю, что он сохранил меня как живого свидетеля того, что его гений был выше гения его Учителя. Потом он приказал разыскать Полковника живого или мертвого. Того нашли в Париже, и вскоре он скончался от сердечного приступа, будучи совершенно здоровым. На Западе возник слух, будто сохранились документы о сотрудничестве Сталина с охранкой. Но если какие-то документы и появились там, они фальшивые. Подлинные документы мы уничтожили вместе со Сталиным. Мы сожгли их, а пепел съели. К чему эта театральность? Сталин был актером. Из осуществленных операций лишь очень немногие стали достоянием истории, да и то в крайне искаженном виде, на основании слухов, сплетен и отрывочных сведений. Лишь одна из этих операций ассоциируется с именем Сталина, да и то лишь постольку, поскольку она имела место на его родине и поскольку известна связь Сталина с некоторыми ее участниками.

Из воспоминаний Ильича

Я прибыл на фронт в трудный для Родины период. Вражеские танковые армии клещами сжимали столицу Украины древний Киев. Вооруженные до зубов гитлеровские банды рвались к сердцу нашей Родины — к Москве. Меня прикомандировали к политотделу танковой дивизии, личным ездовым лекционно-пропагандистского отдела. Поручили мне старую кобылку по кличке Пенелопа, на которой я должен был возить помимо пишущих машинок еще и сейф, в котором хранились чистые бланки для партийных билетов. Один билет с номером 000 000 002 я выправил самому себе, хотя это было смертельно опасно: если бы немцы нас захватили, они могли бы бог знает что подумать. За этот мужественный поступок меня произвели в ефрейторы. Помню, как сейчас, такой эпизод. Когда мы ехали по понтонному мостику через Днепр, я вывалился из телеги в воду. Вытащил меня солдат-пехотинец. В спешке он не разглядел моих погонов и обратился ко мне на «ты». Что же ты, браток, твою мать, сказал он, помогая мне вылезти на берег. Жить надоело?! Но тут он заметил мои погоны, вытянулся по стойке «смирно». Виноват, товарищ генеральный... тьфу, ефрейтор! В суматохе не доглядели-с! Ладно, сказал я, на первый раз прощаю. А не угостишь ли ты, брат солдат, меня табачком? И мы закурили нашу русскую махорку, забыв о том, что он — рядовой солдат, а я — крупный партийный руководитель. Разговорились. Но тут на взмыленном коне прискакал сам маршал Жуков. Узнав, что я жив, он несколько успокоился. Ну, что будем дальше делать? — спросил он меня. Наступать, сказал я. И всеми фронтами сразу. Так и передайте Сталину. Есть, сказал Жуков. И ускакал в Кремль.

Экскурсия на дачу Петина

Одно из обязательных коллективных мероприятий для отдыхающих — осмотр поселка, в особенности — той его части, в которой расположены дачи многих видных деятелей недавнего прошлого, в том числе — дачи академиков. Все эти дачи в свое время были безвозмездно предоставлены этим деятелям по личному распоряжению Сталина. Дача Петина произвела на отдыхающих самое сильное впечатление. Высоченный закрытый забор с колючей проволокой поверху. Двухэтажный огромный дом. Оранжерея. Масса всяких мелких построек, назначение которых было неизвестно. Кто-то сказал, что одна из них — финская баня, а другая — дом сторожа и собаки. Представительница администрации дома отдыха сказала, что у Петина в доме богатейшая коллекция серебряной посуды. Один старинный сервиз на сто (!) персон он вывез из Китая. Таких сервизов всего два во всем мире Говорят, Мао Цзэдун очень рассердился, когда узнал, что Петин ухитрился спереть этот сервиз.

Потом разбились на группки и разбрелись кто куда. В группке, где был МНС, затеяли спор о том, был Петин еврей или нет. Кто-то сказал, что он из крестьян. Кто-то сказал, что этого быть не может. Если бы был из крестьян, то не стал бы таким ловким проходимцем. Кто-то сказал, что вообще наша Академия наук на девяносто процентов еврейская. Кто-то сказал, что евреи несколько облагородили нашу революцию и весь сталинский период, без них было бы еще кошмарнее и скучнее. Кто-то сказал, что как раз наоборот, революция и сталинские репрессии — это их рук дело. Пакость сотворили, а теперь удирают. Кто-то сказал, что и русских много уезжает, а если бы русские имели такую формальную возможность, как евреи, то десятки тысяч русских деятелей культуры эмигрировали бы. А сколько невозвращенцев русских?! Я знаю одну хорошую русскую семью, которая мечтает изобрести летательный аппарат особый и улететь отсюда. Кто-то сказал, что эмиграция выражает не столько чисто еврейскую ситуацию, сколько общую безнадежность что-то изменить тут. Один из экскурсантов, молодой симпатичный парень, спросил МНС, что он думает по этому поводу. Я на эту тему не думаю, сказал МНС, я только страдаю.