Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский

я пишу, и время от времени просил что-то уточнить или написать подробней. На все это ушло довольно много времени. Стало темнеть, и капитан Рачков зажег свет.

Когда я ответил на вопросы, он еще раз все внимательно прочитал, отложил в сторону и долго рассматривал меня.

– Вы понимаете, почему мы вас задержали? – спросил он наконец.

– Понимаю.

– И вы признаете свою связь с американской разведкой?

– Последнее время никакой связи с ними у меня не было, и я здесь ничего для них не делал.

– Мы это знаем, – сказал капитан Рачков. – И потому решили сейчас вас отпустить. Возвращайтесь в общежитие, но никому ничего о происшедшем не говорите. А утром снова приезжайте сюда.

– А как же с работой? – спросил я.

– С заводом мы уже договорились, что мобилизуем вас на несколько дней как знающего иностранный язык. И вы товарищам так и объясняйте: перевожу, мол, там разные документы, а что именно – не велено говорить. Ясно?

На другой день я сдал зашитые в пальто деньги и подробно продиктовал стенографистке все о своей жизни за границей. Еле окончил к вечеру, Все время рядом находился капитан Рачков, который внимательно слушал мой рассказ. Иногда он говорил: «Это можно короче» или «Это надо поподробнее». Я рассказал все. Почти так же, как вам…

На другой день была очная ставка с мистером Гленом…

Меня ввели в просторную светлую комнату. Мистер Глен сидел на стуле возле стены. За письменным столом сидел пожилой человек в форме полковника. Мне показали на стул у противоположной стены.

Когда мы входили, полковник громко смеялся. Можно было подумать, что у него с мистером Гленом идет веселая, дружеская беседа.

– Значит, вы, Глен, утверждаете, что не знаете этого человека? – спросил полковник.

– Первый раз вижу, – ответил мистер Глен.

– Странно. Ведь у вас еще не тот возраст, когда можно ссылаться на склероз. Ну хорошо, запишем: Глен этого человека не знает… – Последняя фраза относилась к сидевшему за маленьким столиком офицеру, который, очевидно, вел протокол. – Ну, а вы, – обратился ко мне полковник, – знаете этого человека?

– Да.

– Как его зовут?

– Мистер Глен.

– Повторяю – я вижу этого человека первый раз в жизни, – четко произнес мистер Глен.

– Ну нет, по крайней мере, второй, – сказал полковник и, взяв со стола несколько фотографий, протянул их мне.

На всех снимках было одно и то же: мистер Глен, улыбаясь, пожимал мне руку.

– Вот это на снимке вы? – спросил у меня полковник.

– Я.

– Прекрасно. Посмотрите, Глен, фотографии. Это вы?

– Я.

– А здесь?

– Я.

– А здесь?

– Я.

– Прекрасно. А это кто?

– Не знаю.

– Вот тебе и раз. Хватаете на улице за руку человека, улыбаетесь ему, как родному брату, и потом уверяете, что человека этого не знаете. Не глупо ли это?

Мистер Глен смотрел на фотографии и молчал.

– Знаете что, Глен… – сказал полковник, – не усугубляйте свое положение глупым запирательством. В американской разведке вы не мальчик на посылках, и мы это отлично знаем. Ведите себя серьезно. Перед вами Юрий Коробцов. Тот самый, которого вы получили из католического коллежа и из которого вы делали разведчика. Не вспомнили?

– Извещено ли американское посольство в Москве о моем аресте? – спросил мистер Глен.

– Увы, нет еще, – ответил полковник. – Мы же не знаем, как сообщить, кого мы задержали: корреспондента, туриста или работника разведки?

– Вы прекрасно знаете, что на территории вашей страны я не совершил ничего предосудительного, а это значит, что для вас не играет никакой роли, кто я по профессии.

– Вот такой разговор мне уже нравится, – сказал полковник. – Действительно, вы еще не успели совершить что-либо предосудительное, тем более было бы лучше для вас – не лгать следствию и узнать Коробцова.

– Знаю я его или не знаю, не имеет существенного значения, – сказал мистер Глен.

– Так и запишем? – спросил полковник.

– Пишите, как хотите, – пробормотал мистер Глен и, повысив голос, сказал: – Я настаиваю, чтобы обо мне срочно известили американское посольство.

– Почему вы думаете, что американское посольство так озабочено вашей судьбой? Вы же рядовой турист, проводящий отпуск в путешествии.

– Америка одинаково заботлива ко всем своим людям! – с пафосом заявил мистер Глен.

– Но тогда мы должны сообщить в посольство и о Коробцове?

– А при чем здесь он? – спросил невозмутимо мистер Глен.

– Джон Глен присутствовал в кабинете Дитса, когда вы принимали присягу? – обратился ко мне полковник.

– Да, присутствовал.

– Ну, вот… Коробцов присягал Америке, а вы спрашиваете, при чем здесь он.

– Коробцов – подданный вашего государства, – сказал мистер Глен.

– Присягу он давал Америке, а не нам. И мы к этому гражданскому акту относимся с большим уважением.

– О вручении ему советского паспорта торжественно объявили в печати, – сказал мистер Глен.

– Так! Значит, вы все же знаете, кто такой Юрий Коробцов?

После большой паузы мистер Глен едва слышно сказал:

– Это не имеет значения.

– Допустим. Мы только зафиксируем факт: вы его знаете, хотя не придаете этому значения. Так? Да и меня, если говорить откровенно, больше интересует не история с Коробцовым, а ваши дела в Берлине сразу после войны, когда вы были не Гленом,