История Словакии - Александр Авенариус

Ослабление феодальных пут, нарушение патриархального единства в жилище и в труде, растущая дифференцированность профессиональных функций, возможность отделить свободное время от рабочего способствовали развитию добровольных объединений. Их организационная база заметно расширилась после Австро-Венгерского соглашения и после ликвидации цехов (1872 г.). В 1878 г. в Венгрии существовало почти 4 000 обществ, из них 735 на территории Словакии. Снижение значимости региона в рамках Венгерского королевства вызвало и соответственное уменьшение доли ассоциаций из Словакии: в 1850 г. они составляли треть общевенгерских объединений, в 1860 г. — четверть, а в 1870 г. — 18%, что примерно соответствует доли населения.

Категория объединений принципиально не отличалась от подобных организаций в Западной Европе, однако создание сети содружеств и выходящих за локальные рамки организаций запаздывало. Наибольшее число членов имели общества взаимопомощи и по интересам, самыми распространенными были союзы мелких предпринимателей и общественные организации. Чрезвычайной популярностью, особенно с конца столетия, пользовались физкультурные и спортивные общества. Принцип объединения в интересах собственной эмансипации использовали почти все общественные группы: мещане, рабочие, позже крестьяне, женщины, молодежь, несмотря на административные преследования — и невенгерские национальные меньшинства.

Большинство ассоциаций руководствовалось либеральными правилами своего существования. Однако крупные объединения национальных меньшинств, рабочих и политической оппозиции в эпоху дуализма подвергались дискриминации. В Венгрии не было закона об объединениях, ограничения гражданских свобод вышеназванных групп содержались в министерских постановлениях, которые были малодоступны общественности, по своей обтекаемости годились на любой конкретный случай и зависели от своеволия государственных чиновников. По этой причине развитие словацких (по этнической принадлежности) организаций не соответствовало общему размаху объединений в Венгрии, находилось в явном застое и оживилось только на рубеже веков. Дело в том, что с 90-х гг. XIX в. прежние «выборные» партии, которые выступали публично только в период выборов, эволюционируют в направлении современных массовых партий и ради влияния на народ начинают использовать добровольные объединения. Все политические течения в русле словацкого национального движения тоже делают упор на необходимости объединений. Словацкая национальная партия помогает создавать культурно-просветительные общества и акционерные компании, либеральная интеллигенция, равно как и представители католической Людовой (народной) партии отдают предпочтение кооперативному движению, социал-демократы принимают активное участие в деятельности профессиональных союзов и спортивных обществ. Объединения, будучи первоначально явлением чисто городским, во все большей степени проникают уже и в сельскую среду Верхней Венгрии. Меняется функция и состав элитарных обществ, клубов и казино, которые в XIX в. в период распада сословных структур служили основой мещанской самоорганизации. Размежевание внутри объединений и образование новых в соответствии с социальным статусом, национальной и политической направленностью их членов отражает формирование городских элит. Политическое расслоение лишает патрицианские казино главной роли в политической жизни коммуны, влиятельные мужи отдают свою энергию и денежные средства прежде всего политическим партиям и политическим объединениям, в то время как на долю казино остается лишь репрезентативная и общественная функция.

Новую эффективную форму влияния на возникающую «общественность» использует и государство. С помощью комитатских (сельскохозяйственных объединений, деревенских читательских кружков, школьных молодежных организаций и в особенности целой сети культурных обществ оно распространяет просвещение, а заодно с ним и мадьяризацию. Самое известное мадьяризаторское объединение — Верхневенгерское образовательное общество (FEMKE) организовывало курсы для неграмотных, раздавало венгерские книги, создавало публичные библиотеки (перед войной их было 227 с 25 000 читателей), размещало словацких учеников ремесленников и мастеров в венгерских областях, материально поддерживало региональную прессу. Вывоз FEMKE словацких детей в венгерские области вызвал международный скандал. Из средств ликвидированной Матицы словацкой государство финансировало деятельность еще одного мадьяризаторского института — Венгерско-областного словацкого образовательного общества (МТКЕ), которое издавало журнал и календарь на словацком языке.

На принципах добровольности, подлинного равенства и открытости для вступления, самоуправляемости и демократического контроля действовали, наряду с обществами, и кооперативы, взявшие за основу идею взаимопомощи. Несмотря на то, что социальные и экономические условия аграрно-аристократической Венгрии разительно отличались от западноевропейских, первые словацкие кооперативы возникали параллельно с английскими (Рочдейл, 1844 г.) и независимо от них. Самуэль Юркович основал в 1845 г. в селе Соботиште в западной Словакии Крестьянскую артель (Gazdovsky spolok) — первый кооператив в континентальной Европе и первый кредитный кооператив в мире. С 60-х гг. крепнет включение словацкого региона в контекст чешско-моравского кооперативного движения, а посредством общевенгерского кооперативного движения — в цислейтанский и немецкий контекст. Вначале идея коллективной взаимопомощи посетила главным образом более или менее состоятельных мещан в городах и местечках, потом социально более слабые средние слои, в том числе крестьян, наряду с ними и богатых помещиков, а с 70-х гг. появляются и первые потребительские кооперативы рабочих. Чисто венгерской спецификой было участие аристократии в руководстве кооперативов.

Первые кооперативы возникали по инициативе снизу, без поддержки государства или властей. После Австро-Венгерского соглашения интерес государства к кооперативному движению и к его централизации стал расти. Министерство сельского хозяйства пропагандировало и помогало кооперативам молочнотоварным, потребительским, страховым (страхование двух типов — скота и от стихийных бедствий), кооперативам по эксплуатации паровых плугов и т. д. В будапештских кооперативных центрах решающую роль играла высшая аристократия, в комитатских (жупных) центрах — местные помещики. Государственные субсидии и различные льготы влекли за собой ограничение свободы и автономности отдельных кооперативов. Но кооперативные центры создавало не только государство, а и общегосударственные ассоциации, некоторые категории служащих, а с конца XIX в. и политические партии.

Доминирующая роль государства проявилась во внедрении государственной доктрины единой венгерской, фактически мадьярской нации и на почве взаимопомощи, вследствие чего появилось враждебное отношение к немадьярским кооперативам. Таким образом, параллельно действовали кооперативы с государственной поддержкой и кооперативы без такой поддержки, организованные снизу, часто по инициативе местных католических, а также евангелических священников или интеллигенции, особенно из окружения журнала «Глас». В деревнях и местечках, прежде всего в западной Словакии, они брали на себя не только социально-экономические задачи, но и образовательные, культурные, в конечном итоге и национально-политические. Кооперативы малоземельных крестьян, сплоченные идеями экономического национализма и экономически обусловленного антисемитизма (направленного против евреев-кабатчиков и ростовщиков), перед первой мировой войной начали формировать социальную базу массового национального движения словаков.

Добровольные объединения в Венгрии в период 1848—1918 гг. главным образом реагировали на процессы модернизации и в меньшей степени являлись ее движущей силой — эту роль исполняло государство. Однако ассоциации стали школой социального поведения масс, основанного на свободе личности и официального правового равенства. С начала XX в. к практической жизни объединений и кооперативов приобщаются все более широкие социальные слои. Тем самым вероятность обретения гражданского самосознания и демократизации — но и идеологического манипулирования (ввиду громадной роли государства) — возрастает.

1.4. Процесс формирования современной словацкой нации

Революция 1848—1849 гг., в которой политические лидеры словацкого национального движения во главе добровольческого корпуса встали на сторону венского двора — против пештского правительства, знаменовала сдвиг в институционализации национального движения словаков и в процессе их обособления от Венгрии. Впервые на официальном уровне прозвучало понятие «словацкая территория», впервые на политической сцене выступил словацкий национально-политический орган (Словацкий национальный совет), впервые под национальными символами сплотилась часть этноса (вторая, преобладающая часть вступила в ряды легальной венгерской национальной армии). Несмотря на постигшее Йозефа Милослава Гурбана, Людовита Штура, Михала Милослава Годжу и их сторонников разочарование из-за неосуществленных требований (автономия в рамках Венгрии или империи), послереволюционный неоабсолютизм частично и на время улучшил положение словаков, что нашло свое выражение больше в долговременной перспективе. Новая администрация округов (дистриктов) впервые приняла во внимание этнические границы, словаки получили собственный официальный язык — «старословацкий» (фактически чешский), на который был переведен имперский свод законов и который употреблялся в жупном управлении, в начальной и отчасти в средней школе.