Теофил Норт - Торнтон Уайлдер

— Мадам, что это за разговор о патронах?

— Можно узнать ваше имя, сэр?

— Норт, Теодор Норт.

— Меня зовут миссис Уиллз. Можно доверить вам секрет, мистер Норт?

— Да, мадам.

— Мистер Монтгомери любит играть оружием. Правда, насколько я знаю, стреляет он только по картонным мишеням. Он думает, что у него есть враги. Время от времени у мистера Монтгомери случаются легкие нервные расстройства. На прошлой неделе его врач посоветовал миссис Монтгомери подменить патроны холостыми. Они почти бесшумные — я думаю, просто пробка и перышки. Сегодня он немного расстроен — у нас это так называется. Если миссис Монтгомери откажется лечь, я тоже не буду ложиться.

Я твердо сказал:

— Я тоже не лягу. Извините меня, миссис Уиллз — что, по-вашему, будет дальше?

— Ну, я уверена, что он не заснет. Может быть, через полчаса придет в себя, и ему станет стыдно, что выгнал жену из каюты. Словом, спустится посмотреть, какое впечатление произвела его выходка. Раньше или позже не выдержит — слезы, извинения… Они очень несамостоятельны — такие люди. Согласится на piqûr. Вы знаете, что такое piqûr?

— Укол — то есть инъекция.

— У нас тут все называют ласкательными словами. Мы говорим деликатно: принять снотворное.

— Кто его колет?

— Чаще всего — миссис Монтгомери.

— У вас, я вижу, увлекательная жизнь, мадам.

— Уже нет. Я предупредила миссис Монтгомери, что через две недели ухожу. Пока мы были в Нью-Йорке, я подыскала новую работу.

— Я посижу здесь, посмотрю, как он выйдет на галерею. Если он так, по вашему выражению, расстроен, мы можем увидеть кое-что интересное. Я бы хотел, чтобы вы сидели там, откуда вам тоже будет видно, и чтобы мы могли переглянуться.

— Хорошо. Любите все рассчитать наперед, капрал?

— Я об этом никогда не задумывался. Может быть. А теперь — определенно, когда вижу, в какое вы поставлены положение. Даже игрушечные пульки могут наделать неприятностей.

Я не мог отвести от нее глаз, и во взглядах наших, то и дело встречавшихся, мелькали искорки понимания. Я пустил пробный шар:

— Мистер Уиллз, наверно, рад, что вы отказываетесь от такого неприятного места.

— Мистер Уиллз? Это еще одно дело, которым мне пришлось заниматься в Нью-Йорке на прошлой неделе. Я отправила мужа на пароходе в Англию. Он стосковался по Лондону. Ему не нравится Америка, и он запил. Наши ошибки не так уж вредят нам, капрал, когда мы знаем все ходы и выходы.

Моя недоверчивость к обобщениям рассеивалась.

Снова появилась миссис Монтгомери. Видно было, что ей отказали. И я снова предложил ей свой ключ.

— В форте Адамс по субботам всю ночь играют в карты. Я тоже часто играю.

Она посмотрела мне в глаза.

— Вам хочется сыграть?

— Очень. В соседней комнате сидят мои приятели. А если и миссис Уиллз составит нам компанию, нам понадобится только один партнер.

— Я не играю в карты, капрал Норт, — сказала Туанетта.

— Там два хороших игрока, и они будут рады сыграть с дамой.

— Капрал, меня зовут миссис Монтгомери. У моего мужа последнее время было много неприятностей. Когда я вижу, что он в дурном настроении, я часто оставляю его одного, отдохнуть.

— Я схожу за картами и партнерами, миссис Монтгомери. Лучше, если мы будем играть в бридж по маленькой. Когда солдаты возвращаются из отпуска, у них в карманах почти пусто.

На самом деле я опасался, что они обдерут ее как липку.

— Вы очень любезны, капрал.

Люди, которых я выбрал, рвались сыграть с дамой. Я залез в карман и вытащил две десятидолларовые бумажки.

— По маленькой, ребята, — только время провести. Муж у дамы слегка тронутый, но не опасный… Миссис Монтгомери, это старшина Норман Сайкс. Он был ранен в Европе, и его прислали сюда обучать новые кадры. Это — капрал Уилкинс. Он библиотекарь из Терри-Хот в штате Индиана.

Я как бы ненароком сел напротив каюты Монтгомери. Миссис Монтгомери я посадил слева. Повернув голову, она могла видеть дверь каюты; насколько я заметил, она не оглянулась ни разу. Она была очаровательна; старшина — также. Уилкинс побежал за новой колодой.

— А вы из какого штата, старшина Сайкс?

— Я — теннессиец, мадам. В школе проучился всего ничего, но Библию еще в шесть лет читал. В армию поступил на всю жизнь. В плече у меня сидит кусок стали, но армия подыскала мне работу. У меня дома своих трое маленьких теннессийцев. Вы, наверное, знаете, мадам: детишкам нужно много корму… Мне повезло: женился на самой умной, самой хорошенькой учительнице в Теннесси.

— Я думаю, и ей повезло не меньше, старшина.

— Вы очень любезны, мадам. У нас в Теннесси довольно много Монтгомери, и я заметил, что все они — любезные люди.

— К сожалению, это не всегда можно сказать о ньюпортских Монтгомери.

— Ну, что ж, — утешил ее старшина, — кое-кому вежливость нелегко дается.

— Совершенно верно!

Уилкинс принес новые карты, и скоро азартная игра нас захватила. Мы с Туанеттой то и дело переглядывались. Она занималась — или делала вид, что занимается, — не то починкой, не то перешиванием юбки.

Мы оба увидели, как мистер Монтгомери вышел из каюты на галерею. Он переоделся в бордовую вельветовую куртку. Несколько секунд он глядел на нашу теплую компанию. Ничто так не озлобляет задиру, как чужое веселье. Вот вам еще одно обобщение. Я мог поклясться, что миссис Монтгомери тоже знает о его присутствии. Повысив голос, она сказала:

— Тройка не берет! Старшина, нам надо подтянуться.

— Мадам, — сказал он, — я не сразу разыгрываюсь. Мы их еще разденем, извините за выражение.

Мистер Монтгомери медленно прошел по галерее и так же медленно спустился по широкой лестнице. Он остановился у бара, попросил бокал, сунул руку в один карман, в другой и вытащил флягу. Потом налил из нее в бокал и отошел к столику. Он сел лицом к нам и мрачно на нас уставился.

Я сказал себе: «Сваляет дурака».

Большинство пассажиров разошлись по каютам, но в баре еще оставалась большая группа пьющих, которая время от времени поднимала шум. Отчетливо послышались восемь ударов судового колокола.

— Полночь, — сказал старшина.

— Полночь, — сказал я.

Я взглянул на Туанетту. Не переставая улыбаться, она исполнила странную пантомиму. Она нагнулась вправо, едва не упав со стула, а потом выронила шитье из правой руки на пол. Я сразу понял.

— Вам играть, капрал Норт, — сказала миссис Монтгомери.

Игра продолжалась. Но тут мистер Монтгомери сунул руку в правый карман. Его жена встала.

— Извините меня, джентльмены, мне надо поговорить с мужем.

В эту секунду он выстрелил. Пробковый пыж попал мне в правое плечо и отскочил на стол.

Я упал со стула и замертво растянулся на полу.

— Эдгар! — закричала миссис Монтгомери.

— Капрал! — закричала Туанетта и бросилась ко мне. — Он ранен! Капрал! Капрал! Вы меня слышите?

Мистер Монтгомери тяжело дышал. Он согнулся пополам в приступе тошноты. Старшина подошел к нему и вырвал револьвер; потом отвел затвор и выкинул на стол патроны.

— Пукалки! — сказал он. — ПУКАЛКИ!

Туанетта хлопала меня по щекам.

— Капрал, вы меня слышите?

Я сел.

— Кажется, это был просто шок, мадам, — блаженно сказал я.

Рот у бармена раскрылся, как кошелек. Шумные кутилы ничего не заметили.

Миссис Монтгомери наклонилась к мужу:

— Эдгар, ты устал. Мы оба устали. Поездка была приятная, правда? Но утомительная. Ты был просто молодец. А сейчас, по-моему, тебе можно принять снотворное. Завтра мы об этом и не вспомним. Пожелай нашим друзьям спокойной ночи. Бармен, пяти долларов за мужа хватит? А вам, старшина, — моя доля нашего проигрыша; если будет излишек, пожертвуйте его вашей церкви.

Мистер Монтгомери поднял голову и озирался.

— Что случилось, Марта? Кого-нибудь ранило?

— Капрал Норт, вы не поддержите мистера Монтгомери с той стороны? Я сама донесу несессер, Туанетта. Вы мне не понадобитесь. Эдгар, не бери фляжку. Оставим ее этим джентльменам, которые любезно приняли меня в игру.

Мистер Монтгомери не нуждался в моей поддержке.

— Сэр, отойдите, пожалуйста… Марта, что случилось?

— Все твои детские проказы… Как ты нас насмешил… Направо, Эдгар… Нет, в следующую дверь. Спокойной ночи, джентльмены. Благодарю вас.

— Не нужен мне его револьвер, — сказал старшина, — и виски его тоже. Я дал зарок.

— И я, — сказал капрал.

— Утром ему отдам, — сказала Туанетта, пряча и то и другое в сумку с шитьем.

Капрал сгреб холостые патроны и сказал старшине:

— Пошли отсюда, пока не начались расспросы.

Бармен, наверно, нажал кнопку вызова вахтенных. К нам с Туанеттой подошли двое.

— Что за шум?

— А, вы об этом! — рассмеялся я. — Один пассажир расшалился, как школьник. Притащил летучую мышь из резины. Хотел напугать дам… Бармен, можно два стакана содовой?