Монахиня секс-культа. Моя жизнь в секте «Дети Бога» и побег из нее - Фейт Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот в тонком конверте приходят результаты моего теста, и мой желудок сжимается, когда я вытаскиваю листок бумаги. Я набрала 99 баллов по английскому языку! Ух ты! Спасибо Тебе, Господи! Но незнание геометрии снизило мои баллы по математике до 82. Тем не менее этого достаточно, чтобы избежать всех дополнительных занятий по математике.
Теперь мне просто нужно найти способ себя содержать.
«Работа в баре — лучший способ заработать деньги, пока ты учишься в колледже, — уверяет меня тетя. — И Рик, и я занимались этим в студенческие годы».
Неподалеку от нашего дома только грязный ковбойский бар и закусочная под названием «Подкова». Ничего не поделаешь, попытаю счастья здесь, тем более что выбора все равно нет. Я толкаю старую деревянную дверь, и меня окатывает запах плесени, скисшего пива и мокрых тряпок. Румяный мужчина отдает приказы проносящимся мимо свирепого вида официанткам. «Что я могу вам предложить?» — хрипло спрашивает он меня, когда я подхожу к стойке.
Расправив плечи, чтобы моя хрупкая фигурка выглядела более представительно, я заявляю: «Хочу работать у вас барменом».
«Сколько тебе лет? — он критически разглядывает меня. — Ты выглядишь лет на пятнадцать».
«Мне двадцать три», — твердо заявляю я.
«Что ж, — говорит он, неторопливо растягивая слова, — одна из моих девочек собирается увольняться. Ты можешь следить за ней пару недель, осваивая все тонкости — пока бесплатно. Но все это время ты будешь учиться. Если у тебя будет получаться, ты сможешь после ее ухода самостоятельно встать за стойку. Я буду платить тебе 8 долларов с четвертью в час, плюс чаевые. Что скажешь?»
Я в восторге. Кто же знал, что это будет так просто! «Отлично! Спасибо!»
«Приходи завтра в четыре часа, можешь начать стажироваться».
В мой первый день девушка за стойкой, которую я заменю, дает мне несколько советов. «Никогда не встречайся ни с кем, кого здесь встретишь. Все они — никчемные чуваки!» — она почти с ненавистью оглядывает сидящих на барных стульях мужчин. Те же старательно избегают ее взгляда.
«Сомневаюсь, что это будет проблемой», — говорю я, глядя на завсегдатаев бара, которым никак не меньше шестидесяти лет. Через неделю я уже изучила пивные пристрастия постоянных посетителей. Они же в восторге оттого, что за барной стойкой стоит молодая женщина. Я то и дело ловлю на себе их взгляды, но твердо помню первый совет моей наставницы.
Приходящим в бар парням нравится, когда я с ними болтаю и рассказываю истории о жизни в других странах. Но скоро я понимаю, что мои рассказы лишь расширяют пропасть между нами. У нас нет общих тем для разговоров. Они ничего не знают о тех местах, где прошла часть моей жизни, а я ничего не знаю о спорте, американских телешоу или музыкальных группах. Я знаю четыре языка, но не знакома с языком американской культуры. Пока не знакома.
Если они спрашивают, откуда я, это вводит меня в ступор. Что они имеют в виду? Где я родилась? Где я живу? Где я выросла? Или где жила до того, как перебралась сюда? Я всегда сомневаюсь, стоит ли упоминать Макао или лучше просто сказать «Техас», откуда родом мой отец.
И, конечно, я никогда не упоминаю о Семье. Мой стандартный ответ одновременно правдив и расплывчат: «Я выросла на ферме в Азии. Мои родители были миссионерами и учителями».
Мне достаточно одиноко, и я бы очень хотела найти друзей, но не знаю, с чего начать. И вот однажды я натыкаюсь на объявление в газете об уроках танцев. Это то, что мне надо и то, что я люблю. В тот же вечер я отправляюсь на занятие по бальным танцам.
В ярко освещенной танцевальной студии уже собралось человек пятнадцать. Но каково же было мое разочарование, когда я увидела, что это в основном люди старше пятидесяти лет. Хм, возможно, это не лучшее место для поиска новых друзей. Но деньги за первое занятие заплачены, значит, будем танцевать.
Инструктор по танцам — уверенная в себе молодая женщина примерно моего возраста — подзывает меня, чтобы продемонстрировать танцевальное движение. Мы легко и плавно двигаемся вместе. Да, у меня нет профессионального образования, но я всю свою жизнь танцую в благотворительных шоу.
Пока она кружит меня, мы смеемся, и я чувствую симпатию к преподавательнице и вижу, что и я ей симпатична. Так начинается прекрасная дружба. Маргарет привлекает мое страстное желание испытать все, что я упустила, учиться и расти. Мне нравится ее дерзкая уверенность, ее глубокое принятие себя и других.
В отличие от дружбы с большинством девушек, которых я встречала прежде, в наших отношениях с Маргарет нет места ревности или соперничеству. Мы можем быть такими, какие есть на самом деле, ничего не придумывая и не скрываясь под различными масками.
Тем временем начинаются занятия в колледже Монтерей Пенинсула. Грант Пелла, к счастью, покрыл большую часть обучения. Бабушка дала мне немного денег, и я смогла купить дешевую машину, и, хотя это настоящий драндулет, на ней я могу ездить на учебу и обратно.
Предметы не такие сложные, как я ожидала. Но и они требуют многих часов самоотверженных усилий, чтобы изучить материал и выполнить задания. Мой самый любимый предмет — геология. Раньше я ничего о ней не знала, а теперь с увлечением изучаю горные породы: осадочные, метаморфические, магматические. Я постоянно приношу своему учителю новые камни для идентификации, но когда на одном из занятий он рассказывает, что для формирования скальной породы потребовались сотни миллионов лет, я воспринимаю эту информацию довольно скептически. Я изучила все христианские аргументы, развенчивающие эволюционную теорию, и не настолько проста, чтобы некритически проглатывать подобные «факты». Между нами начинается настоящая научная дискуссия.
«Итак, вы утверждаете что, для того чтобы сформироваться, этой осадочной горной породе потребовалось много миллионов лет, исходя из текущей скорости отложения, которую мы наблюдаем в реке. Возможно ли, что эти многометровые отложения образовались быстро, скажем, во время сильного наводнения?»
«Ну да, я думаю, это возможно».
«Так как же вы можете быть так уверены, что на это ушли миллионы лет?»
«Хм, ну…»
Хотя теперь я уже сомневаюсь в «семидневном сотворении мира», я не хочу принимать новую теорию, не подвергая ее сомнению.
