Рождение богов - Галина Раздельная

Хорс практически не осознавал происходящего, когда в сектор зашёл сменный отряд. Он находился в полусне, пока тут же в комплексе не получил первую помощь. Только после действия восстановительных приборов и лекарства он постепенно начал думать и понимать.

Рядом с ним, не отходя, находился смотритель комплекса. Тот, не умолкая, пересказывал одно и то же, оправдываясь уже по десятому кругу. Хорсу казалось, что он вполне может заучить его речитатив.

– Не знаю, как это произошло. Наши охранные системы их не заметили, – тараторил смотритель.

– Его! – перебил Хорс. – Не их, а его. Убийца был один.

Выслушивать повтор доклада он не хотел. Прервав вновь готового приступить к началу смотрителя, Хорс жестом отправил того прочь. С кем ему требовалось поговорить, так это со Сварогом, но адмирал оттягивал звонок, давая себе ещё хоть пять минут покоя. Препараты восстанавливали его здоровье достаточно быстро, чего нельзя было сказать о потрёпанных нервах. Ирония судьбы: в горизонтальном положении ненавистных регенерационных капсул за последние дни он оказывался гораздо чаще, чем за последние пятьсот лет, и это положение вещей угнетало адмирала похлеще назойливого смотрителя.

Тем временем в палату при стационарной тюремной больнице вот-вот должны были прибыть его первые помощники, оповещённые о случившемся. От них он уже не отделается, и времени на раздумья у него оставалось немного. А подумать Хорсу было над чем. Он прекрасно запомнил внешность убийцы и мог составить его портрет, запустить автоматический поиск по всей Республике. Поймать его не будет сложным заданием. Но волновало адмирала иное: он знал убийцу! Откуда?

Крутясь-вертясь под ремнями капсулы, не находя удобного положения в непривычном устройстве, Хорс силился вспомнить. Ремни реагировали на каждое его движение, деликатно останавливая порывы адмирала. Невозможность дотянуться до внезапно зачесавшейся пятки взбесила Хорса и только укрепила ненависть к капсуле. Опять его без разрешения запихнули в этот аппарат, не дающий ему даже спокойно чихнуть.

Подозвав взглядом дежурившего рядом с ним бойца, он уже собирался приказать тому отключить капсулу, хоть и знал, что у простого сотрудника нет для подобных действий ни полномочий, ни ключа-доступа. Хорсу хотелось просто на ком-то сорвать досаду, и небрежно одетый боец был идеальной кандидатурой. Но, заполучив желаемое, Хорс неожиданно позабыл свой гнев. На мгновение он задумался, смотря перед собой.

– Немедленно разыщи «Летопись династий», – быстро скомандовал он дежурному.

Содержание приказа немного удивило парня, но исполнять его, учитывая настроение адмирала, кинулся с особым рвением. Через минуту «Летопись» уже отображалась перед Хорсом. Пролистывая тома огромного сборника, он остановился на разделе, посвящённом последним векам Империи. То, что он искал, застыло перед ним на мониторе, всего в тридцати сантиметрах.

– Эн-уру-гал Нургал, – тихо начал читать адмирал, не веря своим глазам, – потомок Императора Неора Нургала, сын Нер-мала, последний из рода Нургалов. Родился на ссыльной планете ЕН-32 в 2610 году, умер там же в 2922 году новой цивилизации…

Незнакомец, которого он видел в секторе за мгновение до того, как с его внешностью начали происходить метаморфозы, был точной копией изображённого в Летописях наследника. Хорс быстро прикинул даты. С того события прошло уже почти сто шестьдесят лет, и все эти годы последнего представителя династии считали мёртвым. Значит, он выжил, развил невиданные способности и даже сумел проникнуть на планету-столицу Республики. Как? Без сообщников провернуть такое было нереально. Впрочем, до сегодняшнего дня адмирал полагал, что нереально и пробраться в главный тюремный комплекс страны.

Свернув изображение, Хорс надолго задумался. Теперь адмирал был практически уверен в мотивах покушений – свержение власти. Скорее всего, наследник заключил уговор с адайцами. Но отчего тогда он убил их генерала?

Многое не сходилось, но Хорс уже не сомневался в верном направлении, хоть и решил на время оставить его при себе, затягивая доклад Сварогу. Прежде чем заявить подобное, ему требовалось больше информации. Дождавшись первых помощников, они быстро составили изображение внешности убийцы, запомнившейся адмиралу за секунду до потери сознания, и выудили несколько изображений наследника из «Летописи». Объединив всё это в одном протоколе, адмирал утвердил все приказы на поимку многоликого преступника.

Утро для Республики в тот день начиналось с громких слов: в ней разыскивался последний наследник Империи.

Глава 16

Нехотя Энлиль надел шлем-маску от защитного костюма. Маска тихо срослась с каркасом, отображаясь на панели управлении. Через час начнет светать, и медлить более не имело смысла. Ему и Энки следовало решить, как поступить дальше. Двое из их экипажа всё ещё оставались невесть где. Но, возможно, после недавней зачистки лесов техников уже не было среди живых. Оба наёмника не произносили вслух этой очевидной правды.

Командир мельком взглянул в сторону Кали. И на расстоянии, в темноте ночи, было заметно, что выглядела ученица не лучшим образом. Надеяться на её помощь не стоит. Это озадачило Энлиля. Возясь с амуницией, наёмник продолжал думать о Кали. Двенадцать часов назад он вколол ей все доступные препараты. Она должна была уже проснуться и восстановить силы, но короткого отдыха оказалось недостаточно. Кали требовался покой, нормальное лечение, как минимум – сон, и Энлилю очень не хотелось будить девушку самому. До последнего, пока телохранители собирались в дорогу, он откладывал этот момент, давая ей ещё хоть немного времени. Но девушка так и не пришла в себя.

Закончив осмотр оружия и распределив по отряду добытые им и Бэаром пушки, Энлиль направился к Кали. Темнота перед рассветом окутывала всю впадину. Дойдя практически на ощупь, командир присел рядом с ученицей Хранителя. Даже во мраке лицо девушки проступало белым пятном. Её облик застыл и не изменился с тех пор, как он её оставил.

Присмотревшись, предводитель наёмников понял, что так оно и было. Кали пролежала в одной позе всю ночь, и, похоже, не только не отдохнула, но и ещё больше потеряла сил. Всё в её внешнем виде говорило о неестественном истощении. Она казалась невероятно худой, осунувшейся, постаревшей. Поверх бледной кожи девушки проступала тонкая паутинка вен, очерчивая странный асимметричный рисунок, щёки сильно запали, закрытые глаза тонули в потемневших впадинах глазниц, дыхание до того тихое, что вовсе терялось в звуках леса, и как бы Энлиль ни старался его расслышать, слух улавливал лишь скрежет цикад и стоны ветра. От смеси этих звуков ему стало дурно.