Стриптизерша (ЛП) - Джасинда Уайлдер

Я чувствую себя лишенной, когда его пальцы покидают меня, и затем я чувствую что-то влажное и холодное, смазывающее меня. И затем снова, и он толкается в меня пальцем, внутрь и наружу, и потом я испытываю чувство растягивания, и я понимаю, он добавил два пальца, и о, Боже, это слишком сильные слова, и я гадаю, как выживу с остальным, но это так интенсивно, так хорошо, так потрясающе, и я даже не могу составить слова.

Я позволяю коленям разойтись в сторону и молча поощряю его, и затем его пальцы покидают меня и он толкается на одном бедре. Я знаю, что это означает, чего он хочет. Я переворачиваюсь на живот, и он мягко приподнимает мои бедра, берет подушку и подкладывает ее под меня, и затем добавляет больше лубриката и я слышу, как он шуршит упаковкой презерватива; я поворачиваю голову, чтобы через плечо наблюдать за ним, его движениями, и завожусь еще больше от вида его рук вокруг его толстой длины.

О… О Боже.

Он касается кончиком члена моей задницы, и даже в муках нервного возбуждения я нелепо горжусь собой, что использую эти слова в моих мыслях. Он использует другую руку, касается ею моих складок, подводит меня к оргазму, наклоняется ко мне и тянется между моими ногами, лаская меня, находя мой клитор пальцами и потирая его, пока я качаюсь на руках и коленях в его прикосновениях, и он использует это движение, прижимая головку его эрекции к моей заднице, и затем я чувствую растягивание и сильную, сильную, сильную наполненность, такую сильную, и от этого немного больно, но он ждет, не двигается, и я медленно привыкаю к нему.

И затем он двигается, лишь немного.

— Доусон, ох, Боже, Доусон...

— Хорошо, малыш? — задает он вопрос с озабоченностью, изобилующей в его голосе.

Я могу лишь кивнуть и сдвинуть немного бедра. Его пальцы снова внутри меня, три пальца скользят в моей киске, как Доусон называет ее, и ко мне подступает оргазм, я распадаюсь на части, и затем он скользит немного дальше, и я громко стону, кусая подушку и громкий звук в моем горле, он такой дикий, что я не могу поверить, что он исходит от меня. Это делает Доусона диким, животное рычание исходит от него, и Доусон медленно хоронит оставшуюся часть себя во мне. По какой-то причини, ощущение его тела исходящие от моей задницы, зная, что он похоронен глубоко в этом месте, это так эротично, что превосходит все мои дикие фантазии. Он брал меня сзади, конечно, но сейчас по - другому.

Не могу поверить, что вся его большая эрекция внутри меня, и не причиняет боли. Там присутствует осколок боли, но этого не достаточно, чтобы скрыть умопомрачительный экстаз.

И затем он выходит, так медленно, болезненно медленно, и я снова стону, каждый мускул дрожит в ответ, и это вызывает что-то глубоко внутри меня, что жаждет, пульсирует и превращается в пожар, ослепленная пульсированием таким интенсивным, что не могу дышать. Он немного скользит внутрь, и затем наружу, и я в немом крике кричу с открытым ртом, что превращается в настоящий вопль, высокий и бездыханный, когда он скользит внутрь.

Он делает это так медленно выходит и осторожно толкается, пока я больше не могу терпеть медлительность и я та, кто толкается своей задницей в его толчках, и сильнее, и еще сильнее. С каждым толчком, содрогающая боль в моей сердцевине нарастает, и я понимаю, это поднимается оргазм, но такой, какой я не испытывала раньше.

Он будет таким интенсивным, что я почти боюсь его.

Его руки ласкают мою спину, обе потирают мягкую кожу, и затем, когда наши тела встречаются в толчке, он держит мои бедра руками, пальцы впиваются в кожу и притягивают меня. О, мне это нравится. Мне нравится такое ощущение его рук на себе, поощряя меня, толкаясь отчаянно.

Он выходит из себя, рыча, его ритм сбивается, когда его толчки становятся сильнее и более хаотичными, и я теряю контроль рядом с ним. Мы стонем вместе, и у больше нет контроля над звуками, что я издаю; мои крики становятся громче и более хриплыми, более безумными.

Пульсирование внутри меня - это бездна, сокрушающее давление. Так сильно, так сильно.

И затем он взрывается, и я ослеплена, глуха, сметена порывом ракетной вспышки и катастрофическими встрясками, и хаотичной интенсивностью. Я не могу вместить это, и я знаю, мои крики должно быть оглушительные.

Я слышу что Доусон стонет, и мой оргазм содрогается и опадает, но я не чувствую, что он кончил. Он аккуратно и медленно выходит в кульминационный момент, оставляя меня с дрожащими толчками, и, когда он выскальзывает полностью, я на самом деле хныкаю и чувствую потерю. Но он не закончил со мной. Он поднимает меня и переворачивает на спину, и я наблюдаю размытым зрением, как он стягивает с себя презерватив. Он тверже и больше, чем я его когда-либо видела, и каждый мускул его тела напряжен. Он становится на колени надо мной, целует свой путь вверх по моему телу, к моему рту, и затем он внутри меня, обнаженный внутри меня, и я плачу от удовольствия ощущать его там, знакомое блаженство его скольжения там, где он должен быть.

— Грей, о, Боже…

Я снова там, на краю оргазма с ним, но это ощущается больше как эмоциональный оргазм, ощущение такого взрыва, переполненности, обдирающая душу любовь к Доусону, что все мое существо дрожит от этого.

— Доусон… — шепчу я, и затем он удерживает меня ближе, почти безвольно падая на меня, кроме его веса, удерживаемого на предплечьях, остальная часть его тела кожа к коже с моим, и я оборачиваю ноги вокруг его спины, а руки вокруг шеи, прижимаю губы к его уху и позволяю словам вылететь. — Доусон, я люблю тебя. О… дерьмо… я люблю тебя. Я хочу почувствовать, как ты сейчас кончаешь. Кончи для меня, малыш.

Он на самом деле скулит и кончает. Когда я произношу слово «малыш», он взрывается, распадается на части, становится полностью судорожным и отчаянным, каждый толчок - взрыв семени внутри меня, и он шепчет мое имя, судорожно выдыхая «я люблю тебя» мне в ухо, и я распадаюсь вместе с ним, дыша с ним, каждый вдох синхронизирован с его, каждый вздох сделан вместе, единственные слова, которые произносим это имена друг друга и «я люблю тебя».

Никогда не будет по-другому. Мир, время, история, любовь, вечность; все это сводится к Доусону, здесь, внутри меня, надо мной, со мной, с нами вместе.

Я прижимаю губы к его уху.

— С днем рождения, Доусон.

Он просто смеется и перекатывается со мной, устраивая меня в изгибе его руки. Немного позже, мы снова занялись любовью, не произнося ни слова.

∙ Эпилог ∙

Свадьба знаменитостей - это смешная вещь. Мы потратили так много денег, пригласили так много людей. Там было освещение в газете, недели спекуляций в газете и журналах, статья за статьей. Даже был специальный телевизионный выпуск, на котором мы давали интервью и позволяли камерам следовать за нами во время свадебного планирования.