Деяния святых Апостолов - Джон Стотт

5. Непреходящие уроки

Те, кто сегодня изучают события Деяний 15, часто готовы рассматривать Иерусалимский собор как явление, представляющее собой исключительно антикварный интерес. Сегодня нет партии обрезанных, которая бы стремилась заставить всех исполнять законы Моисея и иудейские ритуалы, и было бы смешно ожидать, что кто–то из христиан станет соблюдать четыре вида воздержания, о которых говорили Апостолы. Однако некоторые из них (например, только кошерная пища) до сих пор могут быть применимы к христианам, живущим среди консервативных иудеев. Одним словом, все те события кажутся нам далекими и даже не имеющими никакого к нам отношения. И все же они могут Представлять для нас большой интерес. Из этих событий можно извлечь по меньшей мере два очень важных урока: первый относится к вопросу о спасении, второй — к общению.

а. Спасение: вопрос христианской истины

Иудействующие настаивали на том, что обрезание было необходимо для спасения (1). Таким образом, существовала определенная опасность, что церковь может расколоться на соперничающие теологические фракции с разными Апостолами, преподающими разные Евангелия. Над единством церкви нависла вполне реальная угроза. Иудействующие утверждали, что во главе их стоит Иаков, и восстали против Павла. Даже Петр соблазнился и уклонился в сторону, и против его позиции восстал Павел. Возникла ситуация, когда три Апостола оказались по разные стороны, Иаков и Павел друг против друга, а Петр в нерешительности находился где–то между ними. Ситуация была критической. Лука сделал все, чтобы показать нам, как на соборе первым говорил Петр, за ним Павел и последним Иаков; как совпали Писание и опыт практического служения Апостолов; и как Апостолы (Петр, Павел и Иаков), старейшины и вся церковь пришли к единодушному решению (22, 28). Так, единство Евангелия сохранило единство церкви. Несмотря на богатое разнообразие формулировок и важных мыслей в Новом Завете, в нем имеется одно единственное апостольское Евангелие. Мы должны оказывать сопротивление тем современным богословам, которые пытаются противопоставить различных авторов Нового Завета и убедить нас в том, что они утверждают разные истины. Такие теологи говорят о посланиях Павла, Петра и Иоанна как о разных и несовместимых Евангелиях. Даже Павел и Иаков, которые пришли к соглашению на Иерусалимском соборе, занимают примиренческую позицию в своих Посланиях в Новом Завете. Они учат одному и тому же пути спасения.

Более того, Евангелие Христовых Апостолов есть Евангелие Божьей свободной благодати, Его любви К грешнику, который не заслужил этой любви. Любовь Бога к нам проявлена в смерти Его Сына. Далее, это Евангелие вседостаточности Божьи благодати. Его не следует рассматривать в качестве дополнения к чему–либо еще (напр., иудаизму), или считать, что оно само нуждается в другом дополнении (напр., в обрезании). Такая позиция подрывает основы Евангелия. Именно в этом заблуждались иудействующие. Для них было недостаточно веры в Иисуса; они считали, что необходимо добавить обрезание и закон. Сегодня люди также пытаются включить в теологию спасения дела различного толка, возможно, филантропию или соблюдение религиозных обрядов, конкретную церемонию или свои ощущения и переживания. В любом случае, мы получаем Евангелие «Иисус плюс», что принижает завершенность того, что сделал для нас Христос. Нам нужно повторить вслед за Петром: «Мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они» (11). Мы и они, иудеи и язычники, спасаемся одним путем, через одно и единственное апостольское Евангелие Божьей благодати.

б. Общение: вопрос христианской любви

Очень важно было оградить Евангелие от искажения, другое дело — сохранить церковь от раскола. Павел самым решительным образом отказался пойти на компромисс, когда речь зашла об «истине Евангельской» (Гал. 2:14). Он сопротивлялся иудействующим, открыто упрекал Петра и написал страстный призыв к Галатам (Напр.: Гал. 1:6–9; 3:1–5; 5:2–6). В то же время он стремился сохранить иудейско–языческое братство в одном Теле Христовом. Как же он мог объединить церковь, не идя на компромисс, или защитить чистоту и целостность Евангелия, не пожертвовав единством церкви? Его ответ поражает величием ума и сердца. Раз был твердо установлен теологический принцип, гласивший, что спасение давалось по одной лишь благодати и что обрезание не было обязательным, но могло быть исполнено по желанию, он был готов приспосабливать свои практические религиозные отправления в зависимости от обстоятельств. Он пошел на две значительные уступки, продиктованные необходимостью установить дружеские отношения со всеми верующими. Первое, он принял четыре вида воздержания, предложенные иудейскими лидерами для уверовавших из язычников, потому что Моисея повсюду читали и чтили, и такие ограничения для язычников должны были помочь иудейскому сознанию и облегчить общение между иудеями и бывшими язычниками. Во–вторых, он обрезал Тимофея (он, так яростно выступавший против обрезания), принимая в расчет иудеев, которые почувствовали бы себя оскорбленными, если бы он не сделал этого.

Некоторых комментаторов поражает явное несоответствие между несгибаемым Павлом, который восстал против обрезания, и гибким Павлом, который обрезал Тимофея, и они провозглашают несовместимость их обоих. По этой причине Ф. Бауэр писал: «Павел из Деяний явно иной человек, чем Павел из Посланий» [318]. Но дело в том, что расхождение можно видеть и в самом повествовании. Кроме того, политика Павла, отраженная в главах 15 и 16 Книги Деяний, находится в полном соответствии с его учением о дружелюбии и братолюбии.

Он призывал «сильных» христиан (или образованных) не смущать «немощных» (или людей с «немощной совестью»). Сильная вера, или чистая совесть, предоставляют нам свободу поведения, но мы должны ограничивать нашу свободу из любви к немощному (Напр.: Рим. 14 и 1 Кор. 8). И сам Павел, будучи свободным в своих действиях, с готовностью поработил себя ради других. Для тех, кто жил под законом, он был готов стать подзаконным, «чтобы приобрести подзаконных» (1 Кор. 9:19—20). То же самое он сделал, когда решил обрезать Тимофея и когда, несколько лет спустя, принял предложение Иакова в Иерусалиме очиститься согласно иудейским законам с соблюдением всего ритуала очищения (21:17–26).

Итак, мы можем сказать, что Иерусалимский собор обеспечил двойную победу — победу истины в утверждении Евангелия благодати и победу любви в утверждении братства (через гибкие уступки ради религиозной совести иудеев). Как сказал Лютер, Павел был силен в вере и мягок в любви. Итак, «во всем, что касается веры, мы должны быть несгибаемыми и твердыми, как алмаз, если это возможно; но что касается милосердия, мы должны быть мягкими и гибкими, как тростник или листок, колеблемый ветром, готовые ответить милосердием на все» [319]. Или, как сказал однажды Джон Ньютон на встрече в Эклектическом обществе в 1799 г., «Павел был гибким тростником в несущественном и железной колонной в принципиальном» [320].

16:6 — 17:15

12. Миссия в Македонии

Главным отличием второго миссионерского путешествия Павла, о котором Лука рассказывает в этих главах, является то, что впервые семена Благой вести были насажены в европейскую почву. Конечно, в те дни между «Азией» и «Европой» не было никакой демаркационной линии, и миссионеры, переплывая северную часть Эгейского моря, считали, что они переходят из одной провинции в другую, а не с одного континента на другой, поскольку оба берега Эгейского моря принадлежали Римской империи. И все же я согласен с Кэмпбеллом Морганом, который писал: «Павел не замысливал вторжения в Европу, но оно явно было замыслом Духа» [321]. Теперь же, оглядываясь в прошлое, зная, что Европа стала первым христианским континентом и до недавнего времени была главным плацдармом миссионерского движения для остального мира, мы видим, каким эпохальным событием явилось то путешествие Павла.

Через положенное время именно из Европы Евангелие разошлось по великим континентам Африки, Азии, Северной Америки, Латинской Америки и Океании, и даже «до края земли».

Павел и его спутники во время второго миссионерского путешествия планировали основать новые церкви в тех трех римских провинциях, куда они не попали во время первого путешествия. Тогда они все свое внимание сосредоточили на Кипре и Галатии; во время второго путешествия они дошли до Македонии и Ахаии, провинций северной и южной Греции, и лишь коснулись провинции дсии, посетив Эфес и пообещав вернуться в следующий раз. Более того, каждый раз миссионеры в свой маршрут включали столичный город — Фессалонику, столицу Македонии, Коринф — столицу Ахаии и Эфес — Асийскую столицу. Затем Павел напишет свои Послания всем столичным церквам, а именно, фессалоникийцам, коринфянам и эфесянам. В этой главе мы вместе с Павлом посетим Македонию и навестим три главных города этой провинции — Филиппы, Фессалонику и Верию.