Человек боя. Поле боя. Бой не вечен - Василий Головачев

Выматерившись сквозь зубы, Крутов перехватил руль, чтобы останавливающийся фургон не съехал в кювет, кое-как свалил тело водителя вправо, догадываясь, что у того сработала закодированная в подсознании программа самоликвидации, и пересел на его место. До ворот в колюче-проволочном заборе оставалось всего с полсотни метров, когда включилась наконец система тревожной защиты зоны.

Слева и справа от дороги вдруг загорелись мощные прожекторы, мгновенно создавшие плотный поток света, практически ослепивший Крутова. А потом заговорили скрытые от посторонних глаз автоматические пулеметы на поворотных турелях, простреливающие дорогу и лес на многие сотни метров. По капоту, кабине, вагону забарабанил горячий свинцовый град, посыпались стекла, с мяуканьем и визгом запел рикошет.

Крутов сполз с сиденья под руль, ничего не видя, придерживая его рукой так, чтобы машина продолжала двигаться в прежнем направлении, и рукой же вдавил педаль газа, взмолившись в душе, чтобы не заглох и не взорвался двигатель.

Долгих десять секунд рефрижератор плыл в море света и огня, вздрагивая от пулевых попаданий, рыча и плюясь дымом. Потом послышался скрежещущий удар, автомобиль вздрогнул, приостанавливаясь, но прорвал сетку ворот и покатился в ночь, оставив позади нечто вроде извержения вулкана.

Егор взгромоздился на исклеванное пулями сиденье, включил фары дальнего света, но все равно еще ничего не видел и вел рефрижератор вслепую, в любой момент ожидая столкновения с деревом или попадания колеса в яму, интуитивно выворачивая руль в соответствии с поворотами дороги. А когда глаза начали наконец привыкать к новому освещению и реагировать на детали, его самым бесцеремонным образом остановили.

На подножку слева вдруг вскочил невидимый человек, в шею Крутову уперся ствол пистолета, раздался чей-то негромкий, но выразительный голос:

– Тормози! Выходи!

Егор схватился было за автомат на груди, но его ударили по голове, сорвали оружие, выдернули из кабины и придавили к земле на обочине дороги.

– Савин, гони фургон в Дятьков! – прозвучал сквозь рык двигателя чей-то властный голос, показавшийся Крутову знакомым. – Малько, Бажов – в арьергард! Остальные за мной!

Обладатель голоса подошел к лежащему Крутову, осветил его фонарем.

– Кто это? Спросили, что за шум поднялся в зоне? Почему он выезжал с таким музыкальным сопровождением?

– Сейчас спросим.

Егора перевернули, рывком поставили на ноги, он попытался заслониться рукой от луча света и услышал изумленное восклицание:

– Крутов?! Мать твою!.. Так это ты устроил переполох?!

– Ираклий… – пробормотал Егор, узнав наконец голос магистра Ордена чести. Ноги его подкосились, и он едва не упал, поддержанный под локоть кем-то из подчиненных Федотова.

– За ним погоня, товарищ полковник, – вынырнула сбоку темная фигура. – «Нива», «бээмпэшка» и четыре мотоцикла.

– Уходим!

Егора подтолкнули в спину, усадили в кабину джипа, и машина понеслась в темноту, не включая фар и габаритных огней, как стрела, выпущенная из арбалета. Видимо, за рулем ее сидел филин, прекрасно видящий в темноте. Вскоре она была далеко от места прорыва Крутова из зоны, свернула на проселочную дорогу. И тут Егор осознал, что очень слаб. В голове его поплыл звон, уши заложило, как при старте самолета, перед глазами завертелись цветные пятна, и на некоторое время он нырнул в омут беспамятства. Очнулся, когда джип выруливал на окраину какого-то селения.

– Где… мы?

– Оклемался, полковник? – тронул его за плечо невидимый спутник. – Это Жуковка. Держись, сейчас я тебя посажу в ванну и приведу в чувство.

– Мне… надо… в Ковали…

– Вот как раз там тебе и не стоит появляться. Сватов в первую очередь побежит искать тебя в деревне.

– Откуда ты знаешь Сватова?

Ираклий рассмеялся.

– Я же говорил, что у нас своя разведка.

– Для магистра регионального отделения Ордена чести ты слишком много знаешь… товарищ полковник.

– Догадался? – Федотов подал руку. – Приехали, вылезай. Помочь?

Крутов с превеликим трудом выполз из машины. Перед глазами все расплывалось, мерцало и качалось, желудок стучался в рот, тянуло на рвоту, голова гудела, будто барабан. Его поддержали под руки, ввели в дом, свет больно резанул глаза.

– Падай.

Он послушно сел, почти рухнул, на топчан. Чьи-то заботливые, похоже – женские руки стали расстегивать и снимать с него одежду, обувь, погладили шрамы на груди, и тут Егор поплыл, поплыл, медленно проваливаясь в зыбкое марево без мыслей и ощущений, уже не сопротивляясь, никого не видя и ничего не пытаясь понять.

– Сомлел полковник, – раздался чей-то гулкий соболезнующий голос.

– Они его взяли с помощью генератора, – отозвался второй. – Удивительно, что он еще нашел силы сбежать… Кстати, видели, что у него было с собой?

– Генератор?! Почему не доложили сразу?

– Некогда было.

– Тащите его сюда. Ну и сукин сын, этот Крутов! Ну и везунчик!

– Ферзь!

– Несите его в ванную…

Егора подхватили сильные руки, он вяло попытался встать на ноги, не смог и смирился. Вода в ванне на миг отрезвила его, заставила вспомнить реалии бегства и что в плену остались Елизавета и Панкрат, однако шум в ушах усилился и Крутов окончательно сдался убаюкивающему, обволакивающему сознание, теплому блаженству…

Москва

Они встретились в ресторане «Президент-отеля» – председатель Реввоенсовета Винсент Аркадьевич Валягин и второй советник посольства США Гарри Грисберн, утром прилетевший из Штатов. Встреча была приватной, неофициальной, но хорошо подготовленной, поэтому ни журналисты, ни спецслужбы России никаких подробностей не узнали, кроме факта события: советник не числился в списках резидентов разведки Соединенных Штатов и в отслеживании не нуждался, а Валягин сам представлял одну из спецслужб, будучи экспертом Совета безопасности страны.

Грисберн, верзила баскетбольного роста в безукоризненном светлом костюме, с неизменной улыбкой, словно приклеенной к лицу, обнял Валягина длинными руками, чисто по-американски похлопал его по спине.

– Хорошо выглядишь, Винсент, почти как дипломат.

– Ты тоже выглядишь неплохо, Гарри, – ответил Валягин, – почти как президент. Что заставило тебя позвонить мне прямо из аэропорта?

– Я заказал столик для «парти», пошли, поговорим. – На русском языке Грисберн, выпускник Гарварда, говорил почти без акцента.

Ресторан имел отдельные кабинеты для особо важных персон, обставленные по последнему слову интерьерного искусства разных стилей и эпох, но американский советник предпочитал славянский стиль, точно так же, как он больше любил славянскую кухню.

Стол был уже накрыт, и вышколенная прислуга, тихая и незаметная, но мгновенно реагирующая на любой жест гостей, в течение минуты выполнила заказы на «царские кушанья»: молоки с хреном, черемшу квашеную, соленые и маринованные грибы, блинчики с икрой, лососину с маковым молочком, икряники, ксени, щучьи головы под чесноком, белужий скаб, тетерева и рябчики жареные, с луковым взваром, жареного гуся и баранину «по-императорски». Из напитков Грисберн больше всего налегал на водку, Валягин же отдавал предпочтение молдавскому коньяку.

Выпили, закусили, обменявшись традиционными пожеланиями, потом Валягин, несмотря на то что кабинет был проверен на предмет наличия в нем подслушивающих устройств, включил «глушилку» – многодиапазонный радиозвуковой генератор шума, не позволяющий прослушивать разговоры даже с помощью лазерных сканеров, и откинулся на спинку кресла, громадный, уверенный в себе, сытый во всех отношениях, кроме отношения к власти, довольный миром и собой.

– Ну-с, господин советник, что произошло? Зачем понадобилась эта поспешная встреча?

– Это не у нас произошло, а у вас, – парировал американец. – Наши программы работают безупречно, мы ждем только ваших результатов. Но нам стало известно, что некоторые ваши объекты вышли из-под вашего контроля.

– Это какие же? – лениво поинтересовался председатель РВС.

– Например, «Объект № 2».

Валягин глотнул коньяку, зацепил вилкой кусочек лососиного балычка с лимоном, сказал с добродушным видом:

– Уважаю вашу разведку, дорогой Гарри, она, как всегда, на высоте. Действительно, в работе «Объекта № 2» наметились кое-какие негативные тенденции, но мы контролируем ситуацию. В ближайшее время туда отправится эксперт… э-э, по зачистке, так сказать, и вопрос будет закрыт.

– Это не скажется на сроках решения задачи?

– Ни в коей мере. Разработка «ЗГ» первого поколения закончена, мы можем продемонстрировать опытные образцы хоть завтра. Но ты же знаешь, это всего лишь уровень накопления технологии, отработки линий воздействия, как говорит Директор Проекта. – Валягин засмеялся. – Я не ученый, поэтому в терминах разбираюсь слабо, всю жизнь, например, путал витилиго с либидо. Так что не обессудь, если ошибусь. Однако «ЗГ» – игрушки, хотя и имеющие военно-прикладное значение, нам же пора выходить на уровень два – то есть разработку систем инициирования поведенческих реакций. Говорят, вы в этом деле уже собаку съели.