Любовь и ярость - Патриция Хаган

- Это был сплошной обман, - голосом, полным отчаяния, произнес он.

Бриана не выдержала. - Я все объясню по дороге.

Колт обернулся и взглянул ей в глаза. С каким бы удовольствием он сейчас ударил эту лживую суку, заставив её заплатить за все, что пришлось ему пережить. - Успеете все выложить, а пока помолчите.

Некоторое время они молча гнали лошадей, но вскоре Колт обернулся, он хотел знать, в каком монастыре Дани. - Я должен повидаться с сестрой и выяснить, что ей было известно.

- Она ни о чем не подозревала, - тихо сказала Бриана.

И тут не выдержал Бранч, - Черт побери, кто ты такая?! И каким образом оказалась замешана в это дерьмо?

- Меня зовут Бриана де Пол, - мягко сказала девушка, благодарная даже тому, что хоть кто-то спросил об этом. - я всю жизнь была прислугой у графини де Бонне. Отец тоже служил в замке до самой смерти. - Она торопливо рассказала, почему Элейн вдруг оказалась в такой нищете, как Дани неожиданно для всех ушла в монастырь и почему у Гевина родился план завладеть состоянием сестры.

- Письмо от вашего отца, - добавила она, - пришло в тот самый момент, когда Дани собиралась навсегда покинуть замок. Ей его даже не показали, так что, сами понимаете, она и не подозревала о дьявольском замысле Гевина.

Обрадовавшись, что никто из мужчин не прервал её, Бриана попыталась смягчить их, - Я пошла на это, только для того, чтобы спасти брата. Он калека ... - слезы градом покатились у неё из глаз и до Брианы, наконец, дошло, что никому из них и в голову не придет поверить ей.

Колт по-прежнему настаивал на том, чтобы немедленно ехать в монастырь и Бриана объяснила, что он стоит на вершине горы под названием Jaune*, на самой границе с Италией. Девушка не сочла нужным рассказать, что название горы возникло из-за несметного количества диких цветов, которые всю весну и лето покрывали её склоны сплошным нежно-желтым ковром

- Мы понапрасну потеряем время, - ещё раз предупредила она. - это не простой монастырь, у них очень суровый устав. Он был создан специально для тех, кто хочет навсегда порвать с внешним миром и прежней жизнью. Их никому не позволено посещать. Мне все это рассказывала Дани. Орден очень строгий, и скорее всего, вам даже не позволят увидеться с ней. А кроме этого, она все равно ничего не знает о том, что произошло, поверьте мне!

Но Колт был неумолим. - Единственное, что от вас требуется - это показывать дорогу. - Ничто на свете не помешает ему увидеть Дани, мрачно поклялся он про себя. Он должен собственными ушами услышать, что она не имеет ни малейшего отношения к этой шайке, а кроме того, ему понадобится её помощь, чтобы вернуть свои деньги. И тогда да сжалится Господь над Гевином!

________________________

* Jaune (фр.) - желтая

- Надо ехать на восток, - махнула рукой Бриана, - в экипаже туда не меньше четырех часов езды. Как-то раз я отправилась туда, чтобы помолиться у фонтана, его вода считается чудотворной. Я взяла с собой Шарля, мы так надеялись, что ему полегчает ...

- И что, помогло? - сухо спросил Колт.

- Нет, - коротко ответила она. Помолчав немного, Бриана осмелела, Если бы я отказалась помочь Гевину, у меня не было бы ни единого шанса оплатить операцию для Шарля, а без неё он бы не выжил. У него бы не выдержал позвоночник, он ведь с детства калека...

Колт покачал головой. Все врет, конечно. Скорее всего, ей просто пообещали часть денег и уж, конечно, долго уговаривать её не пришлось. И когда девушка попыталась что-то сказать, он просто приказал ей замолчать. У него было над чем поломать голову и без её жалких попыток оправдаться.

Больше часа они скакали вперед в кромешной тьме, дорога постепенно сужалась, потом стала неровной и каменистой и резко пошла в гору. Посовещавшись, Колт с Бранчем решили немного отдохнуть и двинуться в путь с первыми лучами солнца.

Бранч, взяв лошадей под уздцы, отправился искать себе место для ночлега, оставив их наедине.

Бриана молча уселась на валун и с восхищением подняла глаза к небу, где все оттенки темно-синего и пурпурно-розового сплетались в причудливый узор. Вдруг откуда-то неподалеку до неё донеслось журчание бегущей воды и девушка радостно встрепенулась. Конечно, вода в горном ручье ледяная, но соблазн хоть немного помыться был слишком велик, чтобы она могла устоять.

Бриана двинулась на звук бегущей воды, ощупью выбирая дорогу среди камней.

- Куда это ты собралась?

Девушка резко остановилась, но головы не повернула, - Мне нужно хоть немного вымыться. Ведь я провела в этом проклятом погребе связанная не меньше двух недель, А может и больше, впрочем, не знаю.

- Я пойду с тобой.

Она не на шутку перепугалась. - Нет, я ... лучше я одна!

Колт резко, неприятно хохотнул, - Если мне не изменяет память, ты ничего не имела против моего общества в те ночи, когда бесстыдно соблазнила меня?! И у меня была масса времени, чтобы насмотреться на твою наготу!

Бриана испуганно пискнула. Надо как можно скорее сказать ему правду, лучше всего, прямо сейчас ...

- Ах, да, я же забыл, - издевательски хмыкнул Колт, подходя вплотную, - Ведь тебе надо заплатить, так? Должна же быть какая-то разница между продажной женщиной и обычной шлюхой, не так ли? Думаю, ты берешь недешево.

- Ну, скажи, - язвительно продолжал он, - Сколько предложил тебе Мейсон? Мне безумно хочется знать, во сколько мне обойдется удовольствие затащить тебя в постель. Жаль, конечно, что я не могу припомнить, как это было тогда ...

Звук пощечины прозвучал, как выстрел.

Колт даже не вздрогнул. Он продолжал ухмыляться, глядя ей прямо в лицо, но когда она снова занесла руку для удара, он сгреб её в охапку и как пушинку перекинул через плечо. Не обращая внимания на пронзительные крики, Колт быстро пробрался сквозь заросли кустарника и, оказавшись на берегу горной речки, без лишних слов швырнул её в воду, прямо в одежде.

Бриана барахталась в ледяном потоке, изо всех сил стараясь удержаться на скользких камнях, устилавших дно речушки. Вода доходила ей почти до талии, но течение было быстрым и ей никак не удавалось встать на ноги. Подняв тучу брызг, Бриана упала навзничь и стремительный горный ручей накрыл её с головой. Просто чудо, что она в конце концов все-таки ухитрилась подняться, из последних сил прохрипев, - Мерзкий ублюдок!

Но Колт только рассмеялся. - Может, оно и к лучшему, что я ничего не помню. Подумаешь - самая обычная шлюха!

Бриана застыла как вкопанная, дрожь куда-то пропала. Сыпавшиеся на неё жестокие, оскорбительные слова жалили, как укусы ядовитой змеи, разжигая безумную ярость, которая огнем заполыхала в груди. Да, конечно, она обманула его. Но как убедить Колта, что между ними ничего не было? Он, конечно, не поверит в это, но она-то ведь знала! Мысль, что ей удалось перехитрить Гевина и уберечь себя и Колта от этого последнего унижения, все это время была для Брианы единственным утешением. И она действительно гордилась этим.

Она полюбила Колта, но сейчас её любовь превратилась в жгучую ненависть. Конечно, он в ярости, но ведь он мог хотя бы дать ей шанс все объяснить! И он не единственный, кто пострадал. Бог свидетель, сколько горя и унижений пришлось перенести ей!

И Бриана решила молчать, ... до поры, до времени, конечно.

Когда первые робкие лучи утренней зари прогнали прочь ночные тени, трое путешественников покинули гостеприимный приют в лесу и тронулись в путь. Бриана не открывала рта, лишь только спросила, не может ли она ехать вместе с Бранчем. Колт пробормотал что-то в знак согласия, меньше всего ему хотелось терпеть её присутствие рядом.

Они долго ехали, погрузившись в мрачное молчание. Чтобы не сойти с ума Колт старался думать только о том, что было перед глазами. Насколько он мог судить, Франция - на редкость красивая страна. Плодородные земли севера, щедро омываемые водами Луары и Сены, совсем не были похожи на залитое ослепительным солнцем южное побережье, с его золотыми песчаными пляжами, бесконечными оливковыми рощами и фруктовыми садами.

Китти часто писала Колту восторженные письма, по её словам жизнь в столице била ключом. Тревис был занят работой с утра до вечера и, вынужденная проводить время в одиночестве, Китти с головой погрузилась в искусство.

Она много писала Колту об импрессионизме, называя его величайшим вкладом в сокровищницу мировой культуры, революцией в современной живописи и поистине новой эпохой возрождения. Она была в восторге от того, что самые известные художники новой волны: Моне, Ренуар, Сислей и Писарро жили и творили во Франции.

Колту иногда безумно не хватало родителей, но он был рад за них, ведь не часто выпадает возможность побывать в Европе. Когда закончится этот кошмар, пообещал он себе, непременно надо будет съездить в Париж и повидать их. И, мрачно подумал он, придется объяснить всю эту историю.

Колт попытался вспомнить, что ему было известно о Франции из книг и писем родителей. Еще со школьной скамьи он знал, что всю её огромную территорию делят на почти равные части четыре полноводные реки и величественная горная цепь. Кроме красавицы Сены, которая сначала медленно и плавно катила свои волны под мостами и арками столицы, а потом спешила на север, к Ла Маншу, была ещё полноводная Луара на западе, на чьих живописных берегах до сих пор тут и там были раскиданы великолепные средневековые замки. Луара, воды которой щедро поили все западное побережье, несла свои воды в Атлантический океан, заканчивая путешествие у северной части Бискайского залива. На юге бурная и коварная Гаронна, сливаясь с сестрой Жирондой, тоже торопилась к океану, а величественная Рона, начиная свой путь среди восточных отрогов Альп, спешила на юг, чтобы напоить на своем пути знаменитые виноградники Прованса.