Слушайте звезды! - Владимир Шитик

«Спать и еще раз спать», — с этим желанием расстроенный Лер Корнуэлл возвращался домой. Поражение, конечно, задело его самолюбие, однако не настолько, чтобы рыдать в дверной косяк в мужском туалете, как это делал на днях его коллега по клубу Сикорски. Через четверть часа старенький голубой «меркурий», дребезжа разболтанным капотом, нырнул в подземный гараж многоэтажного жилого блока на проспекте Независимости.

Он еще ковырялся в дверном замке, когда услышал, что в квартире надрывается телефон. Говорить ни с кем не хотелось, но он тем не менее снял трубку. Сработал скорее рефлекс, чем чувство долга. «Вполне возможно, звонят из больницы, — мельком подумал он. — Очень может быть, что у тетушки начался кризис, из которого, как предполагают врачи, она уже не выкарабкается. Тоже мне, платная медицина! Хотя правильно говорят французы: даже самая красивая девушка может дать не больше того, что у нее есть».

Незнакомый голос приветствовал Лера.

— С кем имею честь? — осведомился он.

— А у тебя короткая память, дружище! — иронически ответил голос. — Надеюсь, помнишь Греми-колледж и грозу младших курсов Вирда, по кличке «Жердь»?

— А-а, — в голосе Лера не чувствовалось энтузиазма. Воспоминания о розовой юности его мало умиляли. Собеседник словно угадал мысли Лера.

— Не беспокойся, — сухо произнес Вирд. — Я не собираюсь потчевать тебя варевом из сюсюканья об отроческих делах. Дело намного серьезнее и касается тебя лично. Мне в руки, совершенно случайно, попали интересные документы. Надо бы встретиться и поговорить. Как ты смотришь на «Зеленую бороду», где-нибудь минут через сорок?

— Хорошо, — ответил заинтригованный Лер.

В это послеобеденное время в баре царило затишье. Едва Лер переступил порог заведения, как из-за столика в углу поднялся темноволосый мужчина в спортивной куртке и приветственно махнул рукой.

В баре они засиделись до позднего вечера.

4

Клиф Сеймен остановился у двери шефа и деликатно постучал. В его послужном списке О'Брайен был четвертым шефом и, пожалуй, наиболее «приличным» среди своих предшественников. Ирландец до кончиков рыжих волос, О'Брайен восседал в кожаном кресле подобно статуе Линкольна из музея фигур мадам Тюссо.

— Присаживайся, Клиф, — проворковал О'Брайен, уставившись на вошедшего светлыми глазами, взгляд которых порождал у Клифа ассоциации с рентгеновскими лучами, принизывающими человека насквозь. Наверное, только ангел мог бы чувствовать себя невинным под их постоянным прицелом.

Сеймена всегда удивляло несоответствие комплекции и тональности тембра шефа.

— Что у тебя с делом на Плаймер-стрит? — поинтересовался О'Брайен, окутавшись табачным дымом.

— Это дело рук скорее всего «гастролера». Наши «спецы» не работают в таком стиле лет десять, не меньше, — Сеймен задумчиво изучал статуэтку средневекового рыцаря, единственное украшение в кабинете шефа.

— Хорошо, Клиф, — О'Брайен недовольно поморщился, словно от бородатого анекдота, который его подчиненный рассказал в самый неурочный момент. — Постарайся это дело форсировать. Взять, как говорится, быка за рога. Вчера вечером на приеме у мэра мне всучили этот «подарок» судьбы, — шеф ловким движением фокусника извлек из верхнего ящика стола изящную папку из тисненой кожи и подвинул ее к Сеймену. — Специалисты из аналитического уже ознакомились с содержанием. Вроде бы все ясно и в то же время не ясно. Мне это дельце не нравится. Ты же знаешь, мои ребята больше любят шумные и простые вещи.

(Сеймен это знал: громилы О'Брайена, в отличие от шефа, предпочитали действовать пистолетом, а не головой.)

— К тому же газетчики зашевелились, — продолжал О'Брайен, старательно раскуривая потухшую трубку. — Займись этим делом в первую очередь, ты у нас специалист по головоломкам. Со всеми вопросами обращайся сразу ко мне, в любое время…

Клиф подозрительно уставился на папку. «Только ребусов мне сейчас не хватало для полного счастья», — с горечью подумал он, а шеф тем временем продолжал:

— Вполне возможно — все это ерунда, случайность, но когда возникает большое количество случайностей, они могут превратиться в закономерность.

«Ох уж мне эти прописные истины, которые старик умеет изрекать с таким важным видом, будто придумал их только что, за этим письменным столом», — едко подумал Сеймен.

Он вложил папку в дипломат и отправился в свои «апартаменты» на третьем этаже.

В криминальную полицию Сеймен пришел из газеты. Пять лет работы фотографом в отделе уголовной хроники — время достаточное, чтобы разобраться в том, что тебе подходит, а что нет, и научиться кожей чувствовать создавшуюся ситуацию. А она на данный момент напоминала протухший сэндвич. Неоконченные дела сверху, в середине новое дело, и в самом низу он сам. На втором этаже его окликнули.

— Привет, старина! — Коротышка Тони, как всегда, излучал почти осязаемые флюиды жизнерадостности и оптимизма. — Какие новости у шефа?

— Привет, привет! У шефа все новости положительные, — проворчал Сеймен. — Обычно они лежат у него в худосочных элегантных папках из дорогой кожи, а на гарнир к ним подаются сентенции вековой давности.

Улыбка поползла по лицу Тони и застряла где-то на лбу:

— Зайдем в «кастрюлю» (так они именовали между собой отдел оперативной информации, нашпигованный компьютерной техникой, дисплеями, принтерами и кучей других новинок предпоследних моделей), — предложил Тони.

Здесь всегда можно было ознакомиться с последними сводками, узнать все самые свежие новости (о событиях, произошедших как в самом управлении, так и на всем земном шаре), выпить баночку пива, посудачить о новых секретаршах, которые с неимоверной быстротой сменяли одна другую, и своих начальниках.

— Так, ничего интересного, все как обычно: два убийства, двенадцать ограблений, шесть взломов, крупная авария на Вирджин-стрит — двенадцать погибших и шестнадцать раненых, тридцать девять угнанных автомобилей… — бубнил Тони.

Сегодня Клифу было не до сплетен и, оставив Тони у дисплея, он двинулся дальше. В это время дня лабиринты коридоров, дверей и перегородок управления, которые по своей запутанности и сложности могли поспорить с органами пищеварения крупного рогатого скота, напоминали потревоженный муравейник. Преодолев сорок ступенек и два поворота, Сеймен наконец добрался до своего кабинета, показавшегося ему в это ненастное утро, несмотря на суперсовременный облик, заплесневевшим углом древней, затерянной в пустыне могилы, еще шаг — и провалишься в ее скользкую бездну. Ровно в десять дежурный сержант положил на стол бумаги и дневную почту. На одном из конвертов синим фломастером было выведено: «Вручить толстому инспектору по имени Клиф». Обратный адрес отсутствовал.

Клиф отложил конверт в сторону, просмотрел остальные бумаги и открыл дипломат. Настало время ознакомиться с новым делом и разработать план, продумать схему действий, и за полчаса до обеда заглянуть к О'Брайену, предварительно четко сформулировав свое мнение.

Изящная папка принадлежала аристократическому клубу. Первый лист тонкой синей бумаги с монограммой уведомлял о необходимости как можно быстрее провести расследование якобы случайной гибели нескольких известных шахматистов города, в противном случае будет поставлен вопрос о правительственном расследовании причин, по которым городское управление полиции уклоняется от выполнения своих прямых обязанностей. Клиф вспомнил кислую мину шефа и невольно улыбнулся: «Старика можно понять! Погибли и, скорее всего, насильственной смертью, четыре спортсмена, которые участвовали в играх на первенство штата. Шахматисты, занявшие в нем первые шесть мест, получали право играть в национальном первенстве страны. Убийства были замаскированы, причем очень искусно, под несчастные случаи: автомобильная катастрофа, отравление газом, сердечный приступ. Только последнее несколько отличалось от других: Роно Вендски был убит пустой бутылкой из-под «Балантайна» около полуночи, в двух кварталах от своего дома. Собственно, это обстоятельство и заставило полицию открыть дело. Клиф внимательно изучил вырезки из газет, указания, на что следует обратить внимание, подписи.

Через полчаса он закончил просмотр материалов, закрыл папку и начал рыться в столе. Сигареты почему-то оказались в нижнем ящике, хотя он точно помнил, что вчера сунул в верхний. Вирджинский табак подействовал успокаивающе.

Сеймен подошел к окну. Мутные капли бесконечного осеннего дождя лениво ползли по стеклу. Сквозь туман еле-еле просматривались дома на противоположной стороне улицы.

«Ну и погода! Под стать настроению, — Клиф зябко передернул плечами, опустил штору и, включив настольную лампу, опять погрузился в кресло. — Черт возьми! Это же меморандум. Аристократы с Холма объявили полиции войну. Чудненько: уикэнд долой, воскресную поездку к родителям псу под хвост… Наверное, уже сейчас газетчики «ходят кругами» в маленьком парке у входа в управление, да и телевидение своего не упустит. Все как обычно, все как всегда… Докладывать шефу буду каждое утро, если что-нибудь архиважное — по внутренней связи. О'Брайен согласился… А вся газетно-телевизионная «слава» пусть достанется Тони. Пока вполне достаточно».