У смерти твой голос - Екатерина Соболь

Я закатила глаза:

– Так себе, если честно.

Мы улыбнулись друг другу, а потом я вышла на улицу. Постояла минутку на крыльце, невольно вспоминая, как мы стояли здесь с Чон Мином в тот день, когда он отправил меня домой. Выходит, не следил он в тот вечер за барменом. Насмешливый Огонь просто рассказал ему, что пригласил меня, и Чон Мин был там вечером только ради меня.

Не буду больше о нем думать. Я сошла с крыльца и отправилась обедать в ближайший ресторанчик.

Без пяти восемь я стояла на ступеньках кафе «Ветка лаванды», одетая для свидания. Утреннее белое платье все покрылось землей и пятнами зелени от разбора завалов в Йемтео, так что от него пришлось отказаться. Чон Мин появился ровно в восемь, одетый в футболку с веселеньким принтом и светлые джинсы. Никогда бы не представила его в такой одежде. Видимо, дух дерева выбирал из всей его одежды ту, которая была ему по вкусу, – самую старомодную и неяркую. «Забудь о нем», – твердо сказала я себе и радостно замахала настоящему Чон Мину.

– Здравствуйте, – сказал Чон Мин, и по его взгляду я поняла: кажется, ему льстит, что девушка сама его куда-то пригласила.

– Давай на ты? – предложила я и повела его внутрь.

– Я не против. – Он криво улыбнулся и сел за тот столик, который я выбрала.

Все было как романтическая картинка из журнала. Мы взяли кофейные напитки с шапками взбитых сливок, я изменила своему вечному капучино, Чон Мин заказал пирожное и, смущаясь, предложил мне попробовать. Похоже, он смотрел те же сериалы, что и я. Я интеллигентно подцепила ложкой кусок его десерта и радостно закивала, показывая, какой он вкусный.

Предательские, грешные мысли по-прежнему не оставляли меня. Я все время вспоминала прежние, едва заметные улыбки Чон Мина – надо было внимательно ловить их, чтобы не упустить. Вспоминала его суровую мимику, вечно хмурые брови, нагловатую мрачную дерзость. Как он грубил мне и мучился от того, сколько всего ему приходилось скрывать! Сейчас мы болтали о разборе завалов в Йемтео, о погоде, голос у Чон Мина был веселый и добродушный. Мне кажется, он чувствовал огромное облегчение, сам не понимая отчего, а на самом деле просто впервые по-настоящему пришел в себя после взрыва. А я чувствовала себя так, будто влюбилась в одного из близнецов, а теперь сижу на свидании с другим. Нарочно начала шутить обо всем подряд, чтобы добиться такого же ответа, но Чон Мин просто наслаждался общением и любую шутку спускал на тормозах.

«Отбей хоть одну подачу», – мысленно просила я, но он просто был другим человеком.

И то жаркое, мучительное желание быть ближе, которое сжигало меня каждую минуту рядом с тем Чон Мином, – похоже, пора было постыдно начать называть его «моим Чон Мином», – растаяло без следа. Я изо всех сил пыталась вернуть это чувство, это ведь не так трудно, правда? Но наваждение исчезло, потеряло силу. Я думала о том, что сижу в кафе с симпатичным парнем, а еще – что вечер дождливый, что юбка у меня не особо удобная. Раньше я не могла рядом с ним думать ни о чем другом, только о нем, я от любви готова была зубами в него вцепиться и никак не могла поверить, что больше этого не чувствую.

– Чон Мин, расскажи мне про взрыв в «Гаксане», – попросила я, измученная этими дурацкими мыслями.

Вот уж это беспроигрышно – героический поступок, к которому дух дерева отношения не имел. С губ Чон Мина сразу сползла улыбка.

– Ты поехал туда, хотя не должен был, – тихо сказала я. – Зачем?

Тот Чон Мин скривился бы и мрачно умолк, я как наяву увидела это выражение, но в реальности Чон Мин удивленно округлил глаза:

– Откуда ты знаешь?

– Ми Рэ мне рассказала. Мы почти успели подружиться до ее смерти.

– Ясно, – протянул Чон Мин, явно пытаясь скрыть то, что совершенно не помнит, как я общалась с Ми Рэ. – Ну да. Хотел убедиться, что у ребят все в порядке. В детстве у наших соседей баллон с газом взорвался, я помнил, какое это опасное дело – газ.

– Ты герой, – тихо сказала я и коснулась его руки, надеясь, что хоть прикосновение заставит меня вспомнить: именно эти руки я и люблю.

– Ой, да чего там, – пробормотал Чон Мин, не пытаясь уйти от прикосновения. – Просто работа такая.

Я представила, как знакомлю Чон Мина с родителями. Против нашей свадьбы никто возражать не станет: он симпатичный, с достойной профессией, героически спас коллег, и главное – железный аргумент в моей семье – мы идеальная пара по бацзы.

Вот теперь он был похож на того человека, чей гороскоп я составила: Крыса стихии Огня, знак ян. Союз Крысы и Обезьяны – мирный и крепкий. Оба умные, энергичные, упорные.

И я тут же придумала хитрый, достойный Обезьяны план, как убедиться, что меня все еще тянет к Чон Мину. Еще утром меня пугало, что этот Чон Мин меня не полюбит, но он смотрел с явным любопытством, которое, наверное, у людей предшествует влюбленности. Чего я не ожидала, так это своих сомнений. Болезненно яркая любовь, которую я чувствовала, растворилась без следа, и это было худшее открытие дня.

– Идем погуляем? – предложила я, когда мы покончили с кофе. – Я видела, мост Лунного Света открыли: там ничего особо не пострадало, а бедные туристы и так остались без Йемтео.

Мы вышли из машины на парковке, знакомой мне до боли. Сейчас тут было не протолкнуться: весть о том, что снова можно фоткаться на мосту Лунного Света, уже облетела город. Чон Мин аккуратно припарковался, и мы пошли к мосту, а я пыталась вспомнить – что я делала в это время вчера? Теплый вечерний свет напоминал вчерашний, и все же этот день от предыдущего словно отделяла глухая стена. Мы пошли по мосту, звенящему радостными голосами влюбленных парочек. Чон Мин взволнованно взял меня за руку, и я не возражала.

– Слушай… – начал он, – у меня реально чувство, как будто я что-то проспал. Смотрю на тебя и думаю: ты вроде давно мне нравишься, а потом понимаю, что мы и на свидания-то не ходили, только в участке пересекались.

– Ты плохо себя чувствовал после «Гаксана», – сказала я, искоса глядя на него. – Ми Рэ говорила, у тебя башка с тех пор плохо варит. Не переживай, я вижу, тебе уже лучше.

– Может, завтра еще раз обсудим расследование? – предложил Чон Мин.

Я удивленно глянула на него. По словам Ми