Запретные страсти великих князей - Михаил Пазин

Как рассчитывали лукавые царедворцы, так и получилось – император прочитал письмо и в январе 1907 года ответил на него следующее: «Признать брак Великого князя Кирилла Владимировича я не могу. Великий князь и могущее произойти от него потомство лишаться прав на престолонаследие. В заботливости своей об участи потомства Великого князя Кирилла Владимировича, в случае рождения от него детей, дарую сим последним фамилию князей Кирилловских с титулом Светлости и с отпуском на каждого из них из Уделов на воспитание и содержание по 12 500 рублей в год до достижения гражданского совершеннолетия». Таким образом, царь даровал детям Кирилла титул и деньги на воспитание, но только до совершеннолетия.

А дальше что, они должны были зарабатывать себе на жизнь сами? Интересно…

20 января 1907 года Мелита родила дочь Марию. В связи с этим Николай II вернулся к этому вопросу и созвал совещание юристов и знатоков права под председательством премьер-министра Столыпина. Они судили и рядили и так и эдак – по всему выходило, что император не прав, и дети Кирилла все же имеют право на престолонаследие. Поэтому Николай II решил «вовсе об этом ничего не знать», и никаких резолюций это совещание не вынесло. Однако вскоре ситуация изменилась – в апреле 1907 года двоюродный дядя царя Николай Николаевич-младший женился на черногорской принцессе Стане, до развода бывшей замужем за герцогом Лейхтенбергским (мы об этом уже рассказывали ранее). Это очень напоминало женитьбу Кирилла – брак с разведенной родственницей. Дяде Николаше царь отказать не решился, и его жена сразу же получила титул великой княгини со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Именно после этого события Николай II понял, что дальше оставлять в подвешенном состоянии судьбу Кирилла нельзя, и сменил гнев на милость 15 июля 1907 года признал его брак и Викторией Мелитой, а новорожденную Марию объявил княжной императорской крови.

Однако остальных наказаний с Кирилла император не снимал, в том числе и права возвращения в Россию. В 1908 году Кирилл приехал на похороны своего дяди генерал-адмирала Алексея Александровича, а 1909 году посетил погребение своего отца – великого князя Владимира Александровича. В том же 1909 году у Кирилла в Париже родилась еще одна дочь – Кира, причем ее крестным отцом «изволил быть» лично Николай II. Немногим позже император разрешил Кириллу с семьей вернуться в Россию и восстановил его на службе. В сентябре 1909 года он был назначен старшим офицером на крейсер «Олег», а в 1910 году ему было присвоено звание капитана I ранга.

Таким образом, Кирилла полностью реабилитировали, и он стал третьим претендентом на царский престол в империи (после брата императора Михаила и наследника-цесаревича Алексея). Запомним этот важный момент – к нему мы еще вернемся.

Николай II пошел на этот шаг, чтобы не усугублять раскол внутри династии. Он проявил поистине царское великодушие. Виновник скандала в благородном семействе писал: «Когда я вернулся на Родину, и всем распрям пришел конец», царь с царицей «были бесконечно добры ко мне и Даки». Эти слова Кирилла мы тоже запомним, так как позже он будет обливать этих добрых людей грязью.

В период полной династической реабилитации Кирилла произошло еще одно событие, которое, казалось бы, не имело ничего общего с первым: Мария Павловна приняла православие. Почему? Претенциозная и расчетливая Михень смотрела в будущее. Мы уже писали, что по праву первородства ее муж Владимир вполне мог стать русским царем, а она – соответственно царицей. Но при жизни старшего брата Владимира Александра III и наличии у него двух наследников-сыновей это было нереально. Теперь же ситуация изменилась в корне – Александр III умер, на троне сидел его безвольный сын Николай II; его брат Михаил, судя по его поведению, обязательно должен был жениться на какой-нибудь вертихвостке и, таким образом, потерять права на престол, а сын Николая II цесаревич Алексей тяжело болен гемофилией. Таким образом, перспективы у Кирилла стать монархом вырисовывались вполне отчетливые. Вот Мария Павловна и решила перекреститься в православие – ведь мать царя должна исповедовать государственную религию! Правда, династический закон подразумевал, что она должна являться православной к моменту рождения будущего царя, но это были частности, которые при случае можно было легко обойти.

Таким образом, Михень приготовилась к прыжку на трон. А пока Кирилл с Мелитой наслаждались великокняжеской жизнью в Петербурге. Их принимали при Дворе, они пользовались всеми приличествовавшими им почестями. Но близости между ними и царской семьей не было. Императрица Александра Федоровна не забыла клевету Мелиты на своего брата. В свою очередь, клан Владимировичей не забыл «оскорбление», нанесенное им венценосцами. В этом противостоянии тон задавала Михень, а она не отличалась ни короткой памятью, ни благородством души.

С началом Первой мировой войны в августе 1914 года Владимирский дворец стал центром династической оппозиции Николаю II. В нарушение всех писаных и неписаных правил, пренебрегая всеми традициями, Мария Павловна вела себя так, как будто ждала крушения монарха. Не было таких оскорблений, которые бы не прозвучали из ее уст по отношению к царю и царице; не существовало никаких аспектов государственной политики, которые бы Михень со своим окружением не шельмовала и высмеивала. Сыновья – Кирилл, Андрей и Борис – ей поддакивали, так как в силу своих ограниченных умственных способностей тягаться с матушкой в подобных инсинуациях не могли.

Невестка Марии Павловны, Виктория Мелита, тоже была очень «оппозиционна». Она слушала речи Михень и во всем с ней соглашалась. Даки терпеть не могла императрицу, не уважала Николая II, все в России ей казалось неправильным. Не научившись даже говорить по-русски, она на хорошем английском или французском непременно высказывала критические замечания о положении дел в России при каждом удобном случае. Ничего своего выдумать Мелита не могла в силу своего скудоумия и только подпевала Марии Павловне.

Последняя же, сидя в своих роскошных апартаментах, увешанная сапфирами и изумрудами, изливала такую хулу на власть, что у нее могли бы поучиться агитаторы-революционеры. Причем эти заявления слышали не только ее приближенные, но и многочисленные гости из числа как соотечественников, так и иностранцев. В конце концов, Михень договорилась до того, что императрицу «Александру Федоровну и ее клику надо уничтожить». Она надеялась, что в случае династического переворота ее сын Кирилл станет царем.

Самое поразительное, что мягкотелый и слабохарактерный Николай II на это никак не реагировал, хотя окажись на его месте другой царь, упек бы эту Михень в Сибирь на каторгу, пока трех пар кандалов не сносит. Оппозиция курсу Николая II среди романовского семейства действительно существовала, но они больше болтали и занимались пустым сотрясением воздуха. Не то что реальных попыток с их стороны скинуть Николая II с трона, но даже и планов таких не было. Но это отдельная интересная тема, которая не входит в наше повествование.

То, о чем так страстно мечтала Михень, случилось в марте 1917 года – Николай II отрекся от власти за себя и за наследника Алексея в пользу своего брата Михаила. На следующий день отрекся от трона и он. Казалось, Кириллу, как очередному претенденту на престол, и карты в руки – бери власть и управляй страной в тяжкую годину испытаний. За это тебе будет честь и хвала всего русского народа! Но нет, он решил поступить иначе – присягнул Временному правительству!

Однако закончим рассказ о Марии Павловне. В начале 1917 года, отбывая для лечения в Кисловодск, она заявила перед отъездом, что «вернется, когда будет все кончено». Предчувствия ее не обманули – скоро действительно было все кончено, как для монархии в целом, так и для Михень лично и для всего ее потомства.

А теперь пора вернуться к Кириллу. В августе 1914 года он отправился в действующую армию, где был назначен на службу в военно-морское управление при Ставке верховного главнокомандующего. В 1914, 1915 и 1916 годах он неоднократно выезжал в войска, но ему, морскому офицеру, было трудно найти там дело. В 1916 году Кирилл получил чин контр-адмирала, а Даки работала в частях Красного Креста. В самом начале 1917 года Кирилл выехал в Мурманск для приемки закупленных у Японии трех военных кораблей. Мелита в это время находилась в Яссах, где комплектовала очередной груз медикаментов для румынской армии. За эту «самоотверженную работу» она была трижды награждена боевыми Георгиевскими медалями «За храбрость». В феврале 1917 года она вернулась в Петроград, где ее уже ждал Кирилл, к тому времени назначенный командиром Гвардейского флотского экипажа.

В эти февральские дни с Кириллом произошла главная метаморфоза. В Петрограде начались беспорядки, царь отрекся от престола, и власть в стране перешла к Временному правительству, обосновавшемуся в Таврическом дворце. 1 марта 1917 года, еще до официального отречения Николая II, великий князь Кирилл Владимирович привел под стены дворца весь свой Гвардейский экипаж и заявил о верности новой власти. Интересно, а что им двигало, какую выгоду он искал для себя? Вместо того чтобы сражаться за трон, который принадлежал ему по праву, Кирилл принес присягу кучке думских говорунов, которые обещали стране демократию. Значит, и он был за «свободу»? А как же монархия, о чем так страстно мечтала его матушка? Скорее всего, Кирилл не думал ни о чем, а просто сделал красивый жест. Вот, мол, я какой – великий князь, а тоже за республику!