Не померкнет никогда - Николай Крылов

Объявляя благодарность всему личному составу частей и кораблей, участвовавших в операции 22 сентября, и предлагая командирам и военкомам представить особо отличившихся к правительственным наградам, Военный совет ООР призвал защитников Одессы к мужеству и стойкости.

Контрудар 22 сентября навсегда остался для меня одним из тех событий, которые, вопреки тогдашнему тяжелому положению на юге (об остальном фронте мы знали меньше), укрепляли веру в близящийся перелом в общем ходе войны. В этом смысле скромный вообще-то боевой успех, достигнутый в Восточном секторе, как бы перерастал масштабы Одесской обороны.

Операция, проведенная с целью улучшить обстановку на правом фланге нашего плацдарма и избавить город и порт от артиллерийского обстрела, сыграла свою роль в дальнейшем развитии совместных действий армии и флота.

Черноморцы по праву гордились десантом у Григоръевки — первым (если не считать десанты на Дунае) из многих, которые им довелось высаживать за войну. Высадка его действительно прошла успешно и, очевидно, дала морякам опыт, полезный для будущего. Однако поддержку флота мы ощутили прежде всего в том, что он сумел в сложных условиях, при усиливавшихся ударах противника по морским коммуникациям, исключительно быстро и без потерь перебросить в Одессу с Кавказа 157-ю дивизию. Тут много значил каждый выигранный день.

Переход кораблей с войсками был организован так, что выделенная Ставкой дивизия сошла на одесскую землю раньше, чем мы могли рассчитывать. Войскам, наносившим контрудар, хорошо помогли флотская авиация, базировавшаяся на аэродромах Крыма, корабельная артиллерия и, конечно, береговые батареи. Опыт взаимодействия с этими силами флота, накопленный за полтора месяца отражения вражеских атак, позволил уверенно вести совместные с ними наступательные действия.

Во имя грядущей победы

Одесса, избавившаяся от обстрела со стороны северных лиманов, жила под впечатлением нашего контрудара. Чтобы понять, что значил для приморцев этот успех, надо представить, каких усилий стоило полтора месяца отбивать изо дня в день ожесточенные атаки и как горько было сознавать, что враг все-таки постепенно оттесняет нас все ближе и ближе к городу. И вот, получив долгожданное подкрепление, мы смогли не только потеснить врага, но кое-где и обратить его в бегство.

Имей армия возможность наращивать введенные в наступление силы, успех можно было бы развить. Даже в штарме кое-кому начинало казаться, что контрудар в Восточном секторе может перерасти чуть ли не в разгром осадившей Одессу неприятельской группировки — быстрое продвижение войск на ограниченном участке порождало иллюзии…

— Сейчас-то можно продвинуться еще, а что станем делать потом? — ворчал чувствовавший такие настроения Софронов перед тем, как отдать Томилову приказ о прекращении преследования противника.

Наверное, и сам Георгий Павлович, как ни сознавал он, что пора остановиться, должен был подавлять в себе внутреннее сопротивление этому решению. Нелегко командарму останавливать войска, охваченные боевым наступательным порывом!

Впервые с начала Одесской обороны (раньше это исключалось по обстановке) Военный совет армии счел возможным собрать у нас на КП командиров и комиссаров дивизий, а также некоторых частей. Анализируя положение в секторах, командарм прежде всего обращал внимание на слабые места, возникающие не от недостатка резервов или боеприпасов, а от того, что не все еще научились по-настоящему воевать: не везде активно велась разведка, плохо прикрывались стыки, много недоделок имелось в инженерном оборудовании рубежей…

Совещание, проходившее ночью, было недолгим. Командиры соединений и частей смогли переговорить с членами Военного совета, начальником артиллерии, командующим ВВС, представителями служб тыла. Интересно было им встретиться и друг с другом — многие не виделись давно.

Главное, что определяло общее настроение, — это возросшая сила Приморской армии. Как-никак она имела теперь четыре стрелковые дивизии да еще спешенную кавалерийскую (правда, небольшой по сравнению с другими численности). Усиление армии настраивало командиров на наступательный лад. Все надеялись, что в ближайшее время удастся отбросить врага подальше от Одессы также на южном и западном направлениях.

Уже после контрудара в Восточном секторе прибыли к нам опоздавшие принять в нем участие танковый батальон 157-й дивизии (15 настоящих танков!) и 422-й артиллерийский полк. Таким образом, дивизия Томилова, сыгравшая решающую роль в памятный день 22 сентября, становилась еще более сильной. Из контрудара она вышла с минимальными потерями: 19 убитых, 237 раненых. Получалось, что в наступлении, хорошо подготовленном, потери могут быть меньше, чем в обороне.

Остальные наши дивизии, имевшие в результате тяжелых боев в середине сентября большой некомплект личного состава, мы смогли пополнить. За 21–24 сентября армия получила с Большой земли 15 новых маршевых рот (3500 бойцов), а до конца месяца — еще 21 роту (4800 бойцов).

К 27 сентября закончилась перегруппировка войск в Южпом и Западном секторах. 157-я дивизия заняла 8-километровую полосу между 95-й и Чапаевской, полосы обороны которых значительно сократились. А размещение в этих секторах двух артполков, прибывших с дивизией Томилова, позволило увеличить почти вдвое плотность артиллерии, непосредственно поддерживающей пехоту.

Генерал Воробьев получил возможность вывести во второй эшелон (как оказалось, очень ненадолго) два из трех своих стрелковых полков.

К этому времени 161-й полк, бывший серебровский, принял новый (уже четвертый с середины августа) командир — полковник А. Г. Капитохин, только что прибывший из Москвы. Он знал Воробьева еще по гражданской войне и, услышав где-то, что Василий Фролович командует дивизией под Одессой, сумел добиться, чтобы и его направили сюда. Капитохин вернулся в Красную Армию после большого перерыва — много лет был на ответственной гражданской работе, — но освоился быстро.

В это же время выбыл из 95-й дивизии последний из довоенных командиров полков — П. Г. Новиков. При перегруппировке вышла из временного подчинения генералу Петрову 2-я кавдивизия, и полковник Новиков, как было намечено еще раньше, стал ее командиром.

Полковник Новиков имел репутацию командира не просто опытного, но и в высшей степени надежного. Мы были уверены, как бы ни пришлось трудно, как бы мало людей ни оставалось в строю, его 241-й стрелковый полк задачу выполнит. И пожалуй, никто из командиров полков не знал так досконально, как Новиков, что происходит перед фронтом его полка у противника. Сведения, которыми он располагал, часто бывали очень полезными и для штарма.