Шишки без ягод - Анатоль Нат

Тяжело вздохнув, Кондрат махнул безнадёжно рукой, соглашаясь с его оценкой.

Лишь вечером, когда они, расставаясь, стояли на развилке дороги возле Берлога, Кондрат признался, почему он так близко к сердцу принял их сегодняшний осмотр острожка Сторожевой башни.

— Ты понимаешь, — грустно, как-то без подготовки начал он, как будто всё это время, пока они возвращались обратно, вёл с ним мысленный диалог. — Я ведь тоже давно ищу здесь в пойме местечко себе под учебный полигон. Ищу, ищу, а найти ничего толкового не могу.

— Может на пару поищем? Ты себе под свои верфи, а я под дацан? Чтоб были в одном месте и в случае чего прикрывали друг друга.

— Подо что? — повернул к нему недоумённое лицо Сидор. — Под дацан? Я правильно тебя расслышал?

— Правильно, правильно, — немного смущённым голосом, нехотя покивал головой Корней. — Я долго не мог подобрать подходящее название тому, что хочу сделать. А тут с вашими ребятами, с землянами, посидели как-то вместе за кружечкой пивка, поговорили по душам. Вот они мне и кинули идею про нечто подобное, как это у вас на Земле, называется. Как раз то, что мне надо.

— Это, кажется, в какой-то стране, в Японии? — негромко пробормотал он, смущённо отводя взгляд в сторону. — Слово кажется оттуда, из тех краёв.

— Хм? — несколько растеряно хмыкнул Сидор, с ещё большим интересом посмотрев на него. — Это тебя твои курсанты так просветили?

— А кто же ещё, — смутился окончательно Корней. — Учиться ведь ни у кого не зазорно. Зазорно, как раз, не учиться. Так что, если будут какие ещё мысли, то с радостью выслушаю. Все предложения — принимаются.

После памятной поездки на осмотр их нового острожка прошло аж целых две недели, в течение которых они оба упорно занимались поиском нового, устраивающего их обоих места. И под судостроительную верфь, и под корнеевский дацан, и под учебный полигон для обучения городских курсантов. Хотелось бы, чтоб всё сложилось куда-нибудь в одну точку, чтоб не разбрасываться. Да что-то никак не выходило.

Теперь каждое утро Сидор на пару с Корнеем, напялив на ноги зимние болотные сапоги, одолженные по случаю у знакомых рыбаков, и взгромоздившись на нанятых специально для этого низкорослых, но очень выносливых горных лошадей, идеально подходящих для бродяжничества по болотистым местам, методично прочёсывали местность возле построенного совсем недавно острожка.

Цель поиска была тривиальна до безобразия. Надо было найти удобное, сухое, достаточно высокое, не затапливаемое в половодье место. Чтоб подходило и под нижний склад для хранения древесины, и под место строительства в будущем лодий.

Ну, и как желательное условие, чтоб было оно где-нибудь поблизости от этого их жалкого острожка. Чтоб хотя бы не надо было далеко перетаскивать.

Единственным плюсом этого уё…ща было то, что, как скрипя сердцем всё же признал Корней, в качестве сигнальной вышки — оно было вполне пригодно. Хотя, на их обоюдный взгляд, башне явно не хватало навеса от непогоды. Этакого зонтика…

— А ещё бантика, — мрачно развил собственный бред Сидор. — Из серии выкрасить и выбросить…

Чем больше Сидор думал над, тем, что произошло, тем более отчётливо в его мозгу выкристаллизовывался ответ на всё последнее время происходившее вокруг. И ответ сильно ему не нравился.

Под видом помощи в развитии у них собственных промыслов, помощи родному городу и прочим аналогичным бредом, их незаметно, но верно грабили и подталкивали к разорению.

Так было с этим дурацким острожком, на который он непонятно с какого бодуна дал, а точнее фактически просто подарил городским властям деньги. То, что его строил какой-то там мифологический Пупкин, не имело ни малейшего значения. За фигурой мастеров плотников, срубивших этот острожек, стояла Городская Старшина, которая наверняка и сняла все сливки с этой, десятикратно завышенной по стоимости башни.

Да, самому себе Сидор вынужден был с неохотой признаться, что и его самого порой серьёзно заносит со строительством самых разнообразных оборонительных сооружений.

Как было, например, со строительством Берлога, перестраивавшимся за последние полгода не менее трёх раз, пока он не принял своих окончательных, нынешних форм.

Довольно просторная деревянная крепость, возведённая на месте устроенного там первоначально небольшого укреплённого хуторка.

И как прекрасно помнил Сидор, само строительство той небольшой, ни на что толком не пригодной крепостицы, с каким-то яростным удовольствием потом разваленной Машей, также было инициировано городскими властями, в лице всё того же незабвенного Головы.

Но даже в этом, расширенном виде, новая крепость была маловата для целей, которые ставил перед собой Корней. Там фактически не было достаточного места, где можно было бы тренировать не только личный состав самого гарнизона крепости, но и всех курсантов, готовившихся там по учебной программе города.

Для нескольких тысяч человек там не было места. А использовать прилегающий к стенам участок пахотной земли под военный полигон, пусть даже и небольшой, не позволял уже Сидор, кровно заинтересованный в наличии у них собственных пахотных земель.

Будь его воля, он закопал бы и ров, ещё не вырытый, но уже размеченный вокруг стен, а то и срыл бы половину стен, вместе с валами, лишь бы получить ещё дополнительно пару квадратных метров площади пашни. Но тут уж дыбом встал Корней, обрушивший на его голову столько нелицеприятных эпитетов, что пристыженный Сидор поторопился сбежать к себе в землянку и целую неделю потом не показывался ему на глаза, старательно избегая встреч.

Потом размолвка позабылась и теперь они уже вдвоём обшаривали ближайшие к городу окрестности, ища себе место под будущие судоверфи и новый учебный воинский центр для Корнея.

Последнее время Корней чётко определился для себя в приоритетах. По его внутреннему убеждению, о котором он предпочитал до времени помалкивать, отношения их компании с городскими властями всё больше и больше портились. И поначалу вполне доброжелательное, дружеское отношение всё больше и больше сменялось жёстким принуждением. Они начинали всех раздражать и чем дальше, тем сильней. Уж слишком самостоятельно они вели себя во всех своих начинаниях, не оглядываясь на сложившиеся интересы и сферы клановых группировок в городе.

Со временем этот скрытый конфликт неизбежно должен был привести к открытому столкновению между ними и старыми кланами. Но пока этого не произошло, следовало максимально использовать благоприятную пока конъюнктуру.

Прогибаться под кого-либо Корей не собирался, и насколько он понял, и что привлекало его в компании, с которой он за последний год близко сошёлся, другие были такие же, неуступчивые.

У Корнея давно зародилась и окрепла в голове мысль, что городские власти, в лице его главного представителя Городского Головы, в общении с ними преследуют свои цели, весьма далёкие от нужд их компании. Если и не прямо враждебные, то совсем не дружественные. На что, кстати, определённо указывали их напрасные траты на возведение и сразу же по окончанию строительства ставшего никому не нужного сооружения, к тому же завышенного по стоимости в несколько раз.

Вот по всей этой совокупности причин они теперь уже сами, вдвоём с Сидором и искали новое место в пойме реки Каменки. Поиски давно уже стали настолько привычными, что больше напоминали пикник, как называл эти путешествия Сидор.

Поэтому не было ничего удивительного, что уже к полудню, глядя на низко стоящее над головой зимнее солнце, они уже с удобством расположились у подножия насыпи своего острожка, где как раз для таких целей ещё городскими стражниками был устроен очаг и навес сбоку от него.

Постоянные ежедневные поиски с одинаковым неизменным результатом, порядком уже надоели обоим, поэтому они уже с прохладцей относились к возложенной на себя миссии, чуть ли не с самого утра плюнув на всё и устроив себе отдых. Тем более что удобные стол и широкие дубовые лавки под навесом так и навевали желание лениво развалиться на них и прикорнуть до момента когда Сидор позовёт на готовый шашлык.

Тот с удовольствием возился возле костра, распространяя вокруг себя чудные ароматы жарящегося, хорошо приготовленного накануне мяса.

— Ба! — насмешливый голос Сидора, заставил Корея раскрыть упрямо слипающиеся глаза. Со скамейки, на которой он развалился, вставать не хотелось. Было лениво.

Из кустов, скрывающих протоку с севера от острожка, на своём неизменном пегом коньке медленно выезжал Староста.

— Господин Худой Сила Савельич! Сам Всесоюзный, тьфу ты, Городской Староста!

Сегодня у Сидора, видимо для разнообразия, с утра было хорошее настроение. Поэтому он искренне обрадовался гостю.