Озаренный Оорсаной 2. Путь Жреца (СИ) - Вайт Константин

Наши командиры разбили прибывших на пять отрядов, один из которых полностью состоял из жрецов. Именно они должны были беспрерывно атаковать. На мой взгляд, план атаки был не очень продуман: резким рывком, большой толпой, не забывая о защите, попытаться прорваться к воротам храма. Те, кто пересечет ограду храма, попадает в защитный контур и поддерживает своим огнем остальных.

По дороге пара магов покинула нас. Ромуал, шагавший рядом со мной, сказал, что это были молодые маги, которые не смогли выдержать больше двух часов в медитации, но моя тройка друзей еще держалась.

— Вообще, удивительно много магов откликнулось на твой призыв, — сообщил Ромуал, оглядывая наше войско, — ты понимаешь это?

— Не знаю, на мой взгляд, наш отряд не выглядит особо внушительным, — я пожал плечами. Вокруг шумела нестройная толпа, слабо похожая на солдат — и выправкой, и дисциплиной. Многие встретили своих друзей и знакомых, с которыми давно не виделись. Шли расслабленно, болтали друг с другом.

— Скажу тебе по секрету: высших магов уровнем выше тройки, для которых доступна глубокая медитация, у нас в княжестве всего около трех тысяч человек. А здесь присутствует более десяти процентов от общего количества. Поразительно! — он покачал головой.

Если учесть, что прошли всего сутки с момента призыва магов в мир богини, Ромуал прав — это огромное достижение. Я надеялся на пятьдесят, сто человек, а тут…

Боя я почти не запомнил. Все-таки, отсутствие практики боевых столкновений в моей жизни сказывался. Мы неслись вперед, к воротам. Животные просто озверели и встречали нас огромной толпой. Они исступленно пытались прорваться к жрецам, несмотря на потери, и практически не обращали внимания на простых магов. То тут, то там им удавалось пройти первые ряды защиты, разрывая магов на клочки, но до основной группы жрецов никак не получалось дотянуться. Бой сопровождался диким воем, рычанием, криками людей, в которых я слышал то злость, то боль. Было очень страшно. Честно говоря, я был растерян. Стрелял в зверей, бежал, опять стрелял. Это длилось бесконечно. Каждый шаг вперед отнимал уйму сил.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я, неожиданно для себя, оказался на мощеной камнем площади перед храмом. Рухнув без сил на брусчатку, устало закрыл глаза. В голове билась одна мысль: «Прорвались! Прорвались!». Все тело болело. Огнем жгло левую руку, сердце бешено колотилось, голова кружилась.

С трудом повернув голову, я увидел рядом с собой Никоса и Семи. «Живы!» — подумал я и отключился.

Пришел в себя в небольшом лазарете на десять коек. Все места были заняты. Заметив, что я открыл глаза, ко мне подошел один из жрецов.

— Семи, как ты себя чувствуешь? — спросил он. Прислушавшись к себе, я обнаружил, что сильно болит кисть левой руки.

— Рука болит, — прохрипел я. В горле пересохло, и слова мне давались с трудом.

— Ничего больше не беспокоит? — участливо поинтересовался жрец.

— Голова кружится.

— Это от потери крови. Во время боя ты потерял левую руку. Тебе повезло, что рядом оказался лекарь и остановил кровь.

От такой новости я потерял сознание. Когда очнулся, чувствовал себя почти хорошо. Окружающий мир немного расплывался перед глазами, и, в принципе, все. Сев на кровати, начал осматривать себя. С удивлением уставился на левую руку. Она была на месте. Правда, с ней явно что-то было не так. Примерно от локтя вниз, в сторону кисти, моя рука была тонкой, очень худой, с бледной кожей, отдающей в синеву. Пошевелив пальцами, я удостоверился, что это все-таки моя рука. В голове царил полный сумбур. В этот момент в лазарет зашел Виктор.

— Рад, что ты очнулся. Благодаря нашим молитвам и снисхождению богини, твою руку удалось восстановить. Только будь пока поаккуратнее с ней, — он немного помолчал, — есть хочешь? — после этих слов я ощутил жуткий голод.

— Очень! А где Никос и Семи, с ними все в порядке?

— Не переживай, они живы. Сейчас поешь и увидишься с ними. Идти можешь? — он протянул мне руку и помог подняться. Я достаточно твердо стоял на ногах. Покрутив головой и не почувствовав головокружения, согласно кивнул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы вышли во двор, и я с удивлением начал оглядываться. Первое, что поражало, — светило солнце! По двору ходили какие-то люди, бегали дети. Все выглядело очень мирно. Виктор не дал мне насмотреться. Отвел в одну из комнат, посреди которой стоял большой стол. Безумно вкусно пахло едой.

Виктор пообедал вместе со мной. Когда мы наелись, настало время для разговора.

— Сколько времени прошло? Много погибших? — задал я вопросы, мучавшие меня.

— Ты был без сознания пять дней. Погибших много, но главное мы сделали — оживили храм. Всех раненых излечила богиня. Она спустилась к нам и лично врачевала.

— И меня? — удивлено уточнил я.

— Да. Можно сказать, тебе дважды повезло. Первый раз — когда ты с таким ранением добрался до храма, а второй — когда богиня лично вырастила тебе новую руку.

Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент в комнату вбежал Семи и бросился меня обнимать.

— Ты жив! Я так за тебя переживал! Я три дня сидел рядом с тобой, но потом меня прогнали. Тут столько дел, все так интересно!

— Со мной все в порядке, не волнуйся, — постарался успокоить его я.

— Как твоя рука? — спросил Никос, вошедший в комнату вслед за Семи.

— Вроде, нормально, — я поднял руку и показал ее окружающим.

Вечером мы устроились на стене. Она была на удивление широкой и удобной для обороны. Зверей вокруг не было видно. Как сказал Виктор — храм их отпугивает. Я и сам ощущал, что все вокруг насыщено энергией богини.

— Что произошло за эти дни, расскажите, — попросил я Никоса.

— Мы прорвались в храм и отбивались у ворот. Настоятель и Нокс вошли внутрь и смогли запустить алтарь богини. Ты уже был без сознания. В тот момент, когда они запустили алтарь, вокруг прокатилась волна энергии Лучезарной, и звери отступили, — начал свой рассказ Никос, но его прервал Семи:

— Это было ужасно! Погибло очень много магов. И твои друзья… — он грустно посмотрел на меня, — Леопольд и Моррис, они защищали тебя до последнего. Спасли тебя, но сами не выжили, — он всхлипнул.

Сердце мое сжалось от боли. В круговороте боя я не заметил, как они отстали от меня. Я практически ничего не помнил. Только что мы все вместе рвались вперед, уже видны были приоткрытые ворота храма — но в какой-то момент рядом со мной остались только Никос и Семи. На глаза навернулись слезы. Ребята были со мной с самого начала. Они были моими настоящими друзьями, и боль от их утраты была очень сильной. Я сжал челюсти, стараясь не заплакать. «Ничего, я еще отомщу за них!» — подумал я. Правда, сам не понимал, кому мстить. Я испытывал чувство вины. Ведь это я их втянул, научил медитации, и они не остались в своем мире, пришли сюда и защищали меня до последнего.

— Погибло около сотни магов, — Никос грустно покачал головой, — среди жрецов погибло трое, из твоего отряда. А вот отряд Борта выжил в полном составе.

— Не сомневался в них, они прошли слишком суровую школу, — тихо произнес я, а перед глазами стояло лицо Леопольда.

— Завтра, Виктор с жрецами уходит к порталу. Здесь останутся настоятель, Нокс и еще три-четыре жреца. Ну и беженцы, конечно, — Никос попытался перевести тему. Я слушал его, как сквозь вату. Погиб Моррис. Мне сложно было представить, что его больше нет, и что никто не будет рассказывать теперь байки — к месту и не к месту. Больше нет Леопольда. Он заботился обо мне, как о ребенке, и, несмотря на то, что я давно уже не маленький, эта забота была приятна. Осознание того, что я снова остался один в этом мире, меня пугала. Семи и Никос останутся здесь, у них свои дела и своя жизнь, а что теперь делать мне? Я вне закона. Иллюзионы отобрали, особняк опечатали. Герцог пообещал решить этот вопрос, но предупредил, что потребуется много времени. Хотя, если храм исправно начнет поставлять жрецов, может быть, все наладится?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот вы где! — к нам подошел Виктор и сел рядом со мной, — я завтра ухожу с основной частью жрецов. Хотел с тобой поговорить, — обратился он ко мне.