Город. Книга 1 (СИ) - Виталий Саух

Даже если допустить, что хозяин, или хозяева, денег всё же будут его искать, то есть ли хоть какая-то разница в том от кого он примет смерть? И вообще, стоит ли ему, тому, кто стоял на её пороге так её бояться?

Всего лишь одно короткое мгновение отделяло его тогда от смерти. Можно сказать, что его жизнь кончилась именно тогда, и всё, что сейчас с ним происходит — это нечто вроде какого-то сбоя в его жизненной программе. Ведь если хорошенько поразмыслить, то теперь, после чудовищной эпидемии уничтожившей город, не осталось никого, кому бы он остался должен, а, следовательно, теперь у него не было и самих долгов, а машина и деньги — это всего лишь поощрительный бонус для его новой жизни.

Похоже, что конец для нескольких тысяч жизней стал началом его собственной, новой.

И как только Алексей осознал, что безумие, воцарившееся в городе, навсегда освободило его от прошлой жизни, в голове его тут же родился план.

Для начала ему необходимо было выбраться из города и уехать, ну, например в Кемерово. Если кто-то и будет искать эту машину, то в этой заварухе найти её будет не так то просто, а к тому времени, когда кто-нибудь сможет выйти на её след, Алексей уже от неё избавиться.

Затем, для того чтобы наверняка запутать следы, он должен сменить паспорт и перебраться куда-нибудь ещё, возможно даже, что проделывать это придётся не один раз. В конечном итоге он наверняка сможет где-нибудь осесть и начать, наконец, абсолютно новую безбедную жизнь.

Он внезапно вздрогнул на одно единственное мгновение вспомнив о том, какую цену ему пришлось заплатить за то чтобы добиться пропуска в эту новую жизнь, но поспешно отогнал этот призрак памяти и постарался сконцентрироваться на том, что же он сможет себе позволить теперь и согреваемый этой мыслью, Алексей повернул ключ зажигания, а затем плавно тронулся с места.

К этому времени толпы свирепствующих безумцев достигли частного сектора расположенного вокруг железнодорожного вокзала, тем самым, пройдя через весь город, начиная с военного городка, расположенного с восточной стороны от центра и закончив своё победоносное движение здесь в его западной части. Здесь эти обезумевшие существа набрасывались не только на людей, но и на домашний скот: коров, свиней, овец, куриц, кошек и собак. И если последние ещё как-то пытались бороться за свою жизнь, то остальные домашние животные безропотно умирали от жестоких ран наносимых нежитью.

Именно с этого момента можно было твердо говорить о том, что эпидемия завладела городом полностью, не оставив в нём почти ни одного нетронутого уголка.

А затем безумие начало активно проникать в соседние районы.

Странности начались ещё до того как они прибыли на станцию. Диспетчер упорно не отвечал на вызов, и это породило где-то в глубине души Геннадия Александровича — старшего машиниста электропоезда, следующего маршрутом «Тайга-Болотное», весьма недоброе предчувствие.

Подъезжая к пирону, он обратил внимание на то странное оживление, которое сейчас на нём царило. Обычно этот утренний вокзал был тих и дремотен, но сегодняшнее утро, вопреки установившемуся правилу, составляло исключение и на этом его отличия ещё не закончились, и главное из них заключалось в том, что когда головной электропоезд въехал на станцию сразу несколько человек бросилось под колёса электрички.

Хотя состав и без того плавно сбрасывал скорость, старший машинист резко ударил по тормозам. Не прошло и пяти секунд, как оглашая округу зловещим скрежетом, многотонная вереница вагонов остановилась, но Григорий знал наверняка, что всё это уже слишком поздно.

Он моментально взмок, не в силах осознать того, что произошло, буквально лишь одно мгновение назад.

— Господи! Да что же это такое твориться?! — запричитал помощник машиниста Сергей.

Геннадий Александрович, на мгновение лишился не только речи, но и возможности двигаться. Он замер, у пульта чуть сгорбившись от тех тревожных мыслей, которые непосильным грузом навалились, на его плечи.

Похоже, что все его дурные предчувствия разом сбылись.

Он уже предчувствовал все предстоящие бесконечные объяснительные, изнуряющие разбирательства, расследования и судебные тяжбы.

«— Ну почему же это произошло именно сейчас, когда он расплатился по кредиту за свою квартиру, и жизнь вот-вот наладилась? За что?»- лихорадочно размышлял про себя машинист.

Внезапно Геннадий волевым усилием заставил отключиться от всех посторонних мыслей, ясно сознавая, что больше не может позволить себе находиться в прострации и медлить с принятием решений. Он всецело сосредоточился на том, что необходимо было сделать в первую очередь. Для этого существовала стандартная инструкция, и ему необходимо было во всём полагаться на неё. Чем больше неточностей и расхождений с установленными правилами он допустит, тем сильней будет его вина.

Он отдал помощнику приказ связаться с диспетчером вокзала и сообщить о происшедшем, а сам, более не колеблясь ни секунды, отварил дверь, для того чтобы, выйдя на перрон, осмотреть место происшествия.

Имея за своими плечами большой жизненный опыт, Геннадий, который однажды уже сталкивался с подобным инцидентом, правда, не таких грандиозных масштабов как сегодняшний (тогда под колёса поезда бросился самоубийца), уже заранее представлял как всё это будет выглядеть: куски мяса, костей и внутренностей, разбросанных по всему железнодорожному полотну, а ещё кровь, кровь везде, красная и густая как кетчуп, она неглубокими лужицами покоиться в небольших ямках гравийной насыпи, либо неряшливыми бесформенными мазками красуется на чёрных просмоленных шпалах, кровавые брызги повсюду, словно специально разбрызганные каким-то безумцем из распылителя. Геннадий даже прикинул заранее, сколько вёдер потребуется для того чтобы собрать всё это с насыпи.

Отогнав от себя навязчивое ведение, Геннадий решительно соскочил с платформы и присел на корточки, для того чтобы взглянуть под колёса состава.

Всё было почти, так как и рисовало его воспалённое воображение — части тел, перемолотые в винегрет и разбросанные по рельсовому пути, однако, крови, которой здесь должно было быть целое море, не меньше, он не увидел вовсе.

Но больше всего в увиденном его потрясло не это.

Если говорить откровенно, то отсутствие крови вообще вылетело у него из головы, как самая незначительная деталь.

Самая существенная разница между картинкой в его воображении и сокрушающей реальностью заключалась в том, что все эти тела, которые превратились в бесформенные обрубки, всё ещё были живы.

Испытывая непередаваемый ужас оттого, что, нарушая все известные ему законам природы, все эти расчленённые тела продолжали жить и двигаться (и это отнюдь не была предсмертная агония, как могло показаться вначале), Геннадий, как загипнотизированный, не отрываясь, глядел на всё это, до тех пор, пока его желудок не атаковал рвотный спазм.

А тем временем за его спиной с железнодорожного полотна, прямо перед головным электропоездом, на перрон попытался взобраться мужчина, у которого, начиная от грудной клетки, напрочь отсутствовала вся нижняя часть тела. Кроме того, когда он перебросил свои руки через край перрона, оказалось, что они тоже отрезаны чуть выше локтей.

Геннадий был настолько поглощён созерцанием мясорубки под колесами электропоезда, что вовсе не обратил внимания на то, как в распахнутые двери электрички хлынул поток людей находившихся до этого на перроне, и лишь после того, как из глубины состава послышались душераздирающие вопли он, всё-таки, сумел придти в себя и медленно попятился обратно в кабину машиниста.

Именно в этот момент, издав низкий гортанный звук, в щиколотку Геннадия зубами впился человек, который, выбравшись на перрон, и увлекая за собой неровную бахрому из немногих уцелевших внутренних органов, опираясь на свежеобрезанные культи рук, наконец, сумел достичь машиниста.

Правая нога Геннадия полыхнула огнём, словно угодил ей в раскалённый металл. Едва удержавшись на ногах, он бросил взгляд вниз и увидел там странное существо, некогда бывшее человеком, но сейчас превратившееся во что-то мерзкое противоестественное.

Одновременно испытывая отвращение и ужас, Геннадий попытался освободиться от этого мерзкого чудовища и несколько раз ударил его свободной левой ногой, в то немногое что от него ещё осталось, то есть в голову. Хотя это причиняло боль и ему самому, Геннадий всё же сумел от него избавиться. Оторвав от ноги чудовище, Геннадий, для того, чтобы оградить себя от дальнейших нападений мощным ударом, произведённым с силой, о которой он даже в себе не подозревал, отправил его обратно с перрона под колёса электропоезда.

Как только он это сделал, то, чуть прихрамывая, опрометью бросился к лестнице, ведущей в машинное отделение.