Парадокс Андропова. «Был порядок!» - Олег Хлобустов

Тактическими целями идеологических диверсий является создание внутриполитических трудностей, сужение социальной базы поддержки политики правительства, а стратегическими – изменение «неугодного» политического курса государства – объекта воздействия.

В этой связи идеологические диверсии – их даже правильнее было бы назвать политическими диверсиями, – являются прямым, а подчас и грубым вмешательством во внутренние дела другого суверенного государства. В том числе с использованием запрещенных международным правом методов – банального подкупа, подстрекательства, использования наемников, материального стимулирования радикальных оппозиционных сил, прибегающих к насильственным действиям, и тому подобных.

Впрочем, я не призываю на слово верить в справедливость всего сказанного. И любой читатель может попытаться опровергнуть сказанное, но для этого нужны аргументы, факты и знания. Ведь, как говорили римляне, – ignorantia non est argumentum, то есть незнание – не есть аргумент.

Обратим внимание лишь на два немаловажных обстоятельства.

Первое из них заключается в том, что описанный выше механизм воздействия на «неугодные» иностранные правительства и государства давно известен из всемирной истории и достаточно хорошо описан на конкретных примерах. Немало из которых, следует сказать, мы видим и сегодня.

Второе. Приведенная схема исключает какую-либо «идеологическую» составляющую, вроде «крестового похода против коммунизма» или «классовой борьбы на международной арене». Выделяя лишь политические интересы и цели конкретной правящей элиты, что свидетельствует о том, что данный феномен межгосударственных отношений продолжит свое существование и в обозримом будущем.

В приказе КГБ при СМ СССР «Об усилении борьбы органов государственной безопасности с враждебными проявлениями антисоветских элементов» № 00175 от 28 июля 1962 г. подчеркивалось, что «в советском обществе пока еще имеются антиобщественные элементы, которые под влиянием враждебной пропаганды извне становятся на антисоветский путь, возводят злобную клевету на политику партии и Советского государства, распространяют различного рода провокационные слухи с целью подрыва доверия народа к партии и правительству, а при определенных условиях пытаются использовать временные трудности, возникающие в ходе коммунистического строительства, в своих преступных целях, подстрекая при этом политически неустойчивых людей к массовым беспорядкам. Несмотря на это, органы госбезопасности не всегда принимают активные меры в отношении лиц, допускающих различные антисоветские проявления».

В этой связи всему руководящему и оперативному составу органов госбезопасности предписывалось, «не ослабляя борьбы с подрывной деятельностью разведок капиталистических стран и их агентуры, принять меры к решительному усилению агентурно-оперативной работы по выявлению и пресечению враждебных действий антисоветских элементов внутри страны».

В то же время органы КГБ обязывались «знать происходящие среди молодежи и интеллигенции процессы, вовремя и правильно определять их характер, с тем, чтобы совместно с партийными и общественными организациями предотвращать перерастание политических заблуждений и идеологически вредных ошибок в антисоветские проявления».

Руководители подразделений КГБ обязывались четко информировать партийные органы – от ЦК компартий республик до райкома КПСС «… по всем наступающим сигналам о готовящихся и совершенных враждебных проявлениях, а также о фактах и явлениях, могущих привести к массовым беспорядкам, и принимать своевременные и конкретные меры к предупреждению подобных эксцессов».

Сразу оговоримся, что этот приказ был издан после трагических событий 1–3 июня 1962 г. в Новочеркасске. Причиной возникновения массовых беспорядков в этом промышленном центре Ростовской области явились ошибочные действия местных советско-партийных органов и городской администрации.

В городе, куда даже были введены дополнительные воинские контингенты, в ходе беспорядков погибли 23 человека, 70 были ранены, а впоследствии 132 активных участника и подстрекателя беспорядков были привлечены к уголовной ответственности….

Немало ранее, да еще и сейчас, говорилось и говорится о якобы преследовании «диссидентов» за инакомыслие, ущемлении «права» на собственное мнение, свободу его выражения и распространение информации.

Однако следует заметить, что свобода слова и распространения информации, вопреки широко распространенному, но ошибочному мнению, отнюдь не безгранична.

Часть 3 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, ратифицированного Президиумом Верховного Совета СССР 18 сентября 1973 г., устанавливает, что пользование правом на свободу слова «налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с такими ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми:

а) для уважения и репутации других лиц;

b) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Еще более категорична на этот счет часть 2-я статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, принятая 4 ноября 1950 г. Данная статья устанавливает, что право на свободу выражения своего мнения, получать и передавать информацию, «поскольку это согласуется с обязанностями и ответственностью, может быть предметом таких формальностей, условий, ограничений или наказаний, предусмотренных в законе и необходимых в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или публичного порядка в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для защиты здоровья и морали, а также для защиты репутации или прав других лиц, для предотвращения утечки информации, полученной конфиденциально, или поддержания авторитета и беспристрастности правосудия».

Таким образом, подчеркнем еще раз, и Международный пакт о гражданских и политических правах, и Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод признают допустимыми предусмотренные законом ограничения на пользование свободой слова, получения и распространения информации.

Многие авторы, ставя в вину Андропову создание и деятельность 5-го управления КГБ, которое они называют «идеологическим», указывают на появление при Андропове так называемых «диссидентов», которые также нередко именуются «правозащитниками».

Однако «диссидентство» появилось, конечно же, раньше. О «нараставшем в стране после 1966 г. диссидентском движении» сегодня пишут авторы школьных учебников.