Seven Crashes - Harold James

"спасение банков было криптонитом", а нация «жаждала возмездия». Некоторые комментаторы также связывают рост "Чайной партии" с идеей о том, что правительство помогает держателям ипотечных кредитов, особенно из уязвимых меньшинств, которые на самом деле не заслуживают ипотеки и владения жильем. Трата государственных денег вскоре стала выглядеть в целом токсичной. Ларри Саммерс сказал: «Я бы предположил, что спасение крупных банков будет непопулярным, а спасение реальных компаний, где работают люди, будет популярным. Но я ошибся. Они оба были непопулярны. Вокруг много подозрений. Почему этот бизнес, а не тот? Это что, политика пробных инвестиций? Это социализм? Почему правительство вмешивается?» Политолог Мегуми Наои статистически доказала, что недовольство правительством и вера в неэффективность финансируемых правительством программ стимулирования возникли среди избирателей-республиканцев в тех округах Конгресса, которые получили большее количество рабочих мест на душу населения во время Великой рецессии, и где штаты хвастались и рекламировали стимулы. Таким образом, правительственные расходы вызвали не прилив благодарности, а волну недовольства.

Все элементы американской дискуссии появились в различных комбинациях по всему миру. Чайная партия" была американской. События в Греции полностью перевернули дискуссию и в других странах, но наиболее резко в Европе - в сторону от консенсуса по стимулированию экономики и в сторону жесткой экономии. Греция была - совершенно ошибочно - истолкована как пробный шар или как видение финансового будущего мира. 4 октября 2009 года Георгиос Папандреу возглавил ПАСОК, социалистическую партию, и одержал убедительную победу на парламентских выборах, которые были преждевременно объявлены правоцентристским правительством Новой демократии Костаса Караманлиса. Караманлис привел аргументы в пользу некоторого сокращения бюджетных расходов, но ПАСОК выдвинула другую версию. Признавая необходимость борьбы с патронажем и сокращения злоупотреблений, ПАСОК обещала, что ее новое правительство будет повышать зарплаты и пенсии быстрее, чем уровень инфляции, и наймет "международных деятелей" для консультаций по творческому бюджетному экспансионизму. Заметным лозунгом кампании был «У нас есть деньги». Это, в конце концов, было вкусом того времени.

Затем произошел резкий разворот. Некоторые европейские министры финансов позже жаловались, что советы МВФ о повышении государственных расходов и увеличении долга в качестве контрациклического инструмента ("использовать фискальное пространство") перед лицом экономического кризиса, направленные на Кипр, Словению и Испанию, оказались "заразными" для других стран, включая Грецию, где следовало проявить большую осторожность. Рекомендации МВФ по 2-процентному бюджетному стимулированию в 2008-2009 годах, в конце концов, были адресованы всем странам. У Греции были проблемы, которые изначально выглядели как очень своеобразные. Однако сразу после выборов 2009 года, 6 октября, Банк Греции представил отчет, в котором говорилось, что "мы столкнулись с беспрецедентным фискальным провалом, который лишь в очень малой степени можно объяснить спадом экономической активности". Бюджетный дефицит за первые девять месяцев, по расчетам, составил 9,7 процента ВВП. Было "абсолютно точно" установлено, что финансовое положение страны неустойчиво. Греция стала предвестником аналогичных событий в других странах, а Португалию, Ирландию, Грецию и Испанию объединили под порочащей аббревиатурой "PIGS". Историк Ниалл Фергюсон далее объяснил, что заражение будет всеобщим: «Ибо это не просто средиземноморская проблема с аббревиатурой "фермерский двор". Это фискальный кризис западного мира. Его последствия гораздо более глубоки, чем это представляется большинству инвесторов».

Левые оказались в отступлении. Во Франции лидер социалистов (а позже президент) Франсуа Олланд размышлял о том, что, хотя иррациональность рынков и неадекватный контроль привели к краху, разрушительная система не была поколеблена, и что «международные институты либерального толка использовали кризис для оправдания жесткой экономии, для которой в противном случае они не смогли бы найти правдоподобных аргументов».

Фискальный урок был воспринят особенно серьезно в Великобритании, которая стала еще одним влиятельным примером поворота от фискальной экспансии. Лейбористское правительство в 2009 году стало звучать все более осторожно. В частности, канцлер казначейства Аластер Дарлинг «неоднократно снижение расходов, сокращение вдвое наших заимствований в течение четырех лет не подлежит обсуждению: это абсолютно необходимо». Оппозиционные консерваторы пообещали еще больше сокращений, выиграли выборы 2010 года, не получив общего парламентского большинства, а затем сформировали коалиционное правительство с либерал-демократами. Правительство приступило к измененному курсу, который его критики обычно называют "жесткой экономией" и который, казалось, явно следовал советам Кеннета Рогоффа и других, предупреждавших о дестабилизирующем воздействии большого государственного долга. Британские политики в этот момент с тревогой предупреждали о возможности превращения Великобритании в еще одну Грецию. Главный экономист Казначейства Дэвид Рамсден беспокоился, что "по оценкам, Великобритания стала самой задолжавшей страной в мире". Ее докризисная модель экономического роста опиралась на "неустойчивый уровень задолженности частного сектора и растущий долг государственного сектора". Финансовое положение Великобритании было "ключевой уязвимостью", поэтому необходимо было принять срочные меры, чтобы вернуть британские государственные финансы на устойчивую основу. В июне 2010 года новое правительство поставило перед собой "фискальный мандат", который предусматривал сбалансирование циклически скорректированного текущего бюджета к концу скользящего пятилетнего прогнозного периода и снижение отношения чистого долга государственного сектора к ВВП к 2015-2016 годам. Первый бюджет нового правительства был направлен на достижение этих целей на год раньше за счет структурной перестройки в размере 8 процентов ВВП в течение пяти лет. В то же время правительство разработало национальный план развития инфраструктуры с упором на транспорт и энергетику, причем инвестиции в энергетику должны были удвоиться за пятилетний период. Теория Джорджа Осборна основывалась на убеждении, что устранение структурного дефицита в течение четырех лет обеспечит пространство для маневра и для расходов на долгосрочные инвестиции, а не на социальные выплаты.

Ключевой частью плохой динамики в Греции, а также в других странах Еврозоны и в Великобритании, была петля обреченности, которая связывала банки и правительства множеством способов. Самой простой связью была стоимость спасения плохих банков: это влекло за собой фискальные расходы, поэтому кредитоспособность правительства снижалась, а доходность облигаций росла, в результате чего цены на них падали. Но государственный долг появился в качестве актива на балансах банков, капитал которых, таким образом, еще больше уменьшился. Были и другие связи: рост государственного долга означал повышение налогов в будущем и увеличение расходов для предприятий (включая банки), а значит, снижение прибыли, поэтому стоимость других активов в банковских балансах снижалась.

 

Многосторонние ответные меры

Экстренных мер по оказанию помощи финансовому сектору - восстановлению кровообращения в сердце экономики - было недостаточно: необходимо было вернуть здоровье более фундаментальным образом, сделать экономический порядок более устойчивым или менее уязвимым. Болезнь финансового сектора высветила слабые стороны финансиализированного капитализма, или глобализации, особенно для критиков позиции США в мире. После саммита Европейского союза и Канады, состоявшегося 17 октября 2008 года в Квебеке, президент Франции Николя Саркози сделал "импровизированный звонок" президенту Джорджу Бушу