Пламя и Пыль - Джеймс Гарднер

Зная, что будет больно, я приподнялся и сел. Ага… так и есть. Не один я был повержен в драке — бесчувственные тела валялись в причудливых позах, куда ни глянь. Однако лишь я пытался пошевелиться, за что я решил отдать должное своей физической форме. Похоже, без сознания я пробыл недолго; кошелек находился при мне, а значит у воров не было времени проверить мои карманы. Снаружи было еще темно, насколько я мог судить, глядя сквозь дверной проем — сама дверь каким-то образом была начисто сорвана с петель.

Я попытался встать на ноги… Но стоило мне пошевелиться, как сила тяжести вдруг подскочила на несколько сотен процентов, и я снова сел на пол. От такого места как Плэйг-Морт можно всего ожидать — законы физики играли со мной грязные шутки. Я решил повторить попытку чуть позже и на этот раз резко, чтобы застать силу тяжести врасплох, но секунды превращались в минуты, а подходящее время все никак не наступало.

В дверях появилась какая-то фигура — худощавая женщина с костяными гребнями на руках. Сидя на полу, я помахал ей и, найдя это по какой-то причине очень забавным, начал хихикать.

— Бритлин? — прошептала она.

— Привет, — громко произнес я. — Привет, — повторил я потише, затем прикинул, как это будет звучать низким голосом. — Привет, — глубоким басом. — Привет, — фальцетом. — Прии-вееет! — неудачное сочетание того и другого.

Ясмин присела рядом со мной на колени.

— Ты что здесь делаешь?

"Пытаюсь справиться с сотрясением мозга, вот что я делаю". Именно эти слова возникли у меня в голове, но с языка сорвалась какая-то мешанина слогов. Моя бессвязность так меня поразила, что я громко рассмеялся. Фиолетовые всполохи взорвались перед глазами, и боль, словно булава, шандарахнула меня по голове изнутри; но я не мог перестать смеяться, несмотря на страдания.

— Тсс, — прошипела Ясмин.

Она зажала мне рот ладонью и тут же ее отдернула. Похоже, она дала себе некий обет не прикасаться ко мне, и я собирался сказать ей, что это глупо, сразу, как только ко мне вернется способность вразумительно разговаривать. Меня посетила еще одна мысль, и я взял себя в руки, чтобы сказать:

— Ки и Чи.

— Тсс, — повторила она, сочтя это продолжением моего лепета.

— Ки и Чи, — сказал я ей. — Ки и Чи, Ки и Чи, Ки и Чи-ди-дии-ди-дии.

Ясмин оставила мои слова без внимания. Она обвела взглядом разруху в таверне, словно кто-либо из бесчувственных посетителей мог подсказать ей, как поступить, затем взяла меня под руку и рывком поставила на ноги. Комната пошла кувырком, и еще больше фиолетовых вспышек расцвело у меня перед глазами.

Помню, как я подумал, что стоит ей меня крутануть, как я почувствую нечто такое, что запомнится мне надолго. Но она не сделала этого. Порой Хранители Рока бывают излишне сдержаны.

Ясмин выволокла меня из таверны, ноги мои подгибались, как у марионетки. Снаружи, на мостовой лежало еще несколько тел, все они были мне незнакомы. Кирипао опять куда-то пропал… как будто без него в Плэйг-Морте было не так опасно. Ки и Чи тоже исчезли. Интересно, подумал я, им удалось уклониться от боя, или они дрались до последнего вместе со всеми?

Все это были вполне понятные мысли, но когда я снова попробовал обратиться к Ясмин, получилось что-то вроде: "Ки Чи там-там". Я вынужден был признать, что это не лучший способ общения.

Видимо для того, чтобы я помолчал, Ясмин заговорила сама.

— Я тебя целый час искала, — сказала она. — Сегодня ночью в городе тихо, на улицах ни души. Наверное, люди узнали, что Гончие вышли в набег, и попрятались по домам.

— Риви Ки Чи, — ответил я. — Тут, Риви Ки Чи.

— Тише, — шикнула она, — у тебя бред.

— Беги, прячься. Риви Ки Чи…

Ясмин зажала мне рот ладонью.

— Не шуми, — прошептала она. — Здесь могут быть Гончие. Пожалуйста, Бритлин… не разговаривай.

Последние слова она произнесла, глядя в упор, и мы посмотрели друг другу в глаза впервые после Моря Утопленников. Я попытался выдержать ее взгляд, несмотря на головокружение, обволакивающее мозг… попытался стать тем человеком, которого она целовала во мраке умбральской деревни. Должно быть, она поняла что-то по моим глазам, потому что быстро отвернулась и прошептала:

— Не надо.

Я ничего не сказал. Возможно, и в лучшие времена я не нашел бы правильных слов.

Спустя какое-то время Ясмин снова принялась мне помогать. Глядя в сторону, она промолвила:

— Я говорила, что у меня был брат. То есть два брата, если считать тебя… ладно, не будем об этом. Джейдон был на восемь лет старше меня и всегда попадал в неприятности. Пил, играл, бил пьяниц ради забавы…

Она пнула камешек, лежавший на дороге. Камешек проскакал по мостовой и глухо плюхнулся в полную дождевой воды канаву.

— Мне было десять, — продолжила Ясмин, — когда умерла мать. Она плавала в Канале, когда я ее нашла. Никто не знал, что это, личные счеты с жизнью, убийство или несчастный случай, да никого, кроме меня, это и не волновало. С тех пор за мной стал "присматривать" Джейдон. Знаешь, что это значит? Мой родной брат. Он выставил меня в десять лет на улицу и пользовался мной при любом случае.

Я подумал о своей матери. Меня бросило в дрожь.

Ясмин этого не заметила.

— Четыре года в аду, — сказала она. — Пока как-то ночью Джейдон не избил женщину, за внешностью которой скрывалась суккуб. Для Джейдона это было ударом; и хвала Госпоже за то, что в Сигиле может такое случиться. В общем, той же ночью я присоединилась к Служительницам Энтропии, думая, что они сделают из меня беспощадную машину смерти… именно этого я тогда больше всего желала. Я сильно ошибалась насчет того, как надо служить Энтропии, и я сильно ошибалась насчет желания убивать. Служительницы дали мне то, чего мне не хватало, и вот я здесь.

— Но Бритлин… если ты и вправду мой брат, сводный брат, я не могу позволить, чтобы мои старые раны снова открылись. Не могу. И это не твоя вина, это вина Джейдона… и, наверное, моя тоже. Наверное, для меня не должно ничего поменяться. Ведь еще вчера мы были счастливы вместе, так в чем же дело? В том, что теперь все иначе. Когда я думаю, что ты можешь быть моим братом, меня прямо выворачивает наизнанку… даже дыхание перехватывает. Я и говорю-то тебе все это лишь потому, что ты не понимаешь ни слова.

Она склонилась и поцеловала меня в щеку — это был прощальный поцелуй. И пусть она по-прежнему была рядом, Ясмин оставила меня так же верно, как будто исчезла в портале навеки.

Спустя несколько минут мы добрались до разрушенного дома. Иезекия где-то раздобыл старую лохань, и Зирит погрузилась в нее, чтобы унять боль от ожогов. Ее змеиное тело было слишком большим, чтобы поместиться в корыто, поэтому она опускалась туда понемногу, а остальная часть ее тела свисала с краев. Со стороны казалось, что это неудобно, но вода явно облегчила боль, что было заметно по лицу Зирит.