Принц в Бомбее - Суджата Масси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что-то ты сегодня молчаливая, – заметил Джамшеджи. – Что читаешь?
– Журнал, который издают в колледже, называется «Вудбернианец». Элис взяла его для меня в библиотеке.
Джамшеджи нагнулся поближе:
– А Динеш Апте есть на этой фотографии?
Первин указала:
– Вот он, Динеш.
– Радикал один из самых малорослых. Типичная история! – заметил Джамшеджи.
– Только не говори, что эта закономерность доказана научно.
– Мужчины, обиженные ростом, устремляются в общественную жизнь, чтобы придать себе веса. И порой вырастают в нечто совершенно неудобоваримое.
– А что ты можешь в этом смысле сказать о себе? – поддразнила отца Первин.
– Во мне метр семьдесят, то есть я среднего роста среди своих соотечественников. Я не представляю собой угрозы, умалить меня тоже трудно. Очень удобное положение. – Джамшеджи постучал пальцем по журналу и добавил: – Довольно читать глупости. Я должен подготовить тебя к предстоящему дню. Только сегодня город, по сути, возвращается к нормальной жизни после беспорядков; полагаю, к нам наведаются многие бизнесмены, которые захотят найти виновников своих убытков. Наша задача – выяснить, у кого из этих искателей виноватых есть к тому доказательные основания. Судьи не захотят попусту тратить время.
– Я это учту. До половины третьего я ничем особо не занята, могу принимать клиентов. В три у меня встреча с попечителями Азиатского общества – я помогаю им готовить документацию для будущего вице-президента и других новых сотрудников.
– Азиатский клуб – один из наших лучших клиентов, – кивнул Джамшеджи. – Разумеется, поезжай туда. Вряд ли встреча займет больше часа.
Предсказание Джамшеджи, что утро их ждет насыщенное, оказалось совершенно верным. Очередь – в ней стояли люди и знакомые, и незнакомые – начиналась на Брюс-стрит и тянулась до ступеней перед портиком и входной дверью.
Первин никогда еще не видела такого столпотворения перед Мистри-хаусом. Когда они с Джамшеджи вышли из машины и попытались подняться ко входу, кто-то крикнул:
– А ну встали в очередь вместе со всеми!
– Доброе утро, джентльмены. Это наша контора! – Первин подняла повыше коробку с ленчем – никто, кроме владельцев, не стал бы приносить в Мистри-хаус еду. – Пропустите нас, пожалуйста, внутрь, мы откроемся и начнем прием!
– Доброе утро! – Джамшеджи приветливо улыбнулся всей очереди. – Сейчас, только заполним авторучки чернилами и подготовим бумагу для договоров!
Они поднялись к двери – Мустафа поспешно ее им открыл.
– Ну и день, ну день, – покачал головой Джамшеджи, передавая Мустафе свою фету. Первин посмотрела в дальнюю часть коридора и увидела в открытых дверях гостиной двух богато одетых дам.
– Некоторые уже здесь. – Она вопросительно посмотрела на Мустафу, а тот поманил их в столовую.
– К вам столько сегодня народу пришло. Внутрь я впустил только дам – побоялся, что они не захотят стоять наравне с простолюдинами. В большинстве своем это матери тех, кто оказался в тюрьме.
– Они, видимо, очень переживают. Пожалуйста, займись ими прямо сейчас, – обратился Джамшеджи к дочери. – А вы, Мустафа, организуйте на сегодня нескольких рассыльных. Нам нужно будет забронировать время у барристеров-защитников, пока их всех не разобрали.
– Конечно, сагиб. Все сделаю. – Мустафа открыл дверь столовой и шагнул наружу.
До Первин долетал гул голосов, и ей вдруг пришло в голову, что от такой смешанной толпы можно ждать чего угодно.
– Давай попытаемся сократить очередь – выдадим им номерки на определенное время, это проще, чем разговаривать со всеми подолгу.
Джамшеджи кивнул.
– Отличная мысль. Забронируй каждому время, в порядке очереди. Только начни с дам.
Разговоры с дамами Первин начала сразу после девяти: по очереди отводила их наверх, к себе в кабинет, для приватной беседы. Первой оказалась индуистка: она, рыдая, поведала, что ее двадцатилетнего сына арестовали за порчу имущества и грабеж – и все только потому, что на нем была белая одежда, как у членов Партии конгресса, а еще кто-то видел, как он бежит по улице, на которой разгромили магазин, торгующий пальмовым вином.
Вторая клиентка оказалась мусульманкой в бурке, покрывающей все тело. Она срывающимся голосом рассказала Первин, что ее мужа арестовали по подозрению в покушении на жизнь. Задержали его неподалеку от того места, где лежал, истекая кровью, какой-то парс. Женщина сказала Первин:
– До того мой муж ходил к мяснику. Наверное, поэтому у него на курте была кровь.
Когда все женщины подписали клиентские соглашения и покинули контору через заднюю дверь, чтобы не смешиваться с ожидающими мужчинами, Первин вышла наружу через главный вход и зашагала вдоль очереди, назначая каждому время консультации. Почти половина просителей оказались владельцами магазинов – они хотели получить компенсацию за порчу имущества или украденный товар. Были и те, кому уже предъявили обвинения в краже, побоях и вандализме, – родные заплатили за них залог, но им требовалась помощь на уже назначенных судебных слушаньях.
Первин заглядывала в лица потенциальных клиентов и чувствовала себя охотником. Перед глазами с болезненной отчетливостью стояли те негодяи, которые напали на нее. Впрочем, никто из пришедших к ним в контору даже отдаленно не напоминал страшных людей, рядом с которыми она провела в четверг те мучительные пять минут.
Первин назначила всем время, толпа растаяла. Ее стратегия сработала: клиенты шли один за другим до самого получасового перерыва, который она отвела себе на обед.
– Ваш отец все еще занят с клиентом, – сообщил Мустафа, пододвигая ей обычный стул за длинным обеденным столом из красного дерева.
– Ах ты ж. Надеюсь, он успеет перекусить. – Джон прислал им маллигатони из ягненка в отдельном судке, а еще рис, дал и роти.
– Он, когда занят, забывает о желудке, – посетовал Мустафа, наливая в тарелку наваристый суп. – А вы уж покушайте как следует. В ближайшие недели тяжело вам обоим придется.
Пообедав, Первин снова села беседовать с клиентами и занималась этим с часу до половины третьего. Но когда второй клиент почти заполнил все бумаги, вошел Мустафа и сообщил:
– Пришел человек без записи. Британец.
Первин рывком расправила спину. Может, это агент в штатском из полиции или имперской службы безопасности? А может, Колин.
– У меня весь график расписан.
– Тот, кому назначено на два, пока не появился. А этот сказал, что у него очень мало времени. Просил карточку передать. – Мустафа передал ей бежевую визитную карточку, такую же, как у Элис.
На ней значилось имя Хораса Вирджила Атертона.
– Почему
