Двуглавый. Книга первая - Михаил Иванович Казьмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кстати, о возможностях. С моего безусловного согласия тёзка подбросил Денневитцу идею поупражняться в перемещении через стену крупных предметов — тех же автомобилей, например.
— Да-да, грузовиков с солдатами… — не сдержался Карл Фёдорович.
— Почему бы и нет? — подхватил тёзка.
— В Кремле такое вряд ли возможно, — охладил его пыл Денневитц. — Но я о вашем предложении доложу.
Что ж, и то хорошо. Доложить он, конечно, доложит, а там и видно будет. Но такое и мне интересно было бы, не одному лишь тёзке…
Нельзя, однако, сказать, что кремлёвские упражнения давались дворянину Елисееву прямо-таки с неизменно успешным результатом. Провал попыток телепортирования других людей в удалённое помещение оказался, к сожалению, не единственным — никак не получалось у тёзки повторить свои давнишние успехи в пирокинезе. Мы оба, честно говоря, даже не понимали, в чём тут дело — то ли это был исключительно промежуточный момент в овладении телекинезом, то ли просто не могли вспомнить, как и почему у нас тогда получалось, но все попытки поджигать различные предметы взглядом или, если угодно, силой мысли оказались безуспешными. Тем не менее, общие итоги нашего кремлёвского сидения мы с тёзкой оценивали очень и очень высоко — развитию навыков и способностей дворянина Елисеева наши занятия в Кремле помогли более чем заметно.
Впрочем, если кто думает, что все эти щедроты и милости к тёзке Империя проявляла исключительно по доброте душевной, то напрасно. Полученные плюшки мы честно и добросовестно отработали на очных ставках, помогая Денневитцу и Воронкову выуживать интересующие их сведения.
Как мы и договорились, часть работы взял на себя я. Опыт получился интересный — если в плане способностей тягаться с дворянином Елисеевым мне всё-таки было тяжело, то чисто логическим путём удавалось подводить к тому, что сыщикам проще становилось ловить подследственных на неувязках и путанице в показаниях. Зато у нас с тёзкой наладилось эффективное взаимодействие, обусловленное именно этой самой разницей в способностях. Если тёзка, управляя нашим общим организмом, сразу и ложные ответы замечал, и правильные чувствовал, то я, выходя на ведущее место, мог лишь определять лживость отвечающего, и тогда на помощь приходил дворянин Елисеев.
В итоге только подследственные и остались не сильно довольными, но уж их душевный комфорт никого тут не интересовал, а вот и мы с тёзкой, и Денневитц с Воронковым имели полное право с удовольствием потирать руки. С нами-то понятно — для обоих это были дополнительные упражнения в развитии, а сыщики, если я понимал правильно, наконец-то получили более-менее отчётливое представление о том, что затевалось в той самой «Экспедиции автомобильных перевозок и складского хранения Субботина и Павлова», и даже уже примерно понимали, где следует искать сбежавшего Шпаковского. Однако же далеко не всё с этим обстояло прямо так уж хорошо. Как-то очень быстро мы с тёзкой заметили, что говорят нам Карл Фёдорович и Дмитрий Антонович куда меньше, чем уже знают сами. Нет, понятно — тайна следствия и всё такое прочее, но раз уж дворянина Елисеева к расследованию привлекли, могли бы доверять и побольше. Что интересно, воспринимали мы эти следственные недоговорки по-разному — тёзка их больше чувствовал, что с его способностями и понятно, а вот я понимал и умом, причём то самое понимание не особо меня радовало. По всему получалось, что побег уберёг нас с тёзкой от невольного участия не просто в криминале, а чуть ли не в политических потрясениях общеимперского значения.
Тёзка от этих моих выкладок поначалу отмахивался, мол, не преувеличивай, но и его проняло по-настоящему, когда меры безопасности в Кремле неожиданно усилились настолько, что впору было опасаться чуть ли не попытки штурма главной имперской крепости. Вплоть до особого распоряжения дворянину Елисееву ограничили прогулки, забрав прежний пропуск и выдав взамен временный новый, но и этих выходов из башни нам хватило, чтобы заметить происходящие изменения и как следует проникнуться вызванной теми изменениями тревогой. Что за изменения? Ну, по порядку…
В Кремле как-то вдруг стало много солдат. Как я понимал, тот самый лейб-гвардии Кремлёвский полк. Был он в таком количестве в Кремле раньше или же казармы находились где-то в другом месте, а сейчас солдаты именно здесь и несут службу — понятия не имею, но ещё несколько дней назад мы с тёзкой столько их тут не видели.
Но солдаты — они же не сами по себе. Чтобы от них в случае чего был толк, им же нужно оружие, причём не только такое, что в руках удержать можно. Вот в дополнение к солдатам и появилось в Кремле такое оружие — пулемёты на стенах пока ещё прятались за зубцами, не выставляя стволы во внешний мир, но стояли уже в немалом числе. Пулемёты, как я обратил внимание были двух видов — одни явно постарше, с толстыми ребристыми кожухами водяного охлаждения, на треногах, но ещё и с колёсами; другие — на вид поновее и полегче, просто на треногах и с тонкими дырчатыми кожухами на стволах. Но пулемёты, это ещё ладно. Вот пушки и бронетехника за воротными башнями — это уже совсем серьёзно, серьёзнее некуда. Да, меня-то они особо не впечатляли — и пушечки какие-то приземистые и короткоствольные, что-то такое у немцев в войну было, [1] и бронетранспортёры больше походили на обычные грузовики, только что бронированные, как у нас в послевоенные годы, [2] но для дворянина Елисеева и такое выглядело очень даже устрашающе, в особенности, конечно же, сам факт их присутствия в сердце Империи.
К концу этого дня мы оба встревожились уже совсем не по-детски, когда ни Денневитц, ни Воронков так и не навестили дворянина Елисеева. На следующий день оба сыщика вновь оставили нас без своего уже привычного нам внимания, охрана же просто не выпустила тёзку из башни, объявив полный запрет на прогулки вплоть до особого распоряжения и наотрез отказавшись дать хотя бы какие-то пояснения.
Как назло, тёзка в последние дни настолько увлёкся помощью следствию и развитием своих способностей, что не озаботился пополнением книжного фонда в своих апартаментах, поэтому для борьбы с тревогой и скукой у нас имелась только «Общая теория уголовного права» под редакцией
