Благословение - Даниэла Стил

Целый месяц после выкидыша Пилар пребывала в глубокой депрессии. Она перестала ходить на работу, не желала ни с кем разговаривать и целыми днями сидела дома в халате, предаваясь мрачным раздумьям. Брэд пытался заставить ее встретиться с кем-нибудь из друзей, но даже Марина, прежде чем наконец-то повидать ее, несколько раз терпела неудачу.

Она пришла с кипой книг, в которых говорилось о женщинах, переживших подобные случаи. Марина всегда придерживалась мнения, что информация — лучшее лекарство, но на этот раз Пилар не хотела ее слушать.

— Я не желаю знать о том, какая я несчастная или какой несчастной я должна быть, — сказала она, гневно взглянув на подругу, не проявляя интереса ни к ней, ни к тем книгам, которые принесла Марина.

— Но, может быть, ты захочешь узнать, что тебе надо сделать для того, чтобы почувствовать себя лучше и постараться вернуться к нормальному образу жизни, — мягко произнесла Марина.

О каком «нормальном» образе жизни ты говоришь? Я женщина в возрасте, наделавшая в своей жизни кучу ошибок и в результате оставшаяся без детей.

— Ну, ну, дорогая, разве можно так жалеть себя, — журила ее Марина, ласково улыбаясь.

— Я имею на это право.

— Конечно, но это не должно стать основным занятием в твоей жизни. Подумай о Брэде, о том, как тяжело ему смотреть на все это. — Именно Брэд пригласил Марину прийти и повидать Пилар. Сама она даже не подходила к телефону, не желая ни с кем разговаривать.

— У него есть дети, — возразила Пилар. — И ему никогда меня не понять.

— Может быть, но есть другие люди, которые смогут тебе помочь. На свете много женщин, переживших подобное несчастье. Ты не одна такая, Пилар, даже если ты думаешь, что это так. Наверняка тебе кажется, что ты одна-одинешенька в целом свете, но ты не права. Другие женщины тоже теряют детей, рожают мертвых младенцев или переживают смерть малыша от болезни или несчастного случая. Это еще более сильный удар, — грустно произнесла Марина, искренне сочувствуя подруге, которая снова залилась слезами.

— Да, конечно, — согласилась она, не переставая всхлипывать, — и я чувствую себя ужасно глупо. Представляю, как это невероятно для всех звучит, но мне кажется, что я потеряла ребенка, которого знала… малыша, которого я уже так любила… а теперь он умер, и я никогда не смогу узнать его.

— Да, не сможешь, но у тебя появится другой ребенок. Он, конечно, не сможет заменить тебе первого, но, согласись, это поможет тебе.

— Да, я думаю, что это единственное, что может мне помочь, — честно призналась Пилар. — Я очень надеюсь снова забеременеть. — Сказав это, она высморкалась в бумажную салфетку, целая кипа которых валялась на диване.

— Может быть, это вскоре и произойдет. — Она никогда не любила подавать ложных надежд и понимала, что никто не даст Пилар гарантий, что она сможет снова забеременеть.

— Да, а если этого не случится, что тогда? — словно угадав ее мысли, спросила подруга.

Тогда ты снова будешь жить как раньше. Ты обязана будешь это сделать. Ты прекрасно жила все эти годы и будешь продолжать в том же духе. Ты прекрасно знаешь, что дети — это не самое главное в жизни. — Произнеся эти слова, она вдруг вспомнила один давний случай и решила рассказать о нем Пилар. — Ты знаешь, я почти совсем забыла об этом, но вот сейчас я вспомнила… Моя мать потеряла своего девятого ребенка, она была беременна тогда уже два месяца, а может, немного больше. Некоторые думают, что, когда у тебя уже есть восемь детей, это совсем не страшно. но, глядя на нее, можно было подумать, что у нее умер первый ребенок. Она совершенно потеряла над собой контроль и погрузилась в траур. Отец не знал, что с ней делать. Она целыми днями лежала в постели и плакала, а семь малышей прямо-таки с ума посходили, пока я не приструнила их Бедная мамочка была очень плоха. Ее депрессия длилась несколько месяцев, потом, конечно, она снова забеременела После того ребенка она родила еще двоих, но ты знаешь, она до самой смерти помнила об этом и всегда говорила, как это ужасно, как это грустно и как она жалеет об этом несчастном ребенке. У нее были подруги, которые тоже теряли детей, но мне кажется, что так сильно переживала только она одна, и она всегда говорила об этом ребенке так, как будто и правда знала его.

— Вот и мне кажется то же самое, — сказала Пилар, чувствуя себя так, как будто кто-то наконец-то смог ее понять.

— Наверное, это одна из тех загадок жизни, которую нельзя понять, не испытав все на себе.

— Наверное, — согласилась Пилар, опять нахмурившись, — но это самое ужасное событие в моей жизни, — про говорила она, и это была истинная правда. Когда Пилар об этом вспоминала, ее сердце готово было разорваться на части от горя и безысходности.

— Ладно, когда тебе становится совсем худо, вспомни о моей матери. Она родила еще двоих, после того как потеряла того ребенка. Ей было что-то около сорока семи, когда у нее случился выкидыш.

Ты вселила в меня надежду. — Марина была первым человеком, кто смог сделать это, как всегда, вовремя, в отличие от матери Пилар, которой дочь даже не позвонила, чтобы поделиться своей болью. Впрочем, она не говорила ей, что ждет ребенка. Мать просто напомнила бы дочери, что она слишком стара для подобных вещей. А теперь Пилар и сама это чувствовала.

К большому сожалению Брэда, Пилар пребывала в унынии несколько недель. Алиса с Брюсом взялись вести ее дела, но многие процессы пришлось отложить, а ее клиентам сказать, что она больна, и все очень волновались за нее.

Даже Нэнси как-то зашла, чтобы попытаться отвлечь мачеху, но она принесла с собой малыша, что только ухудшило положение дел. Когда Брэд вернулся домой, жена была на грани истерики и заявила ему, что не желает видеть никаких детей и особенно Адама в их доме до тех пор, пока он не вырастет.

— Пилар, ты должна взять себя в руки, — сказал он, испытывая муки от того, что не может ей ничем помочь. — Ты не должна так истязать себя.

— Почему? — Она почти ничего не ела и не спала. Она похудела на десять фунтов и постарела лет на пять.

— Потому что это вредит твоему здоровью. А в следующем месяце мы снова должны попробовать. Ну же, любимая… Тебе надо постараться успокоиться.

Но вся беда была в том, что она просто не могла сделать этого. С раннего утра и до позднего вечера Пилар ощущала невероятную тяжесть, лежавшую у нее на сердце. Иногда бывали минуты, когда ей даже не хотелось больше жить.

— Пожалуйста… дорогая, пожалуйста. — В конце концов, желая хоть как-то развеселить ее, он повез ее на выходные в Сан-Франциско, но именно там у нее началась менструация. Он попытался пошутить, что через две недели они опять навестят доктора Вард с ее индюшачьей подливкой и похабными фильмами.