Там, где кружат аспиды - Олеся Верева

— Как бы пробрался он сюда? — возразил Похвист, чьи усталые глаза озарились вспышкой ревности. — Явьской нечисти путь в Навь заказан, как и наоборот.

— Подожди, Похвист, возможно, и прав Догода! — воскликнула Лёля, озарённая воспоминанием. — Я слышала, как похититель Ульяну госпожой назвал! А разве же не госпожа она речная? Как пить дать нашёл Водяной в Навь дорогу. Говорила Ульяна, что не отпустит он её, отыщет везде.

— Но чтобы так… В Нави самой, да ещё и аспидов на сторону свою привлечь… — Догода не переставал недоверчиво хмуриться.

— Да какая разница: аспиды, мужья жестокие абы ещё кто?! — не выдержав, вспылил Похвист. — Она там одна среди супостатов, думает, что бросил я её! Я за ней идти должен, из плена вызволять!

— Неблизкий это будет путь, брат, — Догода осторожно положил ладонь Похвисту на плечо, успокаивая его. — Аспиды не могут по земле ходить. Она их кожу будто иглами колет, а потом и вовсе дух высасывает, уж поверь мне, аспиду бывшему. Аспидам камни нужны. И есть одно только место, куда унести они Ульяну могли…

Лёлин взгляд непроизвольно обратился к чернеющей вдали горе. И плакать захотелось от того, как далеко до горы той было — не меньше полудня пути непрерывного.

— А если мы назад вернёмся? — робко предложила она. — Нам бы помощью Чернобога заручиться… Его же земли, он быстро Водяного приструнит…

Догода обернулся. Позади исчезала за редкими камнями петляющая тропка. И как они сразу не поняли, что не может дорога к вратам, миры соединяющим, быть такой узкой и неприметной? Чья вина в том, что оказались они сейчас здесь? Кто из них четверых пропустил заветный поворот? Лёля вздохнула. Да каждый из них мог. Настолько все они в мечтах и счастье своём тонули, что реальность ощущать перестали. К ней снова пришло уже привычное чувство беспомощности.

— Я не вернусь, — твёрдо заявил Похвист. — Я не дам никому увести Ульяну! Отсюда я хотя бы гору вижу, замечу, коли похитители с места снимутся.

— Тогда ты? Ты сестру и мужа её предупредишь? — Догода растерянно перевёл взгляд на Лёлю. — Нет! И этому не бывать! — Он зарылся пальцами в длинные волосы, точно пытался справить с обуревавшим его потоком мыслей. — Я не могу тебя отпустить незнамо куда. И Похвиста одного не оставлю! Что же делать нам, кого на помощь звать?

Руки Лёли непроизвольно потянулись к монете Мокоши. Мокошь одарила её своим покровительством, да и оно сейчас бессильно было. Её дар мог от смерти уберечь, но никому из них смерть не грозила. Если только Ульяне, но слишком далеко русалку унесли, не поможет ей божественная монета.

— У нас два только выхода есть, — горько признал Догода. — Самим уйти, а Ульяну мужу её оставить, либо за ней отправиться и надеяться, что наша сила посильнее силы Водяного будет. Ты прости, брат, — Догода поднял на Похвиста извиняющийся взгляд, — коли Лёли с нами не было бы, я бы один только путь предложил.

Похвист сдержанно кивнул, мол, понимает, о чём Догода речь ведёт. Никто из них не говорил боле, каждый свою мысль обдумывал. Лёля считала дни, которые провела в дороге. Четыре дня назад они с Велесом простились. Выходит, даже если одна она решится к Чернобогу за помощью уйти, Догоду и Похвиста ей на восемь дней оставить придётся. Восемь дней… Слишком долгий это срок, не выдержит так много Ульяна. Да и её собственное сердце не перенесёт стольких дней тревоги за судьбы друзей.

— Давайте просто вперёд пойдём, к подножию горы. Всё лучше, чем пустые разговоры вести. Глядишь, в дороге что-нибудь и придумаем. А если аспиды вновь объявятся — хватит у меня сил и жара отпор им дать. — Догода сжал ладонь Лёли в своей, и они зашагали по тропе в пугающей полутьме навьской ночи.

Лучше бы совсем звёзды погасли, чем так, когда освещали они их путь тусклыми оранжевыми огнями. Теперь, зная, что в Нави у них не только друзья есть, но и враги, Лёля каждого шороха, каждой тени пугалась, но вида старалась не подавать. Молча шла она рядом с Догодой, мучительно пытаясь не смотреть на каменные утёсы по обеим сторонам дороги, которые сейчас в глазах её перепуганных будто бы неба достигали и скрывали за склонами своими войск чужих бесчисленные армады. В дуновениях сухого ветра чудился ей злобный шёпот. Представлялось Лёле, что армия шишиг, однажды Похвиста едва не утопивших, следует за ними по пятам, чтобы уволочь в чёрную Березину, погубить в её бесконечной глубине. А вдруг все они тогда нечистью станут? Хоть и боги, а чёрная вода вторжения не прощает.

И одновременно с этим понимала Лёля, что сил шишиг и даже самого Водяного не хватило бы, чтобы Березину переплыть. Реку и Велес охраняет, и Чернобог с войском обходы ведёт. И оттого ещё страшнее становилось. Что бы Ульяну ни уволокло — неведомое это было что-то, жуткое, с целями, никому не известными. Почему вместо трёх богов его выбор на нечисть пал? Что есть у русалки такого, чего нет ни у кого из них?

Руки Догоды мягко удержали Лёлю за талию, когда она то ли споткнулась, то ли задремала на ходу, погруженная в тягостные мысли.

— Похвист, отдохнуть надо, — сказал он, пока Лёля прижималась к его груди и старалась держать глаза открытыми. Получалось плохо, но сил не было даже возразить, сказать, что она сможет пройти ещё столько, сколько прикажут.

Ушедший вперёд Похвист обернулся, посмотрел на Лёлю, а затем снова уткнулся взором в чёрный силуэт горы, ставший будто бы лишь малость ближе. Лёля порадовалась, что не видит в темноте выражение его лица, только контуры фигуры. Она прекрасно знала, какие муки выбора прочла бы в его глазах.

— Надо, — наконец согласился он. — Поспите, я послежу.

У каменной гряды, прикрывающей их спины, Догода бережно усадил Лёлю, послушную, как детская игрушка. Она ничего не могла поделать со своим измождённым телом. Глаза слипались, словно ресницы её мёдом обмазали. Сквозь щёлки глаз, постепенно становящихся всё уже, она видела сидящего напротив Похвиста. Он и сейчас на гору смотрел, где его любимая томилась. Тёплый бок Догоды грел Лёлю, его крепкие руки обнимали её, и она ощутила влагу на своих уже сомкнутых ресницах. Как там сейчас Ульяна? Знает ли, что они идут за ней? Сможет ли хоть на миг забыться сном без объятий бога ветра, который подарил бессмертное сердце своё простой русалке? В том, что Похвист не уснёт этой ночью, Лёля