Го юй (Речи царств) - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого [Чжао Сюань-цзы] объявил приказ [о нападении на владение Сун] в храме предков, собрал военных чиновников и предупредил главного музыканта, распорядившись, чтобы все три армии непременно приготовили колокола и барабаны. Чжао Тун[1455] спросил: “Перед владением важное дело, почему же вы не отдали приказ усмирить народ [во владении Сун], а готовите колокола и барабаны?”
Чжао Сюань-цзы ответил: “На совершивших великое преступление нападают, совершивших мелкое преступление пугают, а неожиданные нападения и вторжения совершаются, когда большое владение притесняет малое. Колокола и барабаны потому готовятся для нападения, чтобы широко объявить о совершенном преступлении; подвесные барабаны на стойках и гонги используются перед сражением для того, чтобы предупредить народ противника. При неожиданных нападениях и вторжениях звуки [стараются] утаить, чтобы застать противника врасплох. Сунцы убили своего правителя, совершив величайшее преступление, боюсь, что они не услышат звуков даже если их не скрывать. Я готовлю колокола и барабаны ради правителя”[1456].
После этого Чжао Сюань-цзы приказал сообщить всем чжухоу, чтобы они, приведя в порядок оружие и воодушевив войска, двинулись на владение Сун под звуки колоколов и барабанов.
[137][1457]
Лин-гун проявлял жестокость. Чжао Сюань-цзы неоднократно увещевал Лин-гуна, что беспокоило последнего, в связи с чем он приказал Чу Ни[1458] [тайно] убить Чжао Сюань-цзы. Утром Чу Ни отправился к Чжао Сюань-цзы и увидел, что ворота, ведущие в переднее помещение, открыты, а Чжао Сюань-цзы в парадной одежде, готовый отправиться на аудиенцию, спит сидя, поскольку еще было слишком рано.
Чу Ни вышел и со вздохом сказал: “Как почтителен Чжао Мэн! Чжао Мэн не забывает о смирении и почтительности, и поэтому он является оплотом жертвенника для жертвоприношений духам земли и злаков. Убить человека, который является оплотом жертвенника для жертвоприношений духам земли и злаков, значит проявить отсутствие преданности правителю. [В то же время] я получил приказ правителя и, если не выполню его, покажу, что мне нельзя доверять. [Таким образом, в любом случае] приобрету здесь только одну из этих репутаций[1459], лучше умереть!” Чу Ни ударился головой о росшую во дворе софору и умер.
Лин-гун пытался убить Чжао Дуня, но [опять] неудачно[1460]. После нападения Чжао Чуаня на Лин-гуна в саду Таоюань[1461], (Чжао Дунь] пригласил сына Вэнь-гуна, Хэй-туня, и возвел его на престол[1462]. Это и был правитель Чэн-гун.
[138][1463]
Когда Ци Сянь-цзы[1464] прибыл с дружественным визитом в Ци, циский правитель Цин-гун позволил женщине посмотреть на Ци Сянь-цзы и она посмеялась над ним[1465]. Это разгневало Ци Сянь-цзы, и по возвращении он просил [Цзин-гуна] напасть на владение Ци.
Вернувшись с аудиенции во дворце, Фань У-цзы[1466] сказал: “Се![1467] Я слышал, что, когда встают на пути чужого гнева, это всегда приносит вред. Гнев господина Ци велик, и если он не изольет его на Ци, непременно проявит во владении Цзинь, [что приведет к смутам][1468]. Как ему утолить гнев, если он не получит в свои руки дела управления? Мне лучше отойти от государственных дел, чтобы он мог успокоить свой гнев и не переносить его из своего владения вовне. Ты же старайся следовать за сановниками, выполнять приказы правителя и быть при этом почтительным”.
После этого Фань У-цзы покинул службу под предлогом старости.
[139]
Фань Вэнь-цзы[1469] ушел с аудиенции во дворце вечером. [Его отец] У-цзы спросил: “Почему ты ушел вечером?” Фань Вэнь-цзы ответил: “Прибывшие из владения Цинь гости говорили при дворе загадками. Никто из дафу не мог ответить им, но я три раза разъяснил, в чем дело”.
У-цзы гневно воскликнул: “Нельзя считать, что дафу не могли ответить, они уступали слово отцам и старшим братьям. Ты же, мальчишка, три раза ставил себя при дворе выше других. Не живи я во владении Цзинь, наш род скоро бы погиб!” [Сказав так], он стал бить Фань Вэнь-цзы палкой, порвал его шапку и сломал шпильки в волосах.
[140]
Во время сражения у горы Мицзи[1470] Хань Сянь-цзы хотел обезглавить человека. [Услышав об этом], Ци Сянь-цзы поспешил на колеснице [к Хань Сянь-цзы], чтобы спасти жизнь этого человека, но когда прибыл, тот уже был обезглавлен[1471].
Ци Сянь-цзы просил выставить голову обезглавленного в назидание другим, и тогда его слуга спросил: “Разве вы не хотели спасти ему жизнь?” Сянь-цзы ответил: “Как могу я не разделить [с Хань Сянь-цзы] грядущего злословия?!”
[141][1472]
Во время сражения у горы Мицзи раненый Ци Сянь-цзы[1473] воскликнул: “Я задыхаюсь от боли!” Колесничий Чжан Хоу[1474] сказал: “Боевой дух трех армий связан с вашей колесницей[1475], уши и глаза воинов прикованы к находящимся на ней флагу и барабану. Если мы не будем поднимать на колеснице сигнал к отступлению и бить в барабан с призывом отступить, то сможем достигнуть успеха в сражении. Мой господин, потерпите, нельзя говорить, что вам больно. Вы получили приказ [правителя] в храме предков[1476], вам вручили мясо с жертвенника для жертвоприношений духу земли[1477], и если вы, одетый в доспехи и шлем, пожертвуете жизнью [за правителя], — только соблюдете правило для воинов. Вам больно, но вы еще не умерли, [а если станете говорить о боли], только подорвете боевой дух воинов”.
[Услышав это], Ци Сянь-цзы взял в левую руку вожжи, а в правую — палку и ударил ею в барабан. Лошади повлекли колесницу вперед, их нельзя было удержать, а за колесницей устремились все три армии. Циские войска потерпели крупное поражение и бежали, преследуемые цзиньскими войсками, которые окружили их тремя кольцами на горе Хуабучжу[1478].
[142][1479]
После сражения у горы Мицзи войска Ци Сянь-цзы с победой возвратились, обратно, причем последним вернулся Фань Вэнь-цзы[1480]. [Его отец] У-цзы воскликнул: “О Се! Ты ведь знал, что я в тоске ожидаю тебя!”
Фань Вэнь-цзы ответил: “Войска выступили в поход по совету Ци-цзы, задуманное им дело увенчалось успехом, и если бы я вернулся первым, боюсь, что привлек бы к себе внимание населения владения Цзинь[1481]. Именно поэтому я и не посмел [вернуться раньше]”.
У-цзы воскликнул: “Теперь я
