Суркай - Ильза Бик

Есть! Вспышка красного, принявшая очертание левого плеча старого доброго Джейка, погодите, куда делась его рука?

Хотя, не важно, всё и так замечательно, всё просто чертовски хорошо! По-кошачьи, она приподнялась, начала заходить слева, пока на дисплее на появились очертания его головы и груди, она увидела, что он смотрит вправо.

«Не в ту сторону, мальчик. Спокойной ночи, Джейк. » Выпрыгнув из-за деревьев, Прейтер приподняла винтовку на уровень для выстрела в голову. Аккурат между глаз.

Она нажала на курок.

Джейкоб так пристально щурился, разглядывая сквозь плотную пелену снега узкую полоску света от фонарика и вроде как очертания под ней, проклиная себя за то, что повелся на старейший трюк из учебника (Учебника? Какого учебника?), что он не заметил фигуру, пока она не выпрыгнула слева от него. Изумленный донельзя, сбитый с толку, он едва успел обернуться.

Тут прозвучал выстрел; но не громоподобный БУМ! , который издает гаусс-винтовка, а скорее щелчок.

Фигура дернулась, описав широкую дугу. Она раскинула руки, за этим последовали оглушительный КА-БУМ и снопы искр, когда гаусс-винтовка выстрелила по деревьям. Ещё один щелчок, и фигура, обвиснув, словно сломанная марионетка, повалилась на снег.

С широко раскрытыми глазами, Джейкоб резко выдохнул, издав при этом короткое «ха!» И тут, когда осел снег и всё  прояснилось, он увидел лежащую на животе Мару, не дальше пяти метров. По снегу петляла свежая кровавая дорожка, по которой можно было проследить, как она продвигалась, опираясь на один локоть и одно колено. В правой руке она держала пистолет.

Встретившись с взглядом Джейкоба, она улыбнулась.

– Всегда пожалуйста, – сказала она.

– Что теперь? – спросил Джейкоб, когда Мара закончила.

Она отдала ему его радиопередатчик.

– Будем ждать. Шторм всё ещё сильный, но они пришлют за нами корабль, как только смогут. Им не терпится увидеть, что у нас здесь, – она кивнула головой в сторону черного ящика с желтым символом «Биологическая опасность». – И узнать, что это за люди, были. Конечно, мы можем никогда этого не узнать. Больше шансов, что это были «Локи». Такое как раз в духе этой гадюки Катрины. Но кем бы они ни были, у нас есть их костюмы, которые наши ученые с радостью изучат.

– Ох, – медленно, левой рукой Джейкоб засунул передатчик в куртку, стараясь не беспокоить правую руку. У них не было подручных материалов, чтобы её перевязать, и она чертовски сильно болела. К тому же ему все равно было очень холодно.

При осмотре снаряжения убитой женщины они нашли палатку (и даже смогли ее поставить; задача не из простых во время шторма и при наличии всего двух здоровых рук на двоих), куда они перетащили черный ящик и ее рюкзак. У неё не было обогревателя, только спальный мешок, сухпаек и вода. Всё же это было лучше, чем сидеть снаружи. – А мы что, ну, не считаемся?

– Относительно, – Мара криво улыбнулась опухшими губами. – Расслабься, они не дадут нам замерзнуть до смерти, кроме того у нас отличные доктора. Просто нужно время.

– Я знаю. Будем ждать, – вздохнул Джейкоб и задрожал. – Если бы только у нас был обогреватель. Использовал все топливо на деревья.

– Это было необходимо.

– Да знаю я. Но все равно.

– Ну, – Мара запнулась, – есть кое-что, что мы можем сделать.

– Да?

– Ага. Согреться телами, - увидев выражение лица Джейкоба, она рассмеялась. – Я просто предлагала залезть в спальный мешок и вместе закутаться в куртки. Только очень осторожно. У меня дико болит плечо, да и твоя рука не лучше. Зато нам будет тепло и уютно. Мы могли бы рассказывать друг другу истории, чтобы время прошло побыстрее, воут?

– О, – Джейкоб не знал, что он почувствовал, то ли облегчение, то ли разочарование. «Черт тебя побери, повзрослей; она же, ну, элементал. Ты, правда, думаешь, она может заинтересоваться…» – Лады. Вот только…

– Да?

– Я, это, могу двигать только левой рукой.

– Даже одной рукой тебе удалось поставить палатку. Кстати, у тебя очень необычная левая рука. Готова побиться об заклад, за этим стоит длинная история, я права? – должно быть, что-то в его лице её насторожило, мягким голосом она добавила:

– Джейкоб, я не хотела обидеть тебя. Не стоило мне шутить на эту тему.

– Всё в порядке, – проглотив ком в горле, ответил он, глаза щипало от подступивших слез, но всё же он выдал вялую улыбку. – Вообще-то мне вроде как интересно, что ты здесь делаешь. Это не очень похоже на, ну знаешь…

– На обычное поведение воинов клана? Нет, не похоже, – она вздохнула. – Суркай лежит за пределами обычного. На самом деле, это очень тяжело.

– Суркай?

– Так мы называем ритуал прощения, и это тоже долгая история. Давай договоримся. Я стану твоей правой рукой, а ты – моей левой, прижавшись друг к другу, мы быстро согреемся.

Затем я расскажу тебе о суркай, а ты мне расскажешь, как ты стал таким, как сейчас. Согласен?

Джейкоб не мог понять, что это значило на самом деле, ведь Мара была старше, но она была очень красивой, а он сильно замерз. Кроме того, ему наконец-то захотелось рассказать о Иоакиме. Не так, как во время сеансов с психиатром, или бесед с Кристианом, а по-настоящему выговориться, поделиться с другом.

– Ладно.

– Ну, вот и хорошо. Тогда для начала согреемся, Джейкоб Гейст, а потом мы с тобой поболтаем. Вот увидишь, – тут она  бросила на него взгляд из-под ресниц, – время пролетит так быстро, а тебе будет так хорошо, что ты пожалеешь, когда за нами прибудут спасатели.

Она оказалась права. Когда спустя четыре часа он услышал рев двигателей, а их взгляды встретились, её глаза, казалось, оттаяли, стали мягче. Словно между ними наконец рухнула стена. Хотя, возможно, это произошло с ним, потому что он понял, что ему не хочется, чтобы это заканчивалось. Не сейчас. Может, никогда. Они лежали, прижавшись друг к другу, им было так тепло – и от этого ему было… хорошо. Это было правильно.

– Можно спросить тебя кое о чем? – дождавшись её кивка, он продолжил. – Ты любила Стивена?

К его великому облегчению, она не ответила, что не его дело и не задала встречный вопрос, почему он об этом спросил.

Вместо этого она некоторое время размышляла над ответом:

– Нет. Не в обычном смысле этого слова для вас. Да. Я любила его, но то была любовь, основанная на преданности, на служении общей цели.

– Понятно, – сказал он, при этом подумав: «Ага, понятно. Что понятно?» – Что теперь с тобой будет? В смысле, тебе придется вернуться, чтобы закончить суркай?

Она отвела взгляд, но он заметил судорожное движение её горла, словно она пыталась что-то проглотить. Когда она вновь повернулась к нему лицом, глаза ярко блестели.

– Я не знаю. Возможно. Я не знаю, достаточно ли одного хорошего поступка, чтобы искупить неудачу, исправить которую нельзя.

У Джейкоба на языке вертелся еще один вопрос, но он колебался. Увидев выражение лица, он понял, что она догадалась.

Может, даже хотела, чтобы он задал свой вопрос. Он решился:

– Я могу пойти с тобой? Нам необязательно разговаривать, я постараюсь не путаться под ногами. Я просто буду… рядом.

Мара тихо выдохнула, понемногу выпуская воздух. Затем очень нежно она сказала:

– Не думаю, что тебе позволят это сделать, Джейкоб, о чем я искренне сожалею. Уже прошло очень много времени, когда я в последний раз позволила кому-либо… быть рядом. Но…

– Да?

– Когда я выиграю эту битву, при помощи суркай или на поле сражения, рядом со своими товарищами, мне бы хотелось узнать тебя поближе, – взгляд её черных глаз гипнотизировал его, а в груди разливалось тепло. – Мне бы хотелось, чтобы ты узнал меня поближе. Подобная близость с другим человеком может оказаться… приятной. Джейкоб, как думаешь, это возможно?

– Конечно, – ответил он, изумленный тем, что его сердце смогло вспомнить о том, что ему следует биться. Господи, как же легко стало на душе. – Думаю, да.

Примечания

1

Кам – холм, образованный ледниковыми отложениями