Звезды примут нас - Борис Борисович Батыршин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На конвертах вместо штампа «Совсем секретно» значились имена и фамилии всех членов учебной группы «3-А», включая и моё собственное. В конверте прощупывался лист плотной бумаги, и когда я осторожно, чтобы не повредить содержимого, надорвал плотную желтоватую бумагу — в руках у меня оказалось нарядное, типографским способом выполненное приглашение на выпускной вечер моей бывшей школы. Всё честь по чести: адрес, время начала мероприятия и отдельно, внизу, мелким почерком — «вы можете привести с собой одного гостя вашего возраста». Прочтя это я усмехнулся — писали бы уж прямо, «гостью»…
Конверты я раздал десятью минутами спустя, в аудитории, где должны были состояться следующие занятия — и, разумеется, не отказал себе в удовольствии описать, как они ко мне попали. Рассказ мой вызвал массу смешков и ехидных замечаний — Середа, почесав переносицу, высказался в том смысле, что Евгений Петрович, несомненно, один из ведущих психологов Проекта, позволил себе маленькую месть за приклеенное к нему прозвище, разыграв передо мной, первым этому виновником, мизансцену из известного фильма. С ним не согласилась Лида-«Юлька» — по её мнению, это был какой-то тонкий психологический расчёт, постичь который нам не дано за недостатком специальных знаний. Юрка-Кащей, которому версия Середы понравилась сразу, вскинулся, принялся пылко возражать, его поддержала Оля Молодых — и понеслась. Я слушал их препирательства и гадал: а что, если это было прямым продолжением той памятной беседы, когда И.О.О. чуть ли не открытым текстом дал мне понять, что догадывается, кто я на самом деле?
Или — я как обычно переборщил с рефлексией и вижу то, чего и быть-то не может, потому что не может быть никогда?
…Ох, знать бы — а то ведь так никаких нервов не хватит…
…Когда уйдем со школьного двора
Под звуки нестареющего вальса,
Учитель нас проводит до угла
И вновь назад и вновь ему с утра:
Встречать, учить и снова расставаться
Когда уйдем со школьного двора…
Вот он, выпускной бал. Я не один — воспользовался советом, содержащемся в приглашении, и явился со спутницей. Очень хотелось позвать «Юльку» — но язык не повернулся высказать эту просьбу, когда я услышал, как радостно она говорит о полученных ими с Середой приглашениях. Она бы согласилась, не сомневаюсь, но… кто я такой, чтобы лишать её этой радости? Как и я, она первые восемь лет проучилась в одной школе и, в отличие от меня, связи с одноклассниками, оставшимися в Калуге, не теряла. Так что — пусть повеселится, а на наш с ней век хватит ещё и праздников и баллов… наверное.
Мне же компанию составила Ки Лань — миниатюрная китаянка, около года назад присоединившаяся к «юниорам». Народная Республика упорно рвутся в космос, китайцы участвуют во многих программах Проекта — и, в том числе, организовали у себя филиал нашей «школы космонавтики». Ки Лань и двое её земляков — как раз из лучших учеников этой школы, и попали к нам, в Центр Подготовки после жесточайшего отбора у себя, на родине. И плоды этого отбора видны сразу — китайцы-«юниоры» отлично владеют русским, делают успехи практически во всех дисциплинах, а уж их трудолюбию может позавидовать любой муравей.
Так уж вышло, что китаянка довольно близко сошлась с нами. Сначала познакомилась с девчонками, потом с остальными и как-то незаметно стала в нашей группе своей, а после возвращения из отпуска, который она провела дома, в Шанхае (мы в это время были в Свердловске) попросилась к нам уже официально. Мы не возражали, даже наоборот — и теперь Ки Лань является полноправным членом группы «З-А» и вместе с нами готовится к недалёкому уже «орбитальному» этапу учёбы.
Кстати, мы называем её не по имени, а по фамилии — «Лань». Так лучше звучит. Когда мы узнали, что зачисление китаянки в нашу группу утверждено, я хотел, было, пошутить, что осталось найти ещё кого-то с именами Ку и «Ка», и тогда у нас будет полный комплект, как у пирата двуглавого Юла из «Экспедиции в преисподнюю». Но вовремя прикусил язык — вспомнил, что повесть эта будет написана только в восемьдесят третьем, и распространяться о совпадении имён новой одногруппницы и огромной морской звезды, канонира «Чёрной Пираньи», который не умел считать даже до двух, пожалуй, не стоит.
Когда я пригласил Лань на наш выпускной, объяснив предварительно, что это за мероприятие, Лань она смутилась и даже сделала попытку убежать — но всё же согласилась, и долго благодарила, чередуя слова с короткими поклонами, при которых руки она держала перед собой, ладонями вместе. А здесь, в школе, мгновенно сделалась центром всеобщего внимания — народу вокруг неё собралось, пожалуй, вдвое больше чем вокруг нас троих.
…Для нас всегда открыта в школе дверь
Прощаться с ней не надо торопиться
Но как забыть звончей звонка капель
И девочку, которой нес портфель.
Пускай потом ничто не повторится
Для нас всегда открыта в школе дверь…
Оля Молодых и Андрюха Поляков пришли вдвоём, но не парой, хотя и поначалу держались вместе. Глядя на них, я вспомнил Юрку-Кащея — его школа находится на другом конце Москвы, в Перово, и компанию на выпускном ему составила — ну, конечно же, скрипачка Мира. Она на год младше — закончила девятый класс, а потому отказываться ни от чего не пришлось, что изрядно обрадовало Юрку.
А вот Лены Титовой на выпускном нет. Она с родителями уже год, как уехала во Францию — её отец получил назначение в наше торгпредство и забрал семью с собой. В этом тоже есть некая ирония: в «том, другом» варианте событий Игорь Семёнович Титов ушёл со своей работы во Внешторге и долго добивался разрешения покинуть СССР — насовсем. И добился — к весне семьдесят седьмого. По официально объявленной версии она с родителями уезжала в Сибирь, и лишь перед посадкой в такси (мы пришли её провожать) шёпотом сообщила, что на самом деле они летят в Вену, а дальше… пояснений не требовалось — в то время все прекрасно понимали, что означает такой пункт назначения.
Но сейчас, ясное дело, всё не так. Ленкин отец работает в Париже, она ходит в тамошнюю русскую
