Реконструкция. Возрождение - Игорь Вардунас

Конь во дворе встал на дыбы и навострил уши. Второй удар заставил немца замолчать навеки.

– Первый готов, – выдохнул Борис, глядя на то, как капли крови тяжело падают с лезвия топора на пол. Юзеф выглянул в окно и крикнул товарищам:

– Уберите тело, сюда идёт Хельм!

Десять минут спустя в мастерскую вошёл начальник охраны обершарфюрер Эрберт Хельм. Он даже не успел переступить порог, как Сенье с ним расправился, раскроив голову эсэсовца мощным ударом топора.

Обершарфюрер Гёттингер, начальник «подлагеря три» и главный палач «Собибора», зашел примерить новые сапоги. Старший сапожник Якуб приветливо улыбнулся вошедшему офицеру. Аркадий Вайспапир делал вид, что занят починкой своих инструментов. А его напарник Гриша стоял у двери.

Гёттингер был в хорошем настроении.

– Отличный сегодня денёк! Солнце светит, тепло, чудесно, – бормотал он себе под нос. – Мои сапоги готовы?

– Да, вот, прошу вас, обершарфюрер Гёттингер, – сказал Якуб и подал ему сапоги. – Примерьте.

– Послушай, Якуб, – продолжил офицер, разглядывая блестящие от крема и воска сапоги, – через пять дней я поеду в Германию. Ты должен сделать пару домашних туфель для моей жены. Подумай-ка над этим.

– Я думаю, ваша супруга будет довольна, – ответил Якуб. В этот момент Аркадий раскроил обершарфюреру череп топором.

Подобные сцены происходили и в остальных мастерских. Приглашённые под разными предлогами и в разное время, солдаты из числа эсэсовцев один за другим заходили примерить обновки и больше уже не выходили.

Эсэсовцу Йозефу Вольфу узники сказали, что среди вещей новоприбывших обнаружили отличное кожаное пальто, которое явно ему подойдёт. Он прибежал смотреть обновку, но вместо неё получил удар острой бритвой по горлу.

…Заместитель начальника лагеря унтерштурмфюрер СС Йоганн Нойман приехал, чтобы примерить костюм… Начальник лагерной охраны обершарфюрер СС Зигфрид Грейтшус рассчитывал на новое зимнее пальто… Обершарфюрер Грачус был зарублен, когда примерял новые сапоги…

В половине пятого Бжецкий скомандовал отбой и велел всем двигаться обратно в бараки. Как раз в этот момент, когда их группа заходила в промерзлое помещение, во дворе появился унтершарфюрер Хаульштих. Бжецкий на секунду растерялся, так как не знал, как объяснить офицеру причину, по которой заключённые покинули рабочие места раньше положенного времени. Ситуацию спас другой капо, по имени Шлоиме. Заметив потерянный взгляд Бжецкого, Шлоиме подбежал к офицеру.

– Унтершарфюрер, – сказал он, – я не знаю, что делать с окопами. Мне нужны ваши указания. Люди там просто голодают и бьют баклуши.

Хаульштих, в сопровождении Шлоиме и Бжицкого, двинулся в сторону бараков. Там о нем позаботились. Казнил его сам Шлоиме.

В это же самое время ещё несколько групп заговорщиков под руководством Леона Фельдхендлера охотились за солдатами СС. Водителя-эсэсовца позвали «помочь шефу» и воткнули в сердце нож. Офицеру Бекману перерезали горло в офисе, когда тот сидел, перекладывая бумаги. Пока что всё шло просто замечательно.

Покончив с эсэсовцами, истощённые и безоружные узники забрали оружие, перерезали провода и отключили телефонную связь в лагере. Заодно обесточили колючую проволоку ограды. Убили начальника караула, но завладеть оружейным складом не удалось.

Яков ликовал. Удача явно была на их стороне. Избивая до смерти попавшихся им на пути травников, заговорщики проникали в бараки и собирали людей:

– Товарищи! Все, кто хочет бежать, идемте с нами!

К удивлению Якова, далеко не все узники решились присоединиться к заговорщикам.

– А вдруг будет хуже? Тут нас хотя бы кормят…

Каждый третий предпочёл остаться в бараках, так как посчитал идею восстания обречённой на провал. Хорошо, что они не стали мешать восставшим.

На лагерь опустились осенние сумерки, и лидеры подполья поспешили построить заключённых в единую колонну. По плану, им предстояло пройти через лагерные ворота и рассредоточиться в лесу. Главное, чтобы их не заметили травники на вышках и не открыли огонь по практически безоружным узникам.

Но случилось то, чего боялся Печерский. Всё испортила случайность. Не вовремя вернувшийся из Хелма охранник Бауэр увидел за гаражами труп офицера с разбитой головой. Не раздумывая, он выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в воздух.

– Тревога!

На вышках вспыхнули прожекторы, направленные лучи света выхватили толпу заключённых, двигавшихся к воротам. Охранники с вышек открыли огонь на поражение.

И тут началась кровавая бойня!

Дальнейшие события превратились для Якова в кошмарный водоворот. Пулемётные и автоматные очереди косили стоявших рядом с ним людей, словно острая коса траву. Кто-то из бывших военнопленных крикнул по-русски:

– За Родину, вперёд!

Пленники разбились на две группы. Одна группа бросилась к оружейному складу, намереваясь на этот раз взять его штурмом и раздать узникам винтовки и автоматы. Остальные заключённые выдвинулись к центральным воротам. Часовые на вышках продолжали поливать бегущую на них толпу свинцовым дождём…

Печерский, вспрыгнув на стол в бараке, обратился к евреям по-русски:

– Товарищи, назад дороги нет. Вперёд с нами, смерть фашистам!

Яков хотел привычно перевести слова друга для тех, кто не знал русский, но перевод не понадобился. Совершенно неожиданно Штейн услышал крик сотен голосов.

– УРА!!! – просто удивительно, как люди из разных стран поняли советского лейтенанта. Более того, колонны голландских, польских и чешских евреев пошли на приступ ворот, грозно крича боевой клич советской армии.

В это же время к основной группе спешили присоединиться те узники, что пытались захватить склад с оружием. Они смогли убить охранников, но завладеть оружием не удалось. Помешали толстые решётки на окнах и двери оружейного помещения.

Несмотря на свою многочисленность, восставшим не удалось покинуть лагерь через ворота. Комендант концлагеря Карл Френцель, разбуженный ужасным шумом, быстро разобрался в сложившейся ситуации.

– Бауэр! Мне нужны ключи от грузовика! Срочно!

Помощник коменданта, напуганный несмолкающей стрельбой в другой части лагеря, поспешил выполнить приказ. Перекинув через плечо автомат и проверив наличие пистолета в кобуре, Бауэр схватил ключи от грузовика и выбежал вслед за обершарфюрером Френцелем.

– Заводи и езжай прямо к воротам! – продолжал выдавать указания помощнику обершарфюрер. – Только держись как можно ближе к вышкам, чтобы караульные смогли прикрыть нас.

– Да, обершарфюрер!

Бауэр завел двигатель и выжал педаль газа до упора. По пути Карл открыл дверцу, высунулся из кабины и открыл огонь из своего «парабеллума». Каждый выстрел коменданта обрывал жизнь одного из восставших узников. Так продолжалось до тех пор, пока заключённые не стали палить в ответ. Тогда Карл предпочёл спрятаться обратно в кабину грузовика.

– Бауэр, перегородите ворота! Мы не должны дать им уйти!

В это время в сторону единственного выхода из лагеря двигалась огромная толпа озлобленных заключённых, ревущих в едином порыве страшное для уха немецкого солдата «Ура!».

Эсэсовцы успели достигнуть ворот раньше. Бросив машину прямо напротив створок и не забыв при этом вынуть ключи из замка зажигания, Бауэр и Френцель выскочили наружу и поспешили укрыться на сторожевой вышке.

Комендант Френцель возглавил подавление восстания. Заблокировав ворота грузовиком и скосив из пулемётов первые ряды восставших, обершарфюрер смог откинуть заключённых в глубь лагеря, и те были вынуждены искать другие пути для прорыва.

Это создавало для Печерского и остальных дополнительные смертельные угрозы. И дело было не только в проволочных заграждениях, окружавших «Собибор» по всему периметру. Теперь им предстояло пробираться через минные поля.

– Яков, за мной! – Александр Печерский схватил Штейна за рукав лагерной робы и потянул в сторону одной из секций заграждений из колючей проволоки. – Снимай рубаху, порви её на полосы и намотай их на руки. Ребята, делай, как я!

Александр споро снял свою рубаху и порвал её пополам. Стоявшие вокруг него узники поспешили последовать его примеру.

Выбранная Печерским для прорыва секция не простреливалась с вышек, что дало узникам несколько минут передышки. Те из них, кто смог раздобыть огнестрельное оружие, заняли позиции по краям колонны, чтобы первыми дать отпор лагерной охране.

Несколько десятков узников, обмотав руки лохмотьями, принялись разбирать проволочное заграждение. Под весом их тел стальные путы рвались, нанося при этом страшные рваные раны на телах заключённых.

Расчистив путь между первым и вторым рядами заграждений, восставшие внезапно наткнулись на заминированный участок.

Бум!

Гроздья земли, осколков и человеческой плоти посыпались на головы уцелевших.