Египетский роман - Орли Кастель-Блюм

Старшая Дочь решительно противилась переезду в Бат-Ям и подстрекала Младшую, обе сделались пламенными ненавистницами новой квартиры.

В итоге много лет квартира служила летним пристанищем для родственников Вивиан, ежегодно приезжавших из Франции в Израиль, провести тут отпуск.

Перед их приездом вся семья отправлялась в Бат-Ям убирать и отмывать квартиру. Драили пол и натирали до блеска краны из нержавейки. Поднявшись в лифте с ведрами и тряпками, они проводили субботу за уборкой квартиры. Родители, не дочки. Те удирали на ближайший пляж, из квартиры уже не видный.

Через два-три года после того, как они переехали в Бат-Ям, им приглянулся угловой коттедж в Рамат-га-Шароне, две основные спальни и гостевая, удачное приобретение. Правда, Старшая Дочь кривилась: оказывается, к одной из стен примыкал дом ее учительницы Писания. Старшая Дочь никак не могла понять, что все меняется: сегодня она твоя учительница, а завтра – соседка.

Чарли казалось, что они нашли идеальный дом: два этажа, большой сад. Не надо проводить отпуск за границей на дальних островах. Тут все под рукой, есть сад и солнце. Он очень хотел, чтобы садовник Захария приезжал в Рамат-га-Шарон подрезать и удобрять кусты. Все прочие работы он готов был выполнять сам. Чарли знал, что здесь на него снизойдет покой и он сможет переносить тяготы жизни и напряженную обстановку в «Эль-Аль».

Они ответили согласием подрядчику и вернулись домой, чтобы снова провести все расчеты. За ночь курс фунта резко упал, и инфляция победила мечту.

В конце концов Вивиан и Чарли купили трехкомнатную квартиру на четвертом этаже в Вавилонском квартале. Как было принято, они сразу же сломали стену между гостиной и балконом, чтобы расширить гостиную. Так завершилась балконная эпоха. Цветы не выживали в кадках Вавилонского квартала, хотя и здесь солнце светило на них с запада: без облегчающего летнюю жару бриза солнце выжигало растения. Уцелели только кактусы и суккуленты.

Девять лет прожил Чарли в квартире в Вавилонском квартале. Но без проспекта, без больших развесистых деревьев, без морского ветра, без симпатичной маленькой улочки, без балкона с растениями, без Захарии это была совсем другая жизнь.

На большом участке напротив дома высились три огромные акации, каждый год покрывавшиеся желтыми цветами. На поле за участком росли красные маки, желтые хризантемы и полевая горчица. Иногда на поле неведомо откуда забредал пастух-бедуин с козами.

К югу от поля находилась автобусная остановка. Раз в полчаса приезжал автобус номер 14 до центра. Несколько лет угроза «упустить четырнадцатый» преследовала мать и дочерей: это означало утомительную прогулку до улицы Хайфы и изматывающее ожидание автобусов номер 24 или 25, которые приезжали из Рамат-Авива набитые битком.

Уже ясно, что заброшенное здание бывшего кинотеатра «Декель», с которого никто не удосужился снять рекламные афиши вышедшего много лет назад фильма, однажды будет разрушено, а на его месте возведут небоскребы, что только увеличит стоимость квартиры на Вавилонской улице.

Будь Вивиан помоложе, она бы поспешила вместо нынешней купить квартиру в одном из небоскребов. Ей нравилось здесь все: интенсивное движение, хорошее соседство, ощущение респектабельности – ведь это как-никак Вавилонский квартал.

Поле напротив давно исчезло, на его месте появились невысокие здания со стенами, отделанными белой мозаикой, а не простой штукатуркой. Правда, несмотря на мозаику и иные приметы престижа, из окон отлично видно все, что делается у соседей напротив. Чарли уже не было в живых, когда дома с мозаикой заполнили поле.

Вивиан пятьдесят два года проработала в центральном отделении банка в центре города. Она поступила туда на должность машинистки, а под конец перешла в международной отдел. И, выйдя на пенсию, продолжала работать почасовиком в кредитном отделе, но тут грянула эра новых технологий и компьютеризации. Юмор и жизнелюбие на сей раз не выручили: для этой усердной женщины больше не осталось дела.

Глава 4

Взрослые

Начинались осенние субботние сумерки. Почти вся листва на проспекте облетела за три ночи непрекращающегося листопада. Дворники целыми днями подметали улицы, работали сверхурочно.

Снизу послышался свист товарищей, два коротких свистка и один длинный. Все семейство пришло в состояние полной готовности.

Чарли отправил дочерей в другую комнату, чтобы не болтались под ногами, и позвал Вивиан на кухню. Оба надели фартуки, он – клетчатый, она – с большими цветами.

Поднимаясь на третий этаж, приятели разговаривали во весь голос. Бруно не умолк и входя в открытую дверь с красивой ручкой из нержавейки. Эта ручка была зафиксирована по диагонали на тонкой металлической пластинке в форме прямоугольного треугольника: если дверь захлопывалась, а кто-то застревал снаружи, с помощью ручки открыть ее не удавалось.

Никто не мог состязаться с жизнерадостностью Бруно Леви. Душа их компании, хотя в «египетском ядре» были и другие заводилы – например, Анриетта, а еще Одетта, жена Бруно, с темными, коротко постриженными по моде волосами. Одетта единственная избрала себе специальность, связанную с эстетикой: сначала работала парикмахером, а потом прошла курсы и стала торговать недвижимостью в Холоне и окрестностях.

Друзья все прибывали. Раскрывали складные алюминиевые стулья со спинками и сиденьями из поблекших перекрещивающихся красных и белых пластиковых нитей. Разложили хорошо сочетавшийся со стульями стол – его красное пластиковое покрытие выцвело под падавшими с западной стороны солнечными лучами. Чарли уже нес из кухни первую порцию красиво нарезанных и аккуратно разложенных на тарелках закусок.

Друзья высыпали на балкон, и Чарли широко распахнул асбестовые ставни, чтобы все могли подышать морским бризом и ощутить высоту.

Вивиан не хотела открывать ставни из-за шума с проспекта и из-за шума с балкона: дружеские разговоры и смех могли помешать соседям. Но кто-то уже сказал: «Какой у вас здесь воздух!» – и стало ясно, что ставни останутся открытыми.

За друзьями тянулись их дети. Взрослые быстро отправляли их во вторую комнату. Там дети восхищались новой мебелью, приобретенной Вивиан и Чарли для дочерей. Сверху книжные полки, а внизу две откидные кровати. Когда их убирают, появляются два письменных стола: их можно разложить, если сложить кровати. Под каждой столешницей два вращающихся деревянных треугольника для упора, но все же небольшой наклон остается, и если положить карандаш, он обязательно скатится. Книги, а также тетради в прозрачных обложках тоже скользили по пластиковому покрытию.

Вита и Адель пришли пешком с улицы Йеуды Маккавея. Адель в очередной раз повторила, что это заняло ровно семь минут, и продемонстрировала свои дорогие часы. Вивиан аккуратно опустила шесть яиц в полную кастрюлю с водой и зажгла на белой плите среднюю из