Сталкер от бога. Порог небытия - Дмитрий Луценко

Тем не менее, у Переведенцева почти получилось, чтобы взбучка возымела действие. Имея дело с кодлой, всю жизнь промышлявшей грабежами и убийствами, не приходится рассчитывать на чудесное превращение бандитов в правильных парней из-за навязанной им пару дней назад присяги. Достаточно тявкнуть одной дерзкой или дурной шавке, и только что поджавшая хвосты стая может кинуться на отважного человека, осмелившегося их дрессировать. Ветеран «Чести» держал в уме закон Мерфи, гласящий, что «если какая-нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдет», и потому услышанное в ответ не застало его врасплох.

– Полегче, капитан, а то ведь неизвестно, как оно может повернуться, когда дойдем до места. В перестрелке с врагом пули летают во все стороны. Обстановка накаленная, как бы рука не дрогнула.

– С чего это вы разнервничались? – будто не услышал угрозу Переведенцев. – Если есть среди вас не фартовые или боящиеся всякого риска, поднимите руку, я оборву их мучения на месте.

Не услышав ничего в ответ, капитан повернулся к бунтарям спиной, демонстрируя, что тема исчерпана. Через секунду он услышал характерный звук, издаваемый впившейся в землю пулей. Взгляд, невозмутимо брошенный капитаном через плечо, застал немую сцену: новообращенный борец с порождениями Зоны, известный среди своих криминальных корешей под прозвищем Стольник, застыл с округлившимися от удивления и испуга глазами в неловком положении – вцепившись в рукоятку пистолета, уже почти вытащенного из кобуры. Именно у его ног взвился фонтанчик, рожденный выстрелом из «бесшумки», и бандит благоразумно не стал считать это случайностью.

– Я что, неясно выразился на инструктаже, когда говорил, что нас будут сопровождать?

– Да я только поправить хотел, в натуре! – по-детски неумело попытался оправдаться здоровенный бандит, получивший погоняло за вес, превышающий сотню килограммов.

– Стольник, я тебе не следователь на допросе, чтобы подобную ахинею выслушивать. Считай это последним предупреждением, второго не будет. Усек?

– Угу.

– Говорю всем убежденным, что они умнее меня: оставьте мысли, что вам удастся улизнуть, – добил строгим голосом возможные колебания Переведенцев.

Он обвел взором новобранцев поневоле, останавливая взгляд на каждом. Никто не выдержал, все молча опустили глаза.

– Единственное направление, куда вы сможете сегодня побежать – база наших врагов из клана «Анархия», – поставил точку в противостоянии капитан. – Только учтите, что «мужиков» они в плен не берут, и, увидев вашу форму, изрешетят гораздо раньше, чем кто-либо сможет до них добраться и рассказать о последних перипетиях личной жизни.

Переведенцев довел свой отряд до полевого блокпоста времен Первого Выброса, напоминавшего своим видом о хаосе после возникновения Зоны отчуждения. Дорога, вьющаяся между перегороженных колючей проволокой холмов, упиралась в закрытый шлагбаум, а после змейкой проскальзывала между штабелем плит и мертвым БТР, державшим на прицеле въезд. Поблизости в хаотичном порядке замерли брошенные на съедение ржавчине «пазик», самосвал «ЗИЛ» и бульдозер, подпирающий пирамиду из огромных магистральных труб. Видимо, предполагалось окончательно закупорить этот путь, да только исполнять волю начальства стало некому. От техники изрядно фонило, и потому перед преодолением финального отрезка бойцы разместились в кустах недалеко от опоры высоковольтной ЛЭП.

– Ближнее строение – бывшая конюшня, – указывая на торчащий над склоном козырек, прошептал Переведенцев так, чтобы слышали подчиненные, но через несколько метров слова уже заглушал ветер. – Хруст и Гоша, выдвигаетесь к нему и занимаете внутри оборону. Не торопясь осмотритесь, если все ровно, то помашите рукой. Это послужит сигналом для выдвижения следующей двойки, которая заляжет по бокам от вашего укрытия. Так постепенно, парами прощупываем пространство и занимаем весь хутор. Все ясно? Вперед!

Поначалу выдвижение проходило без сучка и задоринки, но стоило третьей двойке попробовать пробраться от конюшни к избе, как несколько фрименов, поджидавших в засаде на чердаке скотного двора, открыли огонь.

Пространство вокруг хутора словно ожило: оказывается, в поле тоже затаилось много бойцов «Анархии», замаскировавшихся при помощи специальных накидок с нашитой поверх травой. Бронебойные пули летели со всех сторон, и негде было от них спрятаться, ведь они прошивали рассохшиеся бревна строений словно бумагу, неумолимо настигая пытавшихся укрыться. Переведенцев и остававшиеся с ним трое попытались отступить вниз по склону в сторону блокпоста, но им во фланг, с гребня холма, протянувшегося за асфальтовой дорогой, ударили пять автоматов. Впрочем, капитана ни одна пуля даже вскользь не задела, что особенно контрастировало на фоне истерзанных в клочья тел соратников.

От первого выстрела до наступления тишины прошло не более тридцати секунд. Переведенцев огляделся, вздохнул, и, накинув лямку автомата на плечо, размеренным шагом отправился к центру селения. Висящий в воздухе густой запах пороховой гари еще не рассеялся, когда к хутору с трех сторон не торопясь, с оружием на изготовку стали подтягиваться фигуры в ненавистной натовской униформе.

– Ну, вот ты и стал чужим среди своих, – подойдя, с улыбочкой произнес старший отряда «Анархии», – обратной дороги нет! Кстати, будем знакомы – меня зовут Стриж и я теперь твой куратор.

Неожиданно, один из казавшихся мертвым новобранцев, приподнялся с хрипом на локте, и, пуская кровавые пузыри, просипел из последних сил, глядя на Переведенцева:

– Падаль, ты нас подставил!

Капитан достал пистолет и одним выстрелом добил раненого – все одно не жилец, но парой слов мог свести на нет всю операцию.

– О, я смотрю, наш друг неплохо освоился с новой ролью и готов лично убивать вчерашних друзей! – смеясь, прокомментировал Стриж. – Тем лучше!

Переведенцев демонстративно бросил свое оружие под ноги командиру анархистов, молча сделал шаг вперед и коротким боковым в челюсть отправил любителя поострить в нокдаун.

– Прикуси язык! – процедил он поверженному врагу сквозь зубы и сплюнул в его сторону.

Капитан не обращал внимания на несколько стволов, уже нацелившихся ему в грудь и готовых нашпиговать металлом за дерзость.

– Не стрелять! – едва не сорвавшись на визг, прокричал побитый Стриж.

Он сплевывал через разбитые губы кровь и неуклюже пытался встать, правда, безуспешно. Видно, мозжечок после встряски отказывался отвечать за координацию движений и равновесие. Наконец, когда его подняли под руки и отряхнули, командир отряда отдышался и продолжил уже ровным голосом:

– Я тебе прощу эту выходку, но только один раз! Спишем все на твою досаду от потери девственности.

Остальные фримены дружно гоготнули после этих слов и добавили пару сальных комментариев. Капитан никак не отреагировал на них, словно и не ему говорили. На самом деле, именно в этот момент через крохотный беспроводной передатчик в ушной раковине он услышал слова, которые заставили его задуматься.

Скрипучий голос произнес:

– Я вас вижу, но мне нужно время для подготовки, чтобы никто ничего не почувствовал вплоть до последней секунды. Их слишком много, заговори главного.

– Извини, Стриж, я действительно погорячился, – тут же покаялся перед врагом Переведенцев.

– Советую впредь дорожить моим к тебе отношением, – ответил анархист, – иначе, если еще раз захочешь меня позлить, вздумаешь оговариваться или качать права, я не стану с тобой спорить или искать компромиссы. Просто стану возвращать тебе брата по кусочкам. Сначала не особо важные для жизни фрагменты, а будешь упорствовать – получишь голову. Заметано? Нет желания снова мне по морде съездить?

– Никак нет.

– Вот и ладненько. При нашей работе, мэн, нервные срывы до добра не доводят. Иди теперь к своим, да хорошенько подумай, как ты объяснишь, что один-единственный из всего отряда в живых остался.

– От засады никто не застрахован. Всего-навсего неудачный бой против трех лет успешных операций. Моя репутация оградит меня от всяких пересудов. Для всех будет очевидно, что я уцелел за счет опыта. Сейчас только образ подрихтую с вашей помощью, чтобы выглядеть не так гладко.

С этими словами капитан снял шлем и надел на кол, являвшийся когда-то частью изгороди, после чего достал из набедренной кобуры убитого бойца «ПМ» с глушителем и несколько раз выстрелил по импровизированной мишени. Надо сказать, паутинка трещин от лобового попадания в стекло забрала и длинный продольный след стесанного металла от рикошета выглядели впечатляюще.

– Кто из вас стреляет лучше всех? – спросил Переведенцев, после чего передал пистолет поднявшему руку анархисту. – Выстрели мне в предплечье по касательной, чтобы чуть кровь пустить, и еще три раза по центру груди. Бронежилет выдержит, только ближе трех метров не становись, иначе на одежде останется след от пороховых газов – если кто-нибудь обратит внимание, то возникнут подозрения.